Падение рубля
Уверенность в завтрашнем дне кончилась стремительно. Всего полугодом раньше страна обсуждала футбольные победы и доступную ипотеку. А в сентябре 2008‑го грянул гром. И все вернулось, будто и не было семи лет процветания: девальвация, сокращения, уличная преступность. Накатили все страхи, вспомнились былые привычки: например, получив зарплату, сразу менять ее на доллары.
9 апреля 1991 года курс доллара на ММВБ был 32 руб. Столько же бакс стоил в декабре 2008‑го.
Правда, перед дефолтом конца прошлого века «американец» дорос до 6112 руб., что закончилось деноминацией.
Сейчас доллар колеблется возле отметки 33–34 руб. А где у нашей валюты может быть дно? Фьючерсные контракты на конец года торгуются сегодня по 41 руб. А наиболее пессимистичные авторы экономических блогов называют цифру в 70–100 руб.
Бартер
Нет денег в банках — значит, нет и оборотных средств у бизнеса. Нет оборотных средств — встают станки, не летят самолеты и гаснут огни в офисах. В 1990‑е кредиты не работали по тем же самым причинам: банки давали их лишь под солидное обеспечение и огромные проценты. В торговле, особенно российской, с «накрутками» в три цены, такой кредит может быть выгодным. В производстве — нет. Поэтому предприятия, выброшенные из денежного оборота, стали искать альтернативные пути и вспомнили про старый добрый бартер.
Ты мне — автокран, я тебе — вагон цемента. Ты мне — металлопрокат, я тебе — солярку. И главное — никаких денег! Схема отработана 1990‑ми идеально: тогда бартером расплачивалось полстраны. Сегодня схема вышла на новый уровень: выставить свою продукцию на продажу-обмен в интернете может даже самый захудалый заводик.
Знаменитый Герман Стерлигов, первый советский легальный миллионер, «фишку просек» сразу. Еще в сентябре 2008‑го он заказал разработку программного обеспечения для новой бартерной биржи. Про Стерлигова говорят, что он человек колоссального чутья, каким обладают только «выжившие» в начале 1990‑х.
Отсутствие рублевой наличности
Декабрь 2008‑го и январь 2009‑го для российской промышленности оказались кошмарными — такими темпами производство не падало ни в 1998‑м, ни даже в 1993‑м. Кризис по темпам обвала лишь немного не дотянул до катастрофы 1941 года. В марте пыль рассеялась, и выяснилось — российская промышленность пришла примерно туда же, откуда и начинала свой путь в 1991‑м.
Но если в 1990‑е падение производства было следствием коллапса «оборонки», то сегодня Россия впервые сталкивается с глобальным кризисом перепроизводства. И жаловаться не на кого — так работает рынок.
С падением производства вернулись неплатежи по зарплате: работникам в России всегда платят в последнюю очередь. На 17 марта 2009 года работодатели задолжали сотрудникам более 8 млрд руб. Москве повезло — с невыплатой столкнулось лишь 5% семей. Зато просрочка в столице растет самыми быстрыми темпами — в 5 раз за первые два месяца года. Причина одна: в стране нет денег. Но в отличие от 1990‑х, ситуация страшнее: у трети семей остались непогашенные кредиты.
В 1990‑е многим запомнились «дельцы» поневоле, продающие вдоль дорог телевизоры, мотоблоки и посуду. Например, завод города Гусь-Хрустального не мог продать вазы и люстры сам и выдавал работникам посуду вместо рублей. Платили холодильниками, бензопилами, туалетной бумагой, гробами, мотоциклами… Последние шли по одному на пятерых — продавайте, как хотите. Стихийные рынки возникали повсюду: постелил картонку на тротуаре — и ты уже не безработный, а частный предприниматель.
Спустя 15 лет зарплата «товаром» вернулась: у предприятий вновь стали рваться производственные цепочки, спрос упал, а продукцию некуда девать. Но теперь основу такой зарплаты составляют продукты. Птицефабрики из Томска и агрохолдинг в Кемерове выдают работникам зарплату основной продукцией, а хладокомбинат из Красноярска расплатился с персоналом икрой. Ходят слухи, что скоро натурой будут платить работникам АвтоВАЗа: по одной машине на бригаду. По Москве гуляет анекдот о том, как сотрудникам интернет-студии выдали зарплату баннерами и сайтами.
Вот только расцвета стихийного предпринимательства, как в девяностые, скорее всего, не случится. Сегодня с картонкой на тротуаре удастся простоять лишь до появления милицейского наряда.
Телезнахари
«Даю установку на исцеление!» — эти слова Анатолия Кашпировского помнятся многим. Страна «подсела» на телевизионных целителей в самом начале «лихих девяностых». Тогда у людей была надежда, что все можно поправить хоть так — с помощью сеансов гипноза по телевизору. В 1993‑м воду уже никто не заряжал — люди твердо усвоили: выживать придется самим. Кашпировский уехал в Америку — лечить от ожирения по $ 50 за сеанс.
Сегодня россияне снова не понимают, что происходит в стране. А когда у человека выбивают опору из‑под ног, он готов уцепиться за что угодно. Пусть телегипноз — лишь бы страх и неуверенность отпустили.
Эти настроения уловили на нашем ТВ. И Кашпировский вернулся — скоро его передача появится в сетке НТВ. Правда, теперь теледоктор лечит лишь избранных — звезд. И не в прямом эфире, а в записи. Простым же людям остались видеоролики в интернете — сеансы 1989 года уже выложены в Cеть.
Кризис — лучшее время для строителей финансовых «пирамид» и сетевых торговцев. Продажи израильских таблеток для похудения «Гербалайф» выросли в России в последнем квартале 2008 года на 17%, в то время как в остальном мире наблюдается спад продаж. Стресс и тревогу у нас принято заедать, набирая вес. В «тучные» годы тучные россияне массово записывались в фитнес-центры. Теперь им нужно что‑нибудь попроще и подешевле.
Натуральные хозяйства.
Сотки, кормившие в 1990‑х половину россиян, сегодня превращаются в модный мировой тренд. Даже Мишель Обама разбила огород перед Белым домом и планирует выращивать овощи.
В России этой весной не обойдется без наплыва дачников: от собственного мешка с картошкой не откажется никто. Производители семян потирают руки: их кризис не коснется — до 40 млн россиян вернутся на свои дачные участки, чтобы сеять, окучивать и поливать.
Вместо того чтобы возвращаться в мертвые города со стоящими заводами, часть мигрантов, потерявших рабочие места в кризисной Москве, предпочтет крестьянский труд. В Ростовской области уже есть община из нескольких деревень, нелегально выращивающая тепличные овощи. Кстати, сегодня площадь нелегальных теплиц в стране в 3 раза больше, чем у всех официальных тепличных хозяйств России.
Преступность.
Рост безработицы на 1%, по статистике МВД, приводит к росту преступности на 3–5%. Безработных в России стало больше на треть, и сокращения продолжаются. Значит, новая волна преступности захлестнет страну похуже, чем в 1990‑е.
Гастарбайтеры приняли удар первыми: их повыгоняли с московских строек еще осенью. Официально зарегистрированный рост преступности велик, но это еще не предел. Рост составляет от 10% по кражам до 43% по тяжким телесным. До «бандитских девяностых», когда каждый знал, сколько трупов влезает в багажник «Мерседеса», далеко. Но в регионах, где закрылись градообразующие предприятия, рост преступности уже как минимум двукратный. Например, в Томской области зарегистрирован рост уличных грабежей на 122%.
Возвращается и такое явление, как дорожный бандитизм. Водители-дальнобойщики сообщают: на трассах снова появились грабители. Выглядят они пока не так серьезно, как в девяностых. Но уже не стесняются пускать в ход оружие.
Знаменитые «малиновые пиджаки» тоже никуда не делись. У осужденных в 1993–1996 годах «беспредельщиков» как раз сейчас подходят сроки освобождения. И вряд ли эти ребята останутся без «работы».
Падение рождаемости
В конце 2008 года интернет-аналитики всполошились: количество обращений к поисковым системам по ключевым словам «сделать аборт» возросло почти в 10 раз. Российские клиники, где раньше можно было прервать беременность в день обращения, записывают за две недели вперед. А наиболее частые причины абортов в последнее время — невозможность растить ребенка из‑за выплат по кредиту и страх перед увольнением. В кризис дети мало кому нужны. Выжить бы самим.
Самый страшный демографический провал Россия пережила в 1999 году: тогда количество новорожденных упало сразу на 70 тыс. Из этой ямы страна выкарабкивалась почти 7 лет — только в 2006 году естественная убыль населения вернулась к прежним отметкам. Нынешний спад рождаемости может стать необратимым.
Сейчас подходит время рожать самому малочисленному поколению россиян, родившихся в 1980–1990‑е годы. А они не хотят детей. Страх родителей за их судьбу наложил на психику детей 90‑х неизгладимый отпечаток. Теперь родительство в их голове напрямую связано с неустроенностью и лишениями. В этом поколении наиболее высок процент так называемых чайлдфри — людей, исповедующих полный отказ от деторождения. А дети, которые все‑таки родятся в этот кризис, рискуют повторить судьбу поколения 1980–1990‑х — они тоже откажутся иметь детей из‑за страхов своих родителей.
Волна эмиграции
За время «тучных» лет у россиян, особенно у москвичей, появилась кое‑какая «подушка безопасности». Это недвижимость и, как ни странно, инфляция. В 1990‑е приличной зарплатой считались $ 100, и дешевле России была, наверное, только Африка. Сегодня на свете есть немало мест, где россиянин может на свою зарплату чувствовать себя богачом: от Китая, куда едут забайкальские пенсионеры, до Гоа, куда рванула половина уволенных московских программистов.
Даже с учетом падения цен выручки от сдачи двухкомнатной квартиры пока хватает, чтобы жить в Индии или Таиланде, не особенно ограничивая себя. Во всяком случае, жить лучше, чем в Москве: в собственном домике у моря, с фруктами и без пробок.
А вот «колбасной эмиграции» в нынешний кризис не будет. Кризис мировой. Сегодня мест, где все благополучно, не осталось.
И вообще...
Закончились девяностые, закончится и нынешний кризис. Из кризиса–1998 страна выскочила, как кажется сегодня, почти мгновенно — за три-четыре года. Уже в марте 1999‑го на бирже начался рост, а летом 2002 года индекс РТС впервые преодолел 400 пунктов — вершину, с которой он скатился в 1998 году. С самых «низов» к тому времени рынок вырос более чем в 10 раз.
Немало состояний в нынешней России делалось именно тогда — миллиардер Лебедев, например, разбогател, купив по дешевке акции «Газпрома», выросшие потом в несколько сотен раз. Такие же возможности открываются и сейчас. На рынке уже есть компании, стоимость которых меньше, чем количество денег на их счетах. Заложенное имущество должников можно купить за копейки. Лучших специалистов нанимают втрое дешевле, чем до кризиса. А любые вложения сегодня принесут огромные барыши потом.
Тут‑то и пригодится опыт девяностых, который ясно показал: выживают не самые сильные, а самые приспособленные. А тем, кто пережил девяностые, этой приспособленности не занимать.
Значит, как бы ни было тяжело, все‑таки будет легче, чем тогда. Ведь если история повторяется второй раз — она как минимум не так пугает.
НТВ против блогов
Девяностые многим памятны относительной «свободой слова», которой особенно отличались некоторые газеты и телеканалы, например всем известный НТВ. Ругать власть с телеэкрана можно было сколь угодно жестко и совершенно безнаказанно. Некоторые политики-оппозиционеры очень тоскуют по тем временам, считая, что сегодня СМИ зацензурированы донельзя, — и совершенно зря. За эти годы в СМИ случилась революция — новости из телевизора перекочевали в интернет, где по‑прежнему нет никакой особенной цензуры. Если «официальные» информагентства не дают какую‑то информацию, то все подробности можно всегда узнать из блогов, причем зачастую намного оперативнее и полнее, чем из любых «обычных» СМИ. В интернете есть все, от компромата на чиновников до программных выступлений политической оппозиции. А телеканалы стали служить лишь для развлечения и отдыха. Никто ведь не ходит в цирк, чтобы узнать последние новости.
Рождение среднего класса
Все годы перед кризисом российские социологи твердили: у России нет среднего класса. Теперь понятно: он есть. Сегодня это те, кто сохранил работу. Расслоение граждан произошло не «вверх», а «вниз». Попавшие под сокращение мгновенно стали маргиналами, с трудом способными оплатить коммунальные расходы и еду.
У тех, чья работа стабильна, не случилось радикальных ухудшений: работникам некоторых отраслей даже компенсировали падение курса рубля. В результате две одинаковые семьи, которые до кризиса работали на схожих должностях и причисляли себя к среднему классу, могут сегодня жить в разных мирах. В одной семье двое сокращенных, случайные заработки и единственный постоянный источник дохода — пенсия старшего поколения. В другой — смена семейных автомобилей из‑за антикризисных скидок и неторопливый подбор летнего тура.
Самые сильные перемены произошли в предпринимательской среде. Здесь появились бедняки беднее бедных. На них висят огромные кредиты, вложенные в дело, которые уже невозможно вернуть, даже продав все. Бизнесмен начала девяностых редко сталкивался с такой проблемой. Во-первых, тогда «поставленный на счетчик» отвечал не имуществом, а жизнью. И во‑вторых, ни у кого тогда даже мыслей не возникало брать кредиты, чтобы вкладывать их в производство.
Цикл приходит и уходит
То, что история повторяется, — не житейская мудрость, а закон экономики. Согласно волновой теории рынков, экономика растет и падает с определенной цикличностью. Самые длинные волны (так называемый цикл Кондратьева) — это кризисы, повторяющиеся примерно раз в 50 лет, когда экономики рушатся, а мировые рынки полностью изменяются. В ХХ веке на нижние точки падения мировой экономики пришлись 1933 и 1974 годы. Более короткие циклы подъема-спада происходят 1 раз в 8–12 лет: это «естественные» кризисы перепроизводства.
И самые короткие циклы (так называемые циклы Китчина) происходят раз в 3–4 года. Иногда циклы накладываются друг на друга, отбрасывая экономику назад к значениям десятилетней давности. Что, собственно, и случилось в России в 2009‑м.
Покупай отечественное
После кризиса 1998 года из продажи почти исчезли импортные продукты. В 1997‑м клерки вовсю пили «Хайнекен», а в 1998‑м признали, что «Балтика» не многим хуже. Российские пивовары мгновенно выбросили на прилавки свой товар, не подорожавший в отличие от импортного, долларового. То же самое произошло и с массой других продуктов — от макарон до стирального порошка.
Сегодня процесс похожий: дорожает все, но импорт чуть стремительнее. С другой стороны, большинство продуктов теперь производится в России. То же пиво уже не везут из Германии, а варят тут. Оптовые рынки, кормившие нас в девяностые, практически убиты. Подавляющая часть товаров продается ретейлерами, а они, будучи монополистами, повышают цены, как хотят. В «тучные» годы торговые сети набрали кредитов, теперь пришел час расплаты. Сегодня мука дешевеет, а хлеб дорожает: это россияне оплачивают долги своих супермаркетов.
Кризисный секс
Девяностые отметились временем расцвета так называемой секс-культуры. Интимные отношения обсуждались со страниц журналов и экранов телевизоров, по ТВ показывали конкурсы «на раздевание», а в крупных городах открылись клубы «свингеров», где можно было на время «поменяться» мужьями или женами. В двухтысячные сексуальная вакханалия уступила место концентрации на карьере, а среди клерков стала популярна «виагра» — офис не настраивает на излишества. Но с началом кризиса секс-шопы, интернет-страницы интимных знакомств и прочие «места по интересам» ждал прилив популярности. Сексологи объясняют это тем, что в кризисные моменты у людей повышается либидо — инстинкт требует немедленно оставить потомство, а появившееся у уволенных свободное время помогает реализовать зов плоти.
Антикризисный менеджмент
Кризис сегодняшний, как и в девяностые, породил спрос на управленца совершенно иного типа — кризис-менеджера. Возможно, отчасти этим объясняется приход в конце девяностых к власти «силовиков», которые, имея привычку работать в ситуации стресса, вытеснили первых российских «акул капитализма» — как правило, изнеженных сынков партийных и комсомольских деятелей. «Сытые» двухтысячные вернули в кресла похожих на них персонажей, обеспокоенных только ростом капитализации и не спосбных принимать серьезные решения. Но 2009 год снова показал, кто чего стоит. Возможно, бизнес по итогам этого кризиса перейдет в руки представителей какого‑то другого клана. Возможно, он просто очистит ряды тех, кто слишком «расслабился».
Уевая экономика
Как только рубль стал «легчать», на ценниках опять появились старые знакомые — «у. е.». Хотя это и противоречит Закону о защите прав потребителя.
Но есть и новации — сегодня продавцы исчисляют «у. е.» в бивалютной корзине — абстрактная денежная единица включают в себя 45 % евро и 55 % доллара по курсу Центрального банка. Такой показатель более устойчив, но покупателей сбивает с толку начисто.
Так что, прежде чем платить, требуйте разъяснения, сколько это в рублях.
Коммунисты берут реванш
За последнее время вы привыкли, что только одна партия может (и должна) побеждать на выборах. Времена, когда коммунисты были «на коне» и собирали в регионах большинство голосов, оказались позабыты, и зря. Недавно прошедшие региональные выборы показали, что «зачистить поляну» до конца так и не удалось. Самая влиятельная партия России, КПРФ, тут же этим воспользовалась. Коммунисты набрали во Владимирской области без малого треть голосов, в Брянске и Волгограде — четверть. А в Тверской городской думе партия власти вообще проиграла КПРФ — почти половина голосов оказалась у коммунистов. И это при том, что, по словам бессменного лидера партии Геннадия Зюганова, эти выборы были «самыми грязными за последние 15 лет», он считает, что реальные результаты, без подтасовок, у левых еще на 7–10 % выше.
Политологи говорят, что с развитием кризиса у коммунистов будет все больше электората. И если экономика не выйдет из пике к следующим выборам, наполовину коммунистический парламент, как в девяностые, вполне реален.
Новые шахтеры
В 1998 году воркутинские шахтеры, которым не выплачивали зарплату, несколько месяцев просидели в пикете на Горбатом мосту недалеко от Дома правительства. Сегодня против кризиса протестуют другие люди, и отношение власти к ним тоже поменялось. Во Владивостоке перед новым, 2009 годом на улицы выходили торговцы подержанными иномарками — после повышения пошлин на машины полностью остановилась «отрасль», обеспечивающая работой две трети населения Дальнего Востока. Власть отреагировала жестко — митингующих разогнал ОМОН «Зубр». В апреле 2009 года потеряли терпение работники завода «Русский Вольфрам», которые не видят зарплаты с сентября и реально голодают. Светлогорцам тоже пригрозили: если протест выйдет на улицу, ОМОН не станет беречь дубинки.
Георгий Бовт: «Прививка иждивенчества». Сбылись ли мечты десятилетней давности? 
Типажи «лихих» 
Одни на шахту, другие на яхту 
