По опросу «Суперджоб», 20% граждан считают, что России нужно в первую очередь наладить импортозамещение процессоров, смартфонов и компьютеров.
Чем ответит на санкции электронная промышленность? Рассказывает генеральный директор Информационно-аналитического центра современной электроники Иван Покровский.
Микросхемы и макропроблемы
Алексей Макурин, «АиФ»: Недавняя новость: шведская компания Ericsson прекращает продавать свои базовые станции сотовым компаниям из России. Раньше так поступили финская Nokia и китайская Huawei. Что делать, чтобы страна не осталась без связи?
Иван Покровский: Самое опасное сейчас не остановка поставок, а то, что разработчики прекращают обслуживать уже установленное телекоммуникационное оборудование. Задача № 1 — обеспечить его поддержку силами российских специалистов. А дальше нужно переводить инфраструктуру связи на российские разработки. К счастью, базовыми станциями в России занимаются как минимум три сильных инженерных коллектива. У них есть заделы, позволяющие организовать выпуск в ближайшие годы. И обнадёживает то, что операторы сотовой связи сами готовы участвовать в создании российского оборудования. Раньше наши производители к ним даже подойти не могли: сначала надо было представить разработки, не хуже зарубежных по качеству и цене.
— Удастся сделать на таком уровне свою станцию?
— В ближайшие годы нет. Такие проекты требуют значительного времени и инвестиций. А ситуация осложняется ещё тем, что сейчас российским разработчикам недоступны многие зарубежные микросхемы. Связистам придётся отложить перевод российских сетей на новейшие технологии 5G. Но связь работать будет нормально. Просто скорость интернета станет меньше, чем технически это возможно.
— Не заняться ли теперь и разработкой отечественных телефонов?
— Нашим разработчикам не хватает для этого опыта, но и острой необходимости нет. Санкции не угрожают исчезновением из продажи импортных смартфонов и ноутбуков. Во-первых, их главный поставщик — Китай, занимающий нейтральную позицию. Во-вторых, 95% номенклатуры всей электроники, которая относится к продукции общего применения, как раньше, можно импортировать. Санкции целят в российскую промышленность, а не в покупателей смартфонов.
— Уже чувствуются последствия санкционных ударов?
— У многих предприятий есть проблемы с импортом электронных комплектующих. Но начались они ещё до февраля 2022 г. Острый дефицит микросхем во всём мире вызвала пандемия, а санкции его усугубили, перекрыв официальные каналы поставок от ведущих производителей США, Европы, Японии и Тайваня. Правительство РФ легализовало
параллельный импорт санкционной продукции — закупки без разрешения производителей и обладателей интеллектуальных прав. Этим способом можно купить микросхемы в странах, санкции не поддерживающих. Но запасов там недостаточно, чтобы независимые каналы поставок обеспечили промышленность в полном объёме.
Спасает то, что в мировом потреблении электронных компонентов на долю России приходится всего 0,3%. Однако есть электроника, выпускаемая у нас крупными сериями: телевизоры, телеприставки, роутеры-маршрутизаторы, автомобильные комплектующие. Заводам, где они производятся, микросхем нужно много, весь объём независимые каналы обеспечить не могут. Без согласования поставок с производителями микросхем в этом случае не обойтись. Поэтому сейчас российские заводы ищут китайские аналоги на замену американским или вносят изменения в схемотехнику, чтобы можно было импортировать разрешённые микросхемы взамен запрещённых.
Импорт не порок
— Получается, для военных целей мы микросхемы делать умеем, а для мирных нет. Почему?
— Потому что требования у разных заказчиков разные. Для производителей вооружений главное — надёжность. Они используют полупроводники, выпускаемые на основе технологий 30-летней давности, и готовы оплачивать высокую себестоимость, которая является следствием малых объёмов выпуска. Чтобы выпускать электронные компоненты для гражданских целей, важно производить продукцию как минимум миллионными тиражами. Только в этом случае можно добиться сочетания высоких технических характеристик, качества и низкой цены.
В производстве современных цифровых микросхем входной билет на рынок стоит десятки миллиардов долларов. Чтобы эти расходы отбить и выйти на конкурентную себестоимость, нужен очень большой спрос, которого нет в России. Например, самая передовая полупроводниковая фабрика — тайваньская TSMC — работает на весь мир.
— Что мешает России пойти по такому же пути? Неужели у нас инженеры хуже?
— Не хуже. В 1990-е и нулевые годы наши ведущие производители полупроводниковых приборов работали преимущественно на экспорт. Однако когда стали быстро расти объёмы финансирования ОПК, почти все эти компании переориентировались на заказы от оборонки и попали в ловушку ограничений, которые есть на внутреннем рынке. Ставка на отечественных заказчиков может быть оправдана в производстве электронного оборудования, конечной продукции. А в микроэлектронике такая политика, на мой взгляд, завела в тупик.
— Но, по данным АНО «Цифровая экономика», в 2020 г. доля импортных микросхем в закупках российской промышленности достигала целых 82%! Разве это нормально?
— Наши подсчёты говорят, что импорт в России меньше — 75%. И если посмотреть на Европу, Китай, США, то там тоже преобладают поставки электронных компонентов из-за рубежа. Важно другое: чтобы не было зависимости от одного зарубежного производителя или поставщика. А если наращивать долю российских компонентов на внутреннем рынке без развития экспорта, это кончится тем, что наше гражданское электронное оборудование откатится технологически на 20–30 лет назад.
Вопреки санкциям
— Остаётся ли открытым экспортный путь сегодня, когда Запад стремится вытеснить Россию с мировых рынков?
— Напротив, возможности для него расширяются. На примере России многие страны увидели, как рискованно зависеть в закупках электроники от США и их ближайших партнёров. Они пытаются найти альтернативу американским технологиям и поставщикам. Некоторые решения им могут предложить российские компании. Появляются новые возможности и для организации совместных предприятий. С нами сейчас отказываются работать транснациональные корпорации. Но их место готовы занять компании среднего эшелона из разных стран.
— Что российские разработчики уже готовы предложить миру?
— В первую очередь мы можем продавать так называемые IP-блоки — проекты фрагментов микросхем, на основе которых проектируется законченный продукт и на фабрике выпускается микросхема как таковая. Это чисто интеллектуальные решения, которые можно тиражировать через интернет, и ограничить их распространение невозможно. В физическом производстве мы можем сделать ставку на экспорт по тем направлениям, где менее жёсткие требования к миниатюрности приборов. Это оптоэлектроника, силовая электроника, СВЧ-радиоэлектроника.
— Что мы точно в ближайшие 10 лет не сможем создать?
— Компанию уровня TSMC. Не стоит строить иллюзии, что в России появится полупроводниковая фабрика цифровых микросхем с самым высоким уровнем миниатюризации. Большинство заказов на производство разработанных в России микропроцессоров мы по-прежнему будем размещать за рубежом. Чтобы не зависеть от одного подрядчика, нам нужно поддерживать создание альтернативных фабрик в Китае и других странах.
Кстати
Будут ли делать в Зеленограде компьютерные процессоры?
Одной из альтернатив тайваньской компании TSMC, отказавшейся выполнять заказы России, может стать зеленоградская фабрика «Микрон». Ведутся переговоры о переносе на неё производства российских компьютерных процессоров «Эльбрус». Это тем более важно в связи с тем, что с 2023 г. не менее 70% компьютеров, покупаемых в РФ для госнужд, должны быть отечественными, а их центральный процессор должен быть отечественной разработки. Но реально ли использовать «Микрон»? Сейчас он, например, не может удовлетворить растущие потребности российских банков в чипах для пластиковых карт, и обсуждается идея импортировать из Китая заготовки со встроенным чипом.
– Чтобы делать «Эльбрус» в Зеленограде, сначала придётся спроектировать микросхемы под технологический процесс этой фабрики. Возможно, и сами процессы придётся менять, – комментирует Иван Покровский. – На всё уйдёт не меньше года. За это время мощности «Микрона» будут расширены. Но он будет делать процессоры далеко не самой высокой производительности.
