Совет ЕС на уровне глав МИД продлил срок действия экономических санкций в отношении России ещё на 6 месяцев. Никаких новых ограничительных мер к уже действующим введено не было. В свою очередь Москва пообещала сделать ответный санкционный ход. О потерях и мифической пользе проводимой обеими сторонами политики АиФ.ru рассказал экономист Олег Буклемишев.
Наталья Кожина, АиФ.ru: Олег Витальевич, совет ЕС продлил срок действия экономических санкций против России на 6 месяцев. Насколько ожидаемым был этот шаг и почему Евросоюз не стал ужесточать санкции?
Олег Буклемишев: Он был совершенно ожидаемым, ведь те причины, по которым санкции вводились, не были устранены, поэтому меры и продлили. А ужесточать не стали ровно потому, что ситуация не изменилась к худшему — если бы она изменилась, мы бы видели совсем иную картину. Кстати, судя по имеющейся информации, планы по ужесточению в принципе есть, если ситуация будет меняться к худшему.
— Дмитрий Песков сказал, что «в санкционном обмене принцип взаимности — это основа нашего подхода». Вы разделяете эту позицию, нужно ли на санкции ЕС вводить ответные меры?
— Нет. Я бы провёл аналогию с рингом: когда боксируют два равных партнёра, можно говорить о взаимности, но когда речь идёт об экономике, которая как минимум на порядок превосходит по весу российскую, это травмоопасный бокс.
— России попала под санкции ещё в августе 2014 года. Как вы оцениваете этот период для нашей страны?
— Санкции ещё никогда не приводили к ускоренному развитию, это фактор, который нас тормозит, он мешает российской экономике развиваться, создает вокруг неё поле дополнительных рисков и снижает инвестиционную привлекательность. Это абсолютно точно так, здесь сомнений быть не может.
Что касается импортозамещения, здесь есть содержательное, позитивное зерно, но оно не столь велико, как могло бы показаться. Во-первых, это связано и с отраслями, где это может быть реализовано. Во-вторых, это связано с реальной недоступностью финансовых механизмов. Когда мы говорим об импортозамещении, то речь идёт не о заполнении существующих мощностей, а о создании новых, о закупке сырья. Могу привести пример, который нашёл мой коллега: он заметил, что мы действительно увеличили производство сырной продукции на 30% в первом квартале этого года, но при этом производство молока нисколько не возросло. Всё потому, что сырная продукция, в отличие от сыра, может содержать не молоко, а всевозможные другие ингредиенты. При этом есть ещё одна интересная цифра: импорт пальмового масла увеличился за этот же самый период на 44%. Меня такое импортозамещение совершенно не радует.
— Какие потери со стороны ЕС от санкций?
— Буквально пару дней назад была информация о публикации доклада Австрийского института, где приводилась сумма в 100 млрд евро. Я подозреваю, что эта оценка не собственно потерь от санкций, а потерь, связанных вообще с кризисом в российском экономике. Потери, которые несут европейские компании в связи с санкциями, связаны где-то с нефтью (там, где есть нефтяные технологии), с оборонкой (где речь идёт об оборонных технологиях, но я не думаю, что они очень большие), а также с финансами. Но в этой части мы страдаем значительно больше, потому что кредиторы не предоставляют нам финансовых ресурсов.
