Жадина с говядиной. Как торговые сети и производители накручивают прибыль

Председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко предложила указывать на продуктах питания две цены – стоимость в магазине и цену от производителя.

По мнению спикера Совфеда, это сделает прозрачными все наценки посредников. Но станут ли продукты дешевле? «АиФ» изучил вопрос, приоткрыв завесу над коммерческими хитростями торговых сетей.

Картофель преткновения

Иван Пиреев возглавляет парт­нёрство «Вече», объединяющее фермеров Новгородской обл. Плоды их трудов поступают в известные супермаркеты. Требования очень жёсткие: машину картошки могут забраковать, придравшись к клубням всего в двух проверенных сетках. «А качество мы должны обеспечить за минимальную цену, – возмущается Пиреев. – Мытый картофель сдаём по 20 руб. за 1 кг, морковь – по 25 руб. Но это не значит, что покупателям наши овощи достаются с минимальной наценкой. В Петербурге я видел их уже за 45–50 руб.».

Минувшей зимой, когда высокие ценники в магазинах прив­лекли внимание президента страны, ретейлеры пообещали сдержать подорожание главных продуктов питания, в число которых входит тот же картофель. Но и тут схитрили, считает другой фермер – Евгений Подшибякин из Тульской обл.: «По 7–10 руб. предлагается страшная картош­ка, которой бесплатно не нужно. Качественные продукты стоят в несколько раз дороже. А в итоге получаются умеренные средние цифры, которые попадают в ­отчёты».

Сколько стоит килограмм картошки? Инфографика Подробнее

Есть ли сверхприбыли?

На пике борьбы с продоволь­ственной инфляцией крупные ретейлеры даже обнулили наценку на некоторые продукты. Но, как и во время других акций, когда предлагаются товары со скидкой, потери на социальном хлебе и вермишели были с лихвой компенсированы выручкой от продажи других товаров. И в целом для ведущих сетей кризисный год оказался более чем удачным: чистая прибыль увеличилась на десятки процентов.

Учёные РЭУ им. Плеханова исследовали официальные отчёты за 2020 г., которые опубликовали компании, работающие на продовольственном рынке: прибыль от продаж заметно превысила общую инфляцию. В продовольственном ретейле она выросла почти на 50%, в агро­переработке – в целом на 20%. В стране, где одновременно падают доходы людей, это выглядит подозрительно. Откуда такие результаты, если покупатели экономят? Премьер Михаил Мишустин прямо ­упрекнул бизнес в жадности. Но станут ли щедрее торговые сети, если обязать их указывать две цены на упаковке продуктов: от поставщика и непосредственно в магазине?

«По логике авторов предложения, надо сеть пристыдить и заставить раздутую наценку уменьшить. Однако возлагать на розницу всю ответственность за конечную цену товара – большая ошибка, – считает член правления Российской ассоциации экспертов рынка ретейла Сергей Илюха. – Товар далеко не всегда попадает в магазин напрямую от производителя. Часто поставщиком выступает оптовый посредник, делающий свою немаленькую наценку. Производители тоже могут взвинтить цену. А стыдить принято розницу. Но это бессмысленно. Ретейл работает, ориентируясь на конкурентную среду, спрос и экономическую целесообразность. Если все товары будут продаваться по заниженным ценам, магазины не окупят свои расходы. Если цены будут завышенными, пере­станут приходить покупатели. Итог один – закрытие. В кризис с рядом региональных торговых сетей так и произошло».

Подтверждает выводы эксперта и отчётность лидеров розницы. У суперуспешной сети, чья чистая прибыль (доходы минус все расходы, включая налоги) в 2020 г. выросла 2,4 раза, общая денежная выручка увеличилась только на 11%. Значит, прибыль образовалась не за счёт того, что сеть цены взвинтила, а за счёт того, что сумела сократить свои расходы, например, автоматизировав движение товаров или добившись более низких оптовых цен у поставщиков. И даже при этом её чистая рентабельность не превысила 2,6%. Это меньше, чем обычно у аграриев и пищевиков.

С другой стороны, претензии фермеров к сетям появились не на пустом месте. Исследования говорят, что доля сельхозпроизводителей в цене на прилавке в России ниже, чем, например, в странах Евросоюза. «Да, в среднем, возможно, так и есть, – допускает С. Илюха. – Но в Европе много продуктов продаётся через мелкие частные магазины. А в российской рознице ­преобладают торговые ­сети, у которых выше расходы на обеспечение продаж. И для их покрытия нужны более высокие наценки».

«Год назад, когда было неизвестно, как будет развиваться коронакризис, в Госдуме прозвучало предложение ограничить наценку на каждом этапе оптовых и розничных продаж 10%. Если бы это было сделано для всех товаров без исключения, то российские торговые сети обанкротились бы», – приводит расчёты аналитиков генеральный директор компании Sputnik Олег Ткачёв.

Торговые хитрости

С какими наценками на разные товары реально работают супермаркеты? Sputnik сделал для «АиФ» выборку на основе статистики ведущих сетей (см. инфографику). На социально значимые товары (подсолнечное масло, лук, молоко, хлеб, гречку, говядину) средняя наценка находится сейчас в диапазоне от 6 до 18%. Сильно выбивается из этого ряда только чай – 41%. В чём тут коммерческая хитрость и логика?

«Сети делают минимальную наценку на товары повседневного спроса, ради которых в них приходит большинство покупателей, а также на известные бренды, стоимость которых в разных магазинах можно легко сравнить. Такие товары продаются подчас на грани своей себестоимости, в ассортименте их от 10 до 20%, – рассказывает С. Илюха. – Базовый ассортимент стоит на уровне конкурентов, наценки на него экономически обоснованны. А наибольшая маржа закладывается в товары для тех, кто готов заплатить больше, или для тех, кому в момент покупки цена неважна. Это, например, экзотические продукты, редкие бренды, товары, покупаемые импульсивно (жевательная резинка на кассе) или приобретаемые дополнительно.

Пример – мясо. У говядины с костями и прожилками за 330–350 руб./кг наценка 10–15%, у вырезки за 500 руб. – 50%, у мраморной говядины за 1000–1500 руб. – 100–200%. И пакет для запекания мяса, который может дополнительно понадобиться хозяйке, тоже наценивается на 100%».

Конкуренты, ау!

«Административными методами остановить рост цен невозможно. Единственный способ – конкуренция, – говорит директор Центра агропродовольственной политики РАНХиГС Наталья Шагайда. – Чем больше поставщиков и продавцов на ­рынке, тем меньше возможностей у отдельных компаний поднимать цены, используя подходящую ситуацию. Возьмите сахар, который в начале марта прошлого года стоил 30 руб. за 1 кг, а в начале мая этого года подобрался уже к 50. Были ли для этого объективные основания? Были. Сначала после очень высокого урожая свёклы цены сильно упали, а потом, когда свёклы собрали мало, подскочили. Кроме того, в 2020 г. прошла девальвация рубля, а российские агрохолдинги покупают за валюту зарубежные семена, средства защиты растений, технику. Но мог ли скачок цен быть ниже? Да, будь наш сахарный рынок высококонкурентным. А это не так. Правительство в прошлые годы создало тепличные условия для производителей, с помощью высоких импортных пошлин закрыв доступ в Россию более дешёвого сахара из-за рубежа. И при этом 50% российского сахара поступает с заводов, принадлежащих всего трём компаниям».