Куда нести «свои кровные»?
Станислав: — Стоит ли сейчас приобретать инвестиционную недвижимость или вложить деньги во что-то другое?
Михаил Хазин: — Вообще, это тема неисчерпаемая. Начнём с того, что у вложения денег есть целая куча целевых функций. Если вы хотите срочно вложить деньги, и не думать о том, что с ними делать дальше — это одно; если вы хотите получать максимальную прибыль — другое; если хотите минимизировать риски — уже третье.
Если ваша цель — получить прибыль, то сейчас вкладываться в инвестиционную недвижимость нельзя. Цены на неё будут падать, потому что это, по сути, финансовый пузырь: реальная стоимость квартир не может быть такой большой. К тому же, теоретически в России может измениться налоговая система. Если вдруг налог на недвижимость будет увеличен, владельцы инвестиционных квартир, которые в них не живут, могут понести значительные убытки.
Станислав: — Посоветуйте тогда, как не потерять сейчас свои накопления.
М. Х.: — Если вы хотите вложить деньги и не думать о них 20 лет, лучше покупать золото. Хотя оно сейчас на максимуме, есть мнение, что оно все равно исторически будет расти. Но такое вложение меньше чем на 3-4 года делать нет смысла.
Денис: — Когда обрушится российский фондовый рынок? Какие признаки будут предшествовать его падению?
М. Х.: — Это вопрос странный. Российский фондовый рынок — специфическая конторка, где есть несколько манипуляторов. Они иногда двигают его вверх, иногда — вниз. Это, во-первых, не рынок в классическом смысле, не свободный рынок, а во-вторых, это очень маленький рынок, поэтому любой крупный игрок, который на него влезет, просто своим фактом появления будет на него очень сильно влиять. Я бы сказал, что никому из людей частных, для которых это не профессия, я бы не рекомендовал выходить на фондовые рынки — российский, западные, любые вообще. Все это надувательство и развод.
Валюта валюте рознь
Михаил: — В последние недели рубль стремительно укрепляется по отношению к доллару. Долго ли, на Ваш взгляд, это продлится?
М. Х.: — Это сегодня определяет Центробанк. Недавно он сильно сократил денежную массу, и в результате образовалась нехватка рублей — отсюда и укрепление. Зачем ЦБ это сделал, я не понимаю; да и логику наших денежных властей нормальный человек вообще иногда понять не может.
Андрей Борисович: — Евро положить в банк на 6 месяцев — это большой риск? Менять не хочется на рубли.
М. Х.: — Думаю, за 6 месяцев с евро ничего не будет. Хотя риск, что евро будет падать относительно доллара, есть. Отдавайте себе отчет, что Европа, Китай, Япония живут на американском спросе. Чем сильнее кризис в США, тем сильнее будет падать евро. По мере развития кризиса доллар будет падать, но евро и йена будут падать еще быстрее. Расти, скорее всего, будет золото, но тут тоже есть варианты.
Григорий: — Михаил Леонидович, чему вы больше доверяете, китайскому юаню или евро?
М. Х.: — У юаня есть только один недостаток: это не конвертируемая валюта. Вывоз юаней запрещен. Если вы регулярно ездите в Китай, можете вывозить юани и не боитесь проблем никаких, то вперед. У нас на Дальнем Востоке в некоторых городах юань ходит на равных с рублем. Но есть некие риски, это надо понимать — в Китае тоже есть экономические проблемы. Каждый для себя сам принимает решение.
К вопросам истории
Вохмянин: — Нет ли у Вас ощущения некоторой схожести нашего времени и времени начала горбачевского правления? Много пустых, банальных разговоров при полном отсутствии дел и результатов. Новая компания по борьбе с алкоголизмом, падение мировых цен на энергоресурсы, авария на Шушенской ГЭС. Не случится ли с нашей страной того, что стало с СССР при таком развитии событий?
М. Х.: — Да, время действительно чем-то похоже, но тогда качество управления было куда выше. А качество государственного аппарата — так это вообще ни в какое сравнение с нашим не идёт! Да и меньше он был гораздо, чем сейчас.
Что касается судьбы СССР, да, теоретически мы можем её повторить. Если бы ещё и в мире всё происходило так же, как 20 лет назад, нас бы ждал неминуемый распад. Но в мире ведь тоже происходят неприятные вещи. Те же США напоминают СССР конца 80-х куда больше, чем нынешняя Россия; а Обама — это такая реинкарнация Горбачева, ему даже дали премию за то же. Только Горбачеву дали премию постфактум — за разрушение империи, а Обаме — как аванс. В общем, я склонен считать, что для США ситуация обернется примерно тем же, то есть потерей внешней имперской периферии. Но у них процесс распада идет достаточно долго, и ситуация стала необратимой ещё году в 95-м. Хотя первое время это было для неспециалистов незаметно, сегодня всем понятно, что все будет рушиться — но не завтра. Думаю, это продлится еще лет 5-6 как минимум.
Юрий: — Хотелось бы услышать от Вас о причинах Второй мировой войны с точки зрения экономиста.
М. Х.: — Причина была примерно та же, по которой происходит кризис сегодня. Та модель экономического развития, которую мы называем научно-техническим прогрессом и которая возникла в XVII веке, позволила в своё время резко ускорить технический прогресс; но у нее была и другая сторона — требование непрерывного расширения. То есть, если вы что-то изобрели и потратили на это деньги, окупить изобретение можно только за счёт увеличения количества потребителей, либо если уже существующие клиенты начнут больше потреблять — это и есть расширение. Но ведь расширяться до бесконечности невозможно. Поэтому, начиная с конца XIX века, человечество раз за разом сталкивается с кризисом.
В конце XIX — начале XX века в мире было 4 технологические зоны, которые конкурировали за рынки — британская, германская, американская и японская. И вот им надо было искать пути для расширения. В итоге, прямо перед Второй мировой возникла ещё и советская зона и сильно ослабла германская, а по результатам войны вообще осталось только две — американская и советская.
Сегодня та же картина. Только в мире осталась всего одна технологическая зона — США, и им некуда расширяться в принципе. А значит та экономическая модель, которая была у нас с XVII века, закончилась. И в этом смысле мы должны искать новую, только и всего.
Меняем нефть на самолёты
Юрий: — Есть мнение, что, чем раньше цены на нефть упадут до справедливых значений ниже 25 долларов за баррель, тем быстрее Россия начнет слезать с нефтегазовой «иглы», и только тогда начнется плавное и постепенное, но качественное развитие нашей страны. Это будет тяжело, но необходимо. Другим способом Россию не излечить. Вы разделяете эту точку зрения?
М. Х.: — Мысль правильная, но насчет справедливой цены в 25 долларов за баррель у меня нет уверенности. Да, я говорил о том, что цена должна быть 20-25, но в долларах на начало года. А поскольку по доллару тоже есть инфляция, на сегодняшний день цена, соответственно, совершенно другая.
А мысль правильная. Пока мы не изменим радикально экономическую модель, которая сегодня основана на продаже нефти, ничего хорошего не получится. Но пока желания это делать я не вижу. Сейчас много говорят о модернизации, инновации — но я на это задаю встречный вопрос: ну хорошо, вы что-то модернизировали, а кому будете продавать? Например, вы сделаете суперсовременный самолёт, но весь мир уже покупает самолёты у Европы и США. Хотите сказать, что Россия круче, чем они? Нет? Тогда никто не купит ваш самолет, потому что если будут покупать ваш, им Европа и Америка сделают бо-бо. Причём ещё в начале 90-х 40% мирового самолетного парка было произведено в СССР. Если бы мы это сохранили, могли бы заработать на продаже самолетов, на их обслуживании, но у нас отобрали рынки. И ни один самолет мы не можем сделать. Это же безобразие полное.
Полный текст беседы с Михаилом Хазиным читайте в разделе КОНФЕРЕНЦИИ >>>
