В пятницу, 1 марта у Большой Кольцевой линии московского метро (БКЛ) первый День рождения — ровно год назад по ней запустили сквозное движение. Корреспондент aif.ru сделал полный круг по самому крупному в мире метрокольцу и понаблюдал за его повседневной, но скрытой от большинства жизнью, которая оказалась на удивление насыщенной и уникальной по сравнению с другими линиями столичной подземки.
Млечный путь
Свое путешествие на БКЛ я начала с ближайшей к дому станции «Воронцовская». Хоть она и названа в честь расположенной неподалеку старинной усадьбы Воронцово, но оформлена в космическом стиле, на которых архитекторов вдохновило рабочее название станции, связанное с Калугой, где жил и трудился основатель советской космонавтики Константин Циолковский. На ее потолке расположились почти 12 тысяч алюминиевых тарелочек, символизирующих Млечный путь.
Возможно, в первые месяцы после «рождения» «Воронцовской» пассажиры и задирали головы, чтобы полюбоваться этим великолепием, но сейчас, судя по всему, люди к нему уже привыкли. Торопливо идут по переходу с «Калужской», сосредоточенными лицами погрузившись в свои гаджеты, не особо обращая внимания на интерьеры.
Я остановилась в задумчивости, решая, отправиться мне в путь по БКЛ против или по часовой стрелке, но дилемму решила очень фактурная парочка, двинувшаяся в распахнутые двери поезда в сторону «Зюзино». Это были сильно пожилые мужчины. Я бросилась за ними в вагон.
«Вот так я на работу добираюсь: с Каховской пересаживаюсь на Нижегородскую и вниз, — доносятся до меня обрывки разговора мужчин. — А я в офис уже не езжу, из дома работаю».
Ого, так они до сих пор работают, — удивляюсь я и прислушиваюсь. Из обрывков их диалога становится понятно, что мужчины — земляки, но один когда-то давно переехал в Москву, а второй сегодня приехал к нему в гости. Мужчины самозабвенно начали обсуждать общих знакомых и делиться новостями.
Их слова перебивались громким разговором сидевшей справа парочки студентов. Девушка в очках с очень серьезным и умным видом слушала, как молодой человек бурно жестикулируя, рассказывал ей про жизнь кафедры практической и прикладной информатики какого-то вуза.
«Представляешь, а староста сидел в наушниках, ничего не слышал и не заметил, как пришла проверка, — с упоением говорил парень. — Электронный журнал стали смотреть. А там должность старшего научного сотрудника неправильно написана. Вот придрались к одному знаку».
Вагон спящих
Я вдруг перестала прислушиваться к разговорам соседей по вагону — словно меня что-то подбросило. Из окна на меня выплывала огромная рыбина. Я бросилась к открывшимся дверям и замерла от восторга. Это была одна из знаменитых рыб станции «Нагатинский затон» — сделанная из мозаики, красочная, словно живая. Я раньше только читала о шедевральных мозаиках этой станции, но видеть вживую случилось впервые. А под рыбиной на скамейке с усталым видом сидели двое парней — судя по треножнику и лежавшей камере — журналисты-телевизионщики. Наверное, тоже делали репортаж к первому дню рождения БКЛ, снимали самые интересные станции и немного утомились.
А я решила пройтись сквозь нутро поезда, благо пассажиров было мало. В основном это были молодые люди, уткнувшиеся в свои телефоны. А нет! Среди этого неразнообразия попался мужчина средних лет, увлеченно читающий статью про Юрия Соломина в иллюстрированном журнале. Он вышел на «Текстильщиках», а я направилась дальше вглубь поезда. И оказалась в необычном вагоне. Это был «вагон спящих». Да, сразу три пассажира в нем спали сладким сном.
Первым был молодой человек с бородкой в черном пальто — он откинул на стеклянную стенку голову и, судя по выражению лица, видел какие-то приятные сны. Второй была темноволосая женщина средних лет и очень интеллигентного вида. У нее в руках был телефон, на котором до сих пор крутилось какое-то видео — наверное, уснула во время его просмотра.
А третьим был человек, укрывшийся огромным капюшоном, словно палаткой так, что не было понятно, какого он пола и возраста. Это удивительно, как можно спать на кольцевой линии, которая по определению пересадочная? Можно же легко проехать свою остановку. Я села напротив «капюшона» и стала следить за спящими, ожидая, когда они проснутся.
Эпидемия кудрявости
Поезд ехал сквозь московские подземелья, на станциях входили и выходили люди. Много молодежи — середина дня, наверное, у студентов кончились занятия. Вот девушка что-то увлеченно рассказывает сидящему рядом с ней кудрявому парню, тот смеется и треплет ее за плечо. А напротив них седая старушка в очках тыцкает в телефоне, по-старорежимному отставив пальчик. Рядом с ним сидит еще один кудряш в белых наушниках и тоже с кем-то самозабвенно переписывается.
Вообще в эту поездку я впервые ехала в метро, не уставясь, как все, в гаджет или книжку, а рассматривая пассажиров. И удивилась такому обилию кудрявых парней. Неужели в столице настолько увеличилось количество носителей доминантного гена кучерявости? А вот и нет! Их столько, сколько было и раньше. Просто сейчас, как мне объяснила подруга — мама 20-летнего сына, у парней повальная мода делать перманентную завивку волос. Вот так и получилось, что кудряши — через одного.
«Станция Электрозаводская», — объявили остановку. И спящий «капюшон» вдруг задвигался, вздрогнул и проснулся. Он выпрямился и оказался молодым симпатичным юношей с ярко-синими глазами, мутными со сна. С тревожным видом прислушался — какая сейчас станция, и облегченно откинулся на спинку сиденья, снова погрузившись в мирный сон. Тем временем на следующих «Сокольниках» к нему подсела пожилая женщина, села на самый краешек сиденья, осторожно, чтобы не потревожить, не разбудить, достала телефон.
«Я просто патриот»
В вагон вошли три щебечущих девушки, по возрасту — или школьницы старших классов, или студентки-первокурсницы. Улыбаясь, расселись вокруг кудряша с наушниками, достали телефоны, и мигом их лица посерьезнели, посуровели. Я заглянула в экран одной из них — обычная лента «Тик-Тока», даже не обучающая программа. А кудряш тем временем даже не заметил усевшихся рядом симпатичных девчонок, продолжая с кем-то переписываться и тихонько хихикать над прочитанными сообщениями.
Когда объявили «Савеловскую», первый спящий — парень с бородой, вдруг подпрыгнул, вскочил и выбежал из вагона, едва не оказавшись прищемленным закрывающимися дверями.
На «Мневниках» в вагон зашел очень представительный персонаж — мужчина в шапке и старомодном пальто, похожий на представителя партийной номенклатуры из советских фильмов. Он уселся на сиденье и принялся увлеченно что-то читать в телефоне. Я наклонилась — он изучал пост об истории Красной площади. Архивные черно-белые фотографии заинтересовали даже меня.
Букет мечты
А на станции «Народное ополчение» зашел парень с огромным, в половину величины человеческого роста, замотанным в бумагу букетом. На него сразу уставился весь вагон. Мужчины смотрели с любопытством, а женщины с восхищением и ноткой грусти — им, наверное, тоже хотелось такой впечатляющий букет. На станции «Давыдково» зашла девушка в леопардовом пальто и оглядела вагон взглядом охотницы. При виде парня с букетом ее глаза вспыхнули, она кинулась к нему, уселась рядом, потеснив букет и улыбнулась парню голливудской улыбкой. А тот... даже не заметил. Его глаза так и не оторвались от телефона. Девушка разочарованно поджала губы и тоже уставилась в свой гаджет, раздраженно покачивая ногой в ботинке с тяжелой платформой.
На станции «Мичуринский проспект» ввалилось так много народа, что до этого свободный поезд стал забитым под завязку. Зашел и мужчина очень серьезного вида, тут же встал лицом к стене, прижал коленкой портфель, достал телефон и принялся кому-то звонить. Судя по содержанию последующего разговора, звонил он своему адвокату.
«Это ходатайство заявите? — переспрашивал у собеседника мужчина. — Да. Да. Я буду в суде через 35 минут. А вы? Ну там судья все равно постоянно рассматривает дела с опозданием».
Окончив разговор, мужчина достал из портфеля какие-то документы и принялся их изучать. А в это время половина вагона с осуждением и негодованием воззрилась на стоящую у дверей девушку в красной куртке и с рыжим хвостом. Она с кем-то разговаривала по громкой видеосвязи. Точнее, разговаривали ее собеседники, судя по пролетавшему матерку, не отличающиеся воспитанием. А она в ответ лишь глупо хихикала. Рядом с ней стоял похожий на китайца юноша с таким бесстрастным лицом, что можно было сделать вывод, что он не владеет русским языком. Но остальные пассажиры владели им отлично, и их возмущали словечки, доносившиеся из телефона девушки. Но сказать никто ничего не сказал, пока она не вышла на «Зюзино».
Насыщенная жизнь
И зашли одновременно две пары, такие разные и одновременно, такие аутентичные. Молодая мать с похожей на куклу малышкой в розовом костюмчике и сильно пожилая пара — седовласые старик со старушкой, оба опирались на палки для скандинавской ходьбы. Им тут же уступили место. Они сели и со слегка осуждающим видом стали наблюдать, как розовая малышка вдруг устроила истерику. Она вопила и брыкалась в руках у матери, пытавшейся усадить ее на сиденье. Женщине даже пришлось шлепнуть девочку. Та залилась слезами, и мать со словами «извини, извини, я нечаянно», принялась осыпать ее поцелуями. Потом дала ей свой телефон, и дочка тут же успокоилась. Пожилые супруги вышли со мной на «Воронцовской» и, цокая палками, направились к эскалатору.
Вот я и сделала круг по самому длинному метрокольцу в мире. 70 километров за 90 минут, пролетевших незаметно, как один миг. Если честно, выходить не хотелось. Там, в поезде, бурлила своя, неповторимая и очень насыщенная жизнь. К сожалению, скрытая от большинства из нас, ведь пассажиры ее не замечают, погрузившись в свои гаджеты. А наблюдать за повседневной реальностью «голубого сердца столицы» неожиданно оказалось очень интересным.
