Как на российских производителей мебели повлияли санкции, уход IKEA и падение 
потребительского спроса, специально для aif.ru рассказал генеральный директор ассоциации предприятий мебельной и деревообрабатывающий промышленности России Тимур Иртуганов.
Евгений Никтовенко, aif.ru: Тимур Равильевич, почему в России падает производство мебели?
Тимур Иртуганов: Действительно, в физическом выражении за первые 2 месяца текущего года производство сократилось на 10%. Отчасти это объясняется эффектом «высокой базы», январь-февраль прошлого года был абсолютно рекордным для мебельной индустрии, то есть мы сравниваем с очень высокими показателями. Так же сказался определенный спад потребительской активности. Мебель не является предметом первой необходимости, в условиях экономической неопределенности многие россияне, планировавшие приобретение дивана или кровати, отложили покупку «на потом».
— Производители не начали сокращать мощности под влиянием низкого спроса?
— Нет. Производители знают, что спрос на мебель носит сезонный характер, в начале года традиционно активность покупателей низкая, а подъем обычно приходится на конец 3-начало 4 кварталов, именно на это время приходятся самые высокие показатели по продажам, и, соответственно, по выпуску товаров. Реакция у производителей быстрая, на растущий спрос они почти мгновенно отвечают увеличением выпуска продукции. И наоборот — при падении потребительской активности так же быстро сокращают объемы производства. На склад мебельщики стараются не работать.
— Значит, несмотря на падение производственных показателей, дефицита мебели в России нет?
— Дефицита никакого нет и быть не может, наоборот, у нас профицитные мощности. Мы можем не только себя обеспечивать, но еще и экспортировать. Но объемы производства подчиняются классическому закону «спрос диктует предложение», сколько потребуется отечественному рынку, столько мы и сделаем.
— А что требуется отечественному рынку — роскошная мебель по космическим ценам, или продукция среднего и нижнего ценового сегмента?
— Наши производители выпускают все, но они следуют за спросом, а наибольшей популярностью пользуются, конечно, отнюдь не премиум-класс. Мы в основном производим качественную недорогую мебель, ориентированную на широкий круг покупателей. Поэтому, говоря об отечественной мебельной индустрии, мы в основном имеем ввиду продукцию эконом-класса и эконом-плюс.
— Уход такого крупного участника рынка, как IKEA, внес свою лепту в спад производства?
— Не таким уж и крупным был этот участник рынка. Шведы широко рекламировались, бренд IKEA был хорошо узнаваем, но в части производства мебели в России их доля составляла лишь 4%, с учетом размещенных заказов у сторонних подрядчиков эта доля могла достигать пиковых значений в 6%-7%. При всем уважении к IKEA, их гипермаркеты были представлены всего в 12 российских регионах. Это был, конечно, заметный игрок, но далеко не доминирующий, и если бы не «раскрученность» бренда, ухода шведов мало кто заметил бы. Они играли значимую роль в экспорте российской мебели, примерно 25% от всех поставок за рубеж приходилось на IKEA, но на внутреннем рынке их роль не была главной.
— Экспортировали «для себя?
— Да, делали мебель в России, потом развозили ее в свои магазины по всему миру. С уходом IKEA у нас резко упал мебельный экспорт, с 16% от общего объема производства в 2021 году до 9% в 2022 году.
— В таком падении «виновата» только IKEA?
— Главная «вина» на шведах, но и европейские санкции сыграли свою роль, они закрыли свои рынки нашим производителям, хотя мы почему-то не зеркалим ограничения для недружественных стран, продолжаем закупать их продукцию. В 2022 году мы импортировали мебели от них на 420 млн долл., хотя она не нужна на нашем рынке, да и нашей экономике такие деньги были бы совершенно не лишние.
— Какова судьба российских заводов IKEA, не могли же шведы из забрать?
— У них было 3 собственные мебельные фабрики, они были ориентированы только на IKEA, вся продукция продавалась через их сеть гипермаркетов. Сейчас там появились новые российские владельцы, они намерены развивать собственное производство мебели на базе этих фабрик. Оборудование там хорошее, цеха в хорошем состоянии, в сентябре провели регламентный «прогон» производственных линий. Поэтому ждем в ближайшее время новый продукт на нашем рынке!
— Но еще были сторонние фабрики, на которых шведы размещали заказы — какова их судьба?
— У IKEA было примерно 20 российских партнеров по производству мебели, некоторых из них они загружали заказами практически полностью. Конечно, в марте 2022 года им было очень трудно, речь шла о выживаемости. Но, к чести шведов, несмотря на объявленный уход из России они погасили все долги перед подрядчиками, полностью расплатившись по всем контрактам, что позволило подрядчикам вздохнуть немного свободнее. Чуть раньше Минпромторг России очень вовремя оказал значительные меры поддержки. В результате все предприятия выжили, сейчас переключившись на других заказчиков, работают в штатном режиме, продолжают выпускать востребованную продукцию.
— Российские поклонники IKEA попрощались с их мебелью навсегда?
— Сроки назвать невозможно, но рано или поздно шведы однозначно вернутся. Скорее всего, уже не в статусе производителя, а лишь в качестве сети гипермаркетов.
— Одним из ключевых параметров является цена. Как менялась стоимость мебели?
— Производители мебели не могут жить в отрыве от общей экономической обстановки в стране, поэтому, к сожалению, цены выросли. Но темпы роста стоимости мебели чуть выше инфляции, она в «хвосте» списка подорожавших непродовольственных товаров. Производители чутко следят за конъюнктурой, в 2022 году объемы продаж сокращались и составили 722 млрд руб., (в 2021 году этот показатель был на уровне 766 млрд руб.), и никто на падающем рынке необоснованно завышать цены не будет.
— Но мы же в рублевой зоне производим мебель, почему цены продолжают расти?
— Импортозависимость отрасли довольно серьезная. В первую очередь это касается всей современной металлической фурнитуры, она практически полностью вся завозится из-за границы.
Кроме того, в отрасли используются импортные лакокрасочные материалы, кромка ПВХ, используемая при отделке корпусной мебели. Все закупки переориентируем на дружественные страны, нехватка компонентов производителям не грозит, но перестройка логистики и смена ассортимента не способствует снижению стоимости закупок.
— Как будут вести себя цены на нашу мебель до конца 2023 года?
— Я думаю, темпы подорожания в текущем году останутся на уровне прошлого года. Не будет ценовых скачков и резкого повышения. Повышение будет, но оно будет плавным и в пределах инфляции. На российском рынке жесточайшая конкуренция, нет явно выраженных доминирующих игроков, которые могли бы устроить ценовой диктат, и это является большим благом для потребителей. Сотни разных производителей задействуют весь инструментарий для привлечения покупателей — это касается и качества продукции, и ценовой политики. Для стимулирования спроса периодически проводятся акции, вводятся скидки.
— Расскажите поподробнее о последней тенденции на рынке недвижимости — продаже меблированных квартир.
— Наша ассоциация с этой инициативой выступила еще в 2018 году. Ее главное преимущество в экономической выгоде для покупателей, потому что покупка квартиры с отделкой и мебелью гораздо выгоднее, чем отдельно приобретать квартиру, потом делать ремонт и отдельно закупать мебель. В «мебельной» части в этом случае исчезает розничная накрутка, увеличивается гарантийный срок. А если включить мебель в ипотечный кредит, то в первые 5 лет выплаты у заемщика будут ровно в 2 раза меньше, чем если человек купит аналогичную квартиру, но ремонт и закупку мебели профинансирует за счет потребительских кредитов. Эта математика верна в любом регионе России, не только в Москве или Санкт-Петербурге.
