Международный финансовый центр «Астана« (МФЦА) появился в 2017 году, получив в наследство инфраструктуру «ЭКСПО». И очень быстро стал крупным финансовым хабом. Как это удалось?
Об этом, а также о результатах работы за нынешний год, об образовании и вызовах со стороны новых технологий Аif.ru рассказал управляющий МФЦА Кайрат Келимбетов.
Все регионы представлены
Марина Набатникова, «АиФ.ru»: О Международном финансовом центре «Астана» ещё несколько лет назад говорили как о замечательном будущем. Прошло совсем немного времени, и это будущее — уже реальность. Более того, вы даже рекордов достигли — всего за год работы свыше 300 компаний из 30 стран стали резидентами МФЦА. На ваш взгляд, чем объясняются такие темпы, почему так быстро удалось добиться результатов?
Кайрат Келимбетов: Мне кажется, что главный залог наших успехов — это та политическая воля, которая была проявлена первым Президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым как в 2015 году, когда идея МФЦА была только сформулирована, так и в последующие годы, когда она осуществлялась. Важно не забывать, что создание центра — это часть общей программы структурных реформ, проводимых в Казахстане, которые нацелены на улучшение инвестиционного климата и диверсификацию экономики.
При создании МФЦА была проведена правовая реформа, создан правовой регуляторный анклав на принципах английского общего права. Мы приняли изменения в Конституцию, отдельный конституционный закон. Подготовили правовую базу — около 70 законов, которые создают условия для экосистемы финансовой индустрии.
Сегодня город Нур-Султан и Международный финансовый центр «Астана» стали таким центром притяжения. И у нас не просто 320 компаний, но они из 32 стран мира. Причём все регионы представлены. Это и Соединенные Штаты, Великобритания, Европейский Союз, и наши партнёры по Евразийскому экономическому союзу, это и Китай, остальные финансовые центры — такие как Гонконг, Сингапур, а также Ближний Восток. Каждый находит определённую нишу для себя.
Вообще, такие вещи делаются десятилетиями, конечно. Но мы смотрели опыт — как это было в Сингапуре, Дубае, Катаре. И понимали, что у нас есть возможность сделать качественный скачок, совершить рывок, перейти на следующий уровень. И благодаря политической воле в Казахстане это получилось.
— Вы упомянули о разнообразии представленных регионов. Вы пытаетесь привлечь и западный капитал, и исламский капитал. Но базовая основа у них совершенно разная. То, на чем выстроен западный капитал, исламский не принимает. Как ваша площадка может это совместить, интегрировать?
— Каждый опыт, каждая модель сама по себе интересна. Я считаю, что если есть универсальные правила для финансовых экосистем, то они работают во всём мире. Этот опыт мы и используем — лучшую практику Гонконга, Сингапура, Дубая, Лондона, других юрисдикций. Финансовый мир предпочитает для себя принципы так называемого общего права. И оно работает во всём мире — вне зависимости от географии, регулирования.
Исламские финансы — это тоже огромный мир больших денег. Собственно, индустрия исламских финансов — всего лишь 2% от всей мировой финансовой индустрии. И на неё тоже есть запрос, особенно в странах, население которых исповедует определённые каноны. Но с другой стороны, эта индустрия тоже не совсем связана только с религиозным контекстом.
Недавно правительства Великобритании, Гонконга, Японии выпускали исламские облигации. То есть это тоже либо способ привлечь деньги, либо способ предоставить их в распоряжение бизнесу. Мы изучили этот опыт и увидели, что две стороны — принципы западной финансовой системы и исламского права, шариата, — могут сосуществовать, как, например, в Дубае. Мы подумали, что на постсоветском пространстве таким хабом сосуществования и распространения бизнес-идеологии исламских финансов может стать Казахстан. В частности, Международный финансовый центр «Астана». Исламские финансы — это часть большого финансового супермаркета. И эти услуги мы готовы предоставлять нашим партнёрам и клиентам.
Креативное начало в финансовых технологиях
— Для того чтобы к вам поехали, изменений в законодательстве, снижения налогов, упрощения визового режима — этого всего достаточно, или всё-таки нужна идея, которая может зажечь, увлечь, собрать вокруг себя компании и людей? Что работает в вашем случае?
— Мне кажется, здесь несколько составляющих. Во-первых, то, что вы сказали, — это так называемые необходимые условия, как математики любят говорить. Необходимые, но недостаточные.
Вообще, мы с самого начала позиционировали себя как региональный хаб. Причём региональный в трёх измерениях. С одной стороны, это страны постсоветской Центральной Азии, 5 стран. Сегодня это порядка 50 млн человек, а к 2040 году будет 100 млн. Это достаточно большой рынок.
Второе кольцо вокруг Международного финансового центра «Астана» — это страны постсоветского пространства, точнее, это Евразийский экономический союз. Это уже рынок 170 млн, для которого мы предоставляем уникальную услугу на нашем пространстве.
И третье — идея сопряжения евразийской экономической интеграции с инициативой «Один пояс — один путь». Очень часто говорят, что это инициатива одной страны, Китая. На мой взгляд, это скорее международная инициатива. Она была выдвинута, кстати, в городе Нур-Султане в 2013 году.
Нам важно было иметь возможность предоставить на самом высоком уровне все эти услуги, которые востребованы бизнесом. Например, упрощённый визовый режим. Это не мы придумали — во всём мире его давно сделали. Налоговое освобождение на долгие годы — это тоже не мы придумали. Мы просто брали то, что должно работать не хуже, чем у других, и дополняли тем, что должно быть лучше, чем у других.
В частности, у нас появилось так называемое «умное» регулирование. Во всём мире регуляторы делятся на два типа. Одни говорят: «Давайте всё запретим на всякий случай». И любую новую технологию принимают лет через 100, 200, 10, 5... Но не сейчас — сначала пусть другие попробуют. А есть те, которые говорят: «Давайте мы будем первые, кто попробует. И все риски просчитаем, и поймём, как с этим справляться и регулировать». Мы с вами живём в век, когда все изменения и все новые технологии появляются в одночасье. И если эти изменения откладывать, можно остаться на задворках экономического, научно-технологического прогресса.
У нас есть регулятор и есть специальный механизм — так называемая регуляторная песочница, где можно что-то испытать, что-то новое создать. И развитие креативного начала именно в финансовых технологиях — это то, над чем мы хотим работать.
Мы — платформа, где спрос встречается с предложением. С одной стороны, у нас есть инвесторы, которые хотят вложить свои средства или профинансировать те или иные технологии. С другой стороны, есть огромный пул людей, который эти технологии может предоставить. И как выпускник Московского университета, факультета вычислительной математики и кибернетики, я хотел бы сказать, что у меня всегда вызывает большое восхищение то неимоверное количество талантливых людей, которые есть на постсоветском пространстве. На мой взгляд, то, чего сегодня не хватает, — это именно такой финансовой и правовой платформы, которая бы позволяла талантливым молодым людям получать доступ к инвестициям.
Поэтому мы активно взаимодействуем со всеми на постсоветском пространстве. Конечно, с Россией прежде всего. Это поставщик, будем так говорить, новых технологий, новых идей. Мы работаем с Московским университетом, со Сколково, Сбербанком. Сейчас начали обсуждать сотрудничество с Московским инновационным кластером. Работаем и с Новосибирским университетом — вообще, с той частью России, которая ближе к нам территориально.
Идея очень простая. Чтобы молодым людям быть востребованными, им нужна защита интеллектуальной собственности, им нужен доступ к венчурным инвестициям. Всё это мы предполагаем иметь в Международном финансовом центре «Астана». Отвечу прямо на вопрос, в чём наша идея. В том, что мы создаём уникальный продукт, которого не было и пока нет.
Кредиты и операции в юанях
— Кайрат Нематович, расскажите подробнее о месте Международного финансового центра в проекте «Один пояс — один путь» и его роли для евразийской интеграции?
— Этот проект — по сути восстановление исторической справедливости. «Шёлковый путь» был крупнейшей торговой артерией, которая соединяла Китай в своё время со всем остальным миром. Интересно, что есть книга Фредерика Старра, где он говорит о том, что Центральная Азия была глобальным финансовым центром где-то между VII и XII веками. И наука там процветала, и искусство, и финансы. Естественно, когда появился морской путь, всё это уже не получило дальнейшего развития.
Восстановление именно физической связанности — это восстановление связи между двумя крупнейшими экономиками мира: европейской со всеми странами, в неё входящими, и азиатской. Понятно, что они сейчас взаимодействуют больше по морскому пути или с помощью авиационного транспорта. Но именно физическая инфраструктура (дороги, поезда) — это то, что в наших общих интересах.
Для Евразийского экономического союза, для стран-основателей — России, Беларуси, Казахстана — это выигрышная ситуация. Чем больше через нас будет проходить торговых путей, тем лучше. Причём речь не идёт о больших цифрах. 3-4% от всего мирового торгового оборота. Казахстан планирует на транзите получать свыше 5 млрд долларов. А 5 млрд долларов никогда лишними не бывают для любой страны. И это только физическая инфраструктура, и это только транзитные маршруты. Но мы хотим, чтобы связанность укрепляла взаимодействие, чтобы развивались индустрии, появлялись новые платформы логистические.
С другой стороны, все хотят что-то поставлять на азиатский рынок, и для России и Казахстана доступ на миллиардный китайский рынок, на мой взгляд, только благо.
Мы привлекли к сотрудничеству крупнейшие финансовые институты. Крупнейшими акционерами нашей биржи (на площадке МФЦА работает биржа Astana International Exchange — Ред.) являются Шанхайская фондовая биржа и Фонд Шёлкового пути. Второй по величине китайский строительный банк открыл у нас своё представительство.
Среди прочего мы хотим предоставить возможность работы в китайских юанях на всём постсоветском пространстве. Это доступ к кредитам в юанях, это возможность операций в юанях. Конечно, юаню ещё многое предстоит сделать, чтобы стать по-настоящему мировой резервной валютой, хотя он уже и является частью корзины Международного валютного фонда. В этом направлении, я думаю, что и Казахстан, и всё постсоветское пространство только выиграли бы от более глубокого сотрудничества.
— Вы активно работаете с российскими компаниями. Какие проекты обсуждаете сегодня, кто проявляет интерес?
— Мы понимаем, что должны предложить что-то особенное. Рынок России огромный. Традиционно активно работаем с российскими банковскими институтами — Сбербанком, Альфа-банком, ВТБ, а также с технологическими компаниями — Яндексом, например. Все эти институты тоже сконцентрированы на развитии новых финансовых технологий.
Мы хотим предложить свою экосистему, то есть свою платформу, которая является особым правовым регуляторным режимом. У нас действует особая правовая платформа на принципах общего права. У нас развивается специальная технологическая платформа, у нас есть хаб, регуляторная платформа, «умный» регулятор, поддерживающий новые технологии. Мы, как «Лего», начинаем прирастать в различных измерениях, становимся хабом для «Одного пояса — одного пути», хабом для новой индустрии «зелёных финансов», хабом для исламских финансов.
И, конечно, мы видим себя как точку притяжения для человеческих талантов. В этом направлении работаем со многими проектами. К примеру, со Сбербанком сотрудничаем в сфере кибербезопасности. И дочка Сбербанка — «BI.ZONE» — открыла у нас своё представительство, и из города Нур-Cултана она будет работать не только на регион Центральной Азии, а вообще, может быть, на весь азиатский континент.
С «Альфа-банком» мы говорим сейчас о возможности открытия представительства в сфере управления благосостоянием частных лиц. ВТБ планирует работать в сфере рынков капитала. Активно сотрудничаем с Московской фондовой биржей, привлекли ряд брокеров с российского рынка. «Ренессанс-капитал» и многие другие брокеры проявили интерес к тем процессам приватизации, которые у нас проходят. Недавно компания «Полиметалл», крупнейшая российская горнорудная компания, которая до этого провела листинг на Лондонской фондовой бирже и на Московской бирже, также провела листинг у нас.
На самом деле у нас масса либо совместных предприятий России и Казахстана, либо представительств и дочерних предприятий российских компаний, которые работают на Казахстан и Центральную Азию. Им сам бог велел привлекать финансирование через платформу биржи МФЦА, через наши технологические платформы.
У нас уже порядка 20 российских компаний зарегистрировано, в том числе крупнейший онлайн-ритейлер. Мы считаем, что именно сотрудничество в технологической сфере с технологическими инновационными компаниями для нас особенно перспективно. И проделали большую работу в этом отношении — проехали практически все крупные города-миллионники российские, побывали во всех регионах.
Образование всю жизнь
— Новосибирский Академгородок был первым центром науки. В Кремниевой долине эту идею развили. Теперь к нам она вернулась — появилось Сколково, создаётся Технологическая долина МГУ. Все они строятся как обособленные кластеры. Вы, собирая на своей площадке представителей разных стран, разных направлений, как считаете: нужно ли им создавать дополнительную инфраструктуру или того, что уже есть в замечательном городе Нур-Султане, будет достаточно?
— Если посмотреть в нашу общую историю, то можно вспомнить многое — инвестиции в образование, создание территориально-производственных комплексов, те же кластеры. Наверное, всё это было правильно, потому что и ресурсы человеческие были очень хорошие. И так создавалась высокая конкурентоспособность — научно-техническая и технологическая. Но чего в этих моделях не хватало и какой урок сейчас мы извлекаем — это прежде всего устойчивое финансирование, то есть доступ к финансам.
Почему Кремниевая долина успешна? Не потому, что там самые умные люди. А потому что для тех людей, кто предлагает какие-то новые продукты, есть все условия. Самое главное условие — что там есть люди, которые это будут финансировать. И они финансируют, понимая, что из 100 проектов выстреливают 10. У нас этой культуры венчурного финансирования пока нет в полном объёме. Мы её как раз на постсоветском пространстве начинаем создавать через институты развития — такие как РВК (Российская венчурная компания — Ред.) или Международный финансовый центр «Астана».
— Я знаю, что вы много внимания уделяете образованию. Скажите, как тема образования звучит в Международном финансовом центре и каким оно, на ваш взгляд, должно быть сейчас?
— Для нас важно, кто те люди, которые работают в элементах экосистемы, которую мы создаём. Это самый главный вопрос. Приходят к нам новые финансовые институты: локальные, глобальные. Приходят инвестиционные холдинги. Первый вопрос, который они задают (помимо тех необходимых условий, о которых я говорил): «Кто те люди, которые будут у нас работать? Кого мы можем взять на работу?».
Мы не можем, в отличие от тех же ближневосточных примеров, просто неограниченно завозить экспатов, хотя они тоже нужны. Мы считаем, что у нас должна быть команда-мечта. И поэтому лучших людей со всего мира, которые умеют хорошо делать то, что нам нужно, мы хотели пригласить и пригласили. Но для нас крайне важно вырастить новую интеллектуальную элиту Казахстана и региона — это сверхзадача.
Как мы к ней подходили? В последние 25 лет у нас была в отношении образования хорошая история. Одна её часть продолжила советскую традицию, когда наши молодые люди учились в лучших советских университетах и физматшколах. Эту традицию мы в Казахстане сохранили — наши ребята учатся в российских университетах. Вторая часть истории — новая программа, «Болашак», когда мы посылали за счёт государства лучших молодых студентов в лучшие вузы мира. В основном в США, Великобританию, Европейский Союз. У нас десятки тысяч людей обучились за счёт государства, сотни тысяч отучились за свой счёт. Практически 90% из них вернулись в Казахстан. Это хорошо подготовленная интеллектуальная рабочая сила.
Есть и ещё одно направление. За это время к нам пришло много мировых инвестиционных компаний, компаний большой аудиторской четвёрки. Через школу работы в них за 25 лет прошло тоже порядка 30-40 тыс. человек. Если всё вместе сложить, получается большой пул интеллектуальный, который может работать для мировой финансовой индустрии. Они хорошо знают мировые стандарты, знают английский язык.
Единственное недостающее звено —это сертификация, ведь требуется подтвердить свою профессиональную принадлежность. Мало закончить хороший университет — нужно быть сертифицированным инвестиционным аналитиком. Есть десятки мировых сертификационных программ, которые подтверждают квалификацию через экзамены онлайн, через обучение офлайн. И мы создали среду, где все молодые люди такие подтверждения получают.
Мы знаем, что в Бангалоре есть пул программистов, которые обслуживают весь мир, из Бангалора никуда не выезжая. То же самое у нас — есть пул людей, которых мы хотим научить и переобучить, чтобы они оказывали услуги всему миру. Тем более что наши зарплаты сопоставимы с зарплатами, например, в той же Восточной Европе. У нас есть конкурентоспособная интеллектуальная рабочая сила финансовой индустрии, но она требует постоянного переобучения.
С другой стороны, сейчас мы уже вышли из формата, когда для любого человека то образование, которое получено в школе, университете, достаточно на всю жизнь. Человек меняет 3-4 раза профессию, ему нужны не только новые специализированные навыки, но и мягкие навыки, то есть возможность презентовать себя, развивать свою креативность. Я думаю, что нам всем в течение жизни нужно несколько раз получать новые навыки. И это непрерывное образование на протяжении всей жизни — новая концепция.
Второй момент — как получать эти навыки. Есть онлайн и офлайн варианты. Офлайн — то, к чему мы привыкли: ходить куда-то и пассивно слушать что-то на лекциях. Есть онлайн — это получать доступ через интернет ко всем тем программам, что сегодня имеются, и это новое направление. Есть новые технологии в системе образования, это тоже очень важно. Мы обязаны уделять образованию большое внимание, потому что образование является самой важной инвестицией, которую должен делать человек на своём персональном уровне, а государство — в масштабе всей страны.
Новая глава для региона
— Кайрат Нематович, все, кто как-то связан с финансовыми технологиями, непременно говорят об искусственном интеллекте. Нам рисуют самые разные варианты будущего: от благостных, когда человеку можно будет ничего не делать, до совершенно печальных, когда люди на Земле станут лишними и численность их будут сокращать. Как видите будущее вы, что можете сказать: куда мы всё-таки движемся? И как должны простраивать свою траекторию в настоящем в связи с этим?
— Я всё-таки оптимист в смысле технологической революции. Мне кажется, технологической революцией человечество пугают последние 200 лет. 200 лет назад луддиты ломали машины, а в начале XX века, когда появились первые автомобили, все были озабочены рабочими местами в сфере транспорта. Потом стало понятно, что новая технология создаёт гораздо большее количество рабочих мест.
С другой стороны, конечно, в той работе, которую принято называть рутинной, человек будет замещаться, даже в интеллектуальной сфере. Вот очень простой пример. Буквально 10 лет назад управление активами многомиллиардной инвестиционной компании казалось незаменимой профессией, которая приобретается долгими годами навыка работы в мировых инвестиционных банках, помимо хорошего образования. Сегодня такую работу легко заменяет искусственный интеллект.
В последние годы он получил большое развитие, потому что приобрёл некий человеческий навык распознавания образа. И это, конечно, большой скачок вперёд. Что предстоит дальше, никто не знает. Я думаю, это больше из сферы футурологии. Но есть много исследований, есть, например, в Сколково атлас будущих профессий, где говорится, что, да, многие профессии исчезнут, но многие возникнут. Поэтому, опять же говорю, человек психологически должен быть готов к тому, чтобы уметь получать новые навыки. Сориентироваться в изменившейся обстановке и быть востребованным.
А вообще, мне кажется, что в будущем у людей будет больше свободного времени для реализации креативных компетенций и навыков. Может быть, как раз к этому мы и должны стремиться. Мне кажется, мы должны как можно больше получить от технологии искусственного интеллекта, поэтому не стоит её бояться.
Мы знаем, что в России создаётся очень много консорциумов по поддержке этих технологий. В Казахстане тоже сейчас ищут возможности для развития их в самых разных сферах — управлении персональными финансами, образовании, здравоохранении.
Я считаю, что способность к восприятию изменений и личная способность к изменениям — это, наверное, самое важное качество. Есть же хороший термин: устойчивость к хрупкости. Если вы чересчур сильно вовлечены в какую-то неизменяемую физическую структуру, то, конечно, вам трудно будет перестраиваться.
Ну а Международный финансовый центр «Астана» как раз является тем облачным интерфейсом и сервисом, который позволяет достаточно быстро перестраиваться. Как «Лего», его можно разобрать, пересобрать. Самое важное — набор компетенций, навыков. И нужно держать на радаре то, что происходит. Наша система позволяет быть в курсе.
Есть два жизненных подхода: сидеть и ждать, когда всё к тебе само приплывёт, или шагать вперёд, потому что дорогу осилит идущий. Мы придерживаемся второго. И мне кажется, это более здоровое восприятие мира.
— Скажите, для вас лично этот амбициозный для республики Казахстан проект, МФЦА, что значит?
— Проект, действительно, очень амбициозный. Мы за последние 25 лет достигли больших успехов с точки зрения привлечения прямых иностранных инвестиций и создания благоприятного инвестиционного климата. Этот проект является переходом на новый технологический уровень их привлечения. Мы не просто гарантируем, а защищаем инвестиции. Мы создаём те правила игры, которые инвесторам знакомы и понятны, в которых они ежедневно работают. Конечно, для детального понимания того, как работать с глобальными инвесторами, чтобы в полном объёме внедрить всё задуманное, потребуется ещё много времени.
Для меня лично это, конечно, большой вызов. Участие в таком уникальном проекте заставляет всю команду постоянно мобилизовать все свои личные качества и создавать соответствующие условия для тех, кто занимается внедрением. Мы считаем, что пишем не просто какую-то новую страницу истории нашей страны, а новую главу для всего региона. И возможность участвовать в этом — большая честь.
«Реклама была, есть и будет». Владимир Черников о рекламе в России 
Глава АСИ Светлана Чупшева: Россия может делать невозможное 
Чем интересен социально-экономический опыт Приангарья? 
Семейное дело. Сложно ли вести бизнес с собственным мужем 
Рецепт для будущих провизоров. Спасти фармотрасль может лишь понимание 
