Российское виноделие развивается фантастическими темпами. Наши вина участвуют в международных конкурсах и фестивалях, получают престижные награды. В нашей стране появляется все больше фестивалей и премий в области виноделия. 28 мая в поселке Сенной в Краснодарском крае пройдет уникальный фестиваль «Первая проба», аналогов которого на территории России еще не было. Гостям и участникам представят российские премиальные вина на стадии их выдержки. Дегустационные пробы будут взяты прямо из бочек. Подробнее о фестивале можно узнать тут>>>
О премиальных российских винах, ценах на них и проблемах производства рассказал АиФ.ru Петр Романишин, генеральный директор винного дома «Фанагория», одного из организаторов фестиваля.
— Петр Евгеньевич, давайте определимся с понятиями. Какие вина в России можно назвать премиальными? Существуют ли четкие критерии?
— У нас есть понятие «коллекционные вина». Это если говорить о классификации вин на законодательном уровне.
Такие вина выдержаны в бочке год или два, а потом зреют в бутылках год, два, три. У «Фанагории» выходит линейка таких вин — «Декантер», — и мы постараемся 28 мая на фестивале «Первая проба» представить ее. Пять лет назад мы заложили 20 тысяч бутылок именно для такой судьбы. Надо сказать, что коллекционных вин на нашем рынке не слишком много, немногие производители выдерживают пятилетний период до поступления в продажу.
В целом же понятие премиальности формирует профессиональное сообщество. Также есть понятие «великое вино». Это вино одного и того же производителя, которое в течение многих лет на топ-5 международных конкурсах получало не ниже 93-95 баллов.
У нас в России уже есть вина, которые в будущем могли бы претендовать на звание великих.
— Что нужно, чтобы создать такое великое вино?
— Многое в производстве вина зависит от владельца винодельческой компании. Случайным образом получить такое вино невозможно, это точно. Тут нужна продуманная методология, технологии, комбинация лозы, земли, склона, осадков, профессионализм виноградаря, страсть винодела... Если все сложится оптимальным образом, вы понизите урожайность, тогда у вас повышаются шансы создать великое вино.
Когда мы начинаем работать с виноградниками, мы уже понимаем, есть ли предпосылки к созданию великого вина.
Есть сходство с воспитанием детей. Если ребенок ходит в сад, где есть развивающие группы, у него сбалансированное питание, потом он идет в хорошую школу, посещает спортивные кружки, то больше шансов, что из него вырастет гармоничный человек и серьезный профессионал. Если ребенок предоставлен сам себе, то шансов меньше.
Мне часто говорят, что на Кубани невозможно создать действительно великое вино. Есть такой стереотип. На это я отвечаю сомневающимся: разве ребенок, родившийся и выросший в Бордо, однозначно лучше, чем ваши дети? Так же нельзя сказать? Почему же так можно говорить про вино?
Процесс создания великого вина требует долгой и кропотливой работы. К примеру, несколько лет назад мы с французским консультантом обратили внимание на почвы, которые нам не нравились. Но, по его мнению, эти вулканические почвы сверхпотенциальны для великого вина. Мы прислушались и на этом участке высадили саженцы по загущенной схеме, более плотно. Обычно сажают 2-3 тысячи саженцев на гектар, а тут — 5 тысяч. Чем плотнее саженцы, тем выше себестоимость, дороже уходные работы. Но и урожайность с каждого куста меньше, следовательно, меньше нагрузка на куст. Есть возможность получать более концентрированные, более технологически зрелые не только сок, но и кожицу, семечки. Мы сделали все, чтобы на этом участке было 4 сорта премиальных вин. И теперь с замиранием сердца ждем урожая, будем с ним работать и надеяться, что союз лозы, земли и страсти даст результат. С момента посадки прошло три года, первых результатов придется ждать еще семь лет.
— Можно ли выделить какие-то особенности российских вин, которые их делают самобытными, узнаваемыми среди вин других стран?
— Восприятие вина — это история имиджевая, для нее важна легенда. Нужно трезво оценивать, понимать, где надуманные отличия, а где реальные.
Если речь о фактических отличиях, а не имиджевых, то я бы выделил автохтонные сорта, которые растут только в России. Это красностоп, цимлянский черный, сибирьковый, платовский, ряд крымских и дагестанских автохтонов. Виноград этих сортов в принципе не растет в других странах, поэтому вина из этих автохтонов будут обладать очень яркими отличиями от вин из международных сортов, таких как мерло, каберне совиньон, шардоне и так далее.
На нашем рынке сейчас представлены премиальные вина из автохтонных сортов, несомненно, некоторые из них в будущем смогут претендовать на статус великих вин. К примеру саперави от «Фанагории». Это вино в течение 5 лет получает высокие баллы, к примеру, на конкурсе Decanter World Wine Awards. В 2016 году оно было признано лучшим красным вином Восточной Европы и получило платиновую награду, набрав 95 баллов. А в прошлом году «Саперави 100 оттенков красного» получило 96 баллов, но только золотую награду, так как планка для «Платины» была повышена до 97 баллов.
И вот наш ответ международным экспертам: мы сделали саперави еще выше классом. Этот бренд будет называться «Точка». Смысл в том, что виноделы сделали все, что могли. Это будет уже другое вино, мы оцениваем, что по органолептике, аромату, вкусу, послевкусию оно будет еще на шаг выше, чем «100 оттенков».
— Когда говорят о российских винах, особенно премиальных, часто приходится слышать, что цены на них завышены. Так ли это?
— Да, такая проблема на рынке есть. Понимаете, есть разница между винами за 300 и за 500 рублей, за 500 и за 1000 рублей, можно отличить вино за 1000 рублей от вина за 1500. Но если вы будете пробовать вина за 1500 и за 5000, даже за 10 000, то не всегда вы почувствуете разницу. Потому что стоимость на полке очень часто формируется под воздействием хайпа на рынке, жадности винодела, его раздутого самолюбия. И тут противодействовать ценам может грамотность потребителя, когда покупатель просто не будет брать вино по завышенной цене.
Есть и другая сторона: если вы возьмете вино за 1000 рублей российского производства (сбалансированное, хорошего производителя) и импортную бутылку за 1000 рублей, то в большинстве случаев российское вино будет выше качеством.
Зарубежное вино такого уровня премиальности, как предоставляют наши добросовестные производители за 1000 рублей, может стоить 1500-2000.
Но, конечно, проблема завышенных цен на премиальные вина несомненна. Среди российских виноделов встречаются люди с раздутым самомнением. Если у них небольшие объемы, и покупатели выпивают эти объемы, то они могут завышать цены. Рынок на стадии определенного хайпа это прощает. Но с развитием нашей отрасли, винной критики, конкуренции, я уверен, этот фактор будет выравниваться.
В выборе качественного вина по адекватной цене может быть хорошим маяком гид Роскачества, он профессиональный, объективный. Советую вам как человек, находящийся внутри отрасли. Можно верить гиду Артура Саркисяна, он захватывает также и премиальные российские вина.
— Какую роль в формировании рынка премиальных вин в России может сыграть фестиваль «Первая проба»?
— Он может заложить важный фундамент в формировании грамотного ценообразования в российском виноделии. Смотрите, в рамках фестиваля будет аукцион, где будет дегустация образцов из бочек, будут проданы премиальные вина. И можно будет сравнить, по каким ценам вина были куплены на аукционе и по каким — стоят на полках магазинов. Конечно, одного аукциона мало, но я верю, что фестиваль и аукцион останутся с нами на долгие годы и впоследствии мы сможем оценить статистику.
Фестиваль проводится для профессионалов рынка, но будет много отзывов, обратной связи для производителей, как в кулуарах фестиваля, так и в соцсетях, можно будет уже делать какие-то выводы, брать на заметку рекомендации.
К тому же на фестивале участники будут представлять свои премиальные вина не только в рамках аукциона, будут договоренности о продажах. Если участник привез образцы на фестиваль, но у него ничего не зарезервировали, то он будет понимать, что либо цены его завышены, либо нужно задуматься о качестве продукции, чтобы она привлекла рынок.
— Есть ли интерес к нашим премиальным винам среди зарубежных ценителей?
— Многие люди из мира вина (я говорил и с французами, и со знатоками из Нью-Йорка) очень высоко оценивают российские вина, им интересно, что наши вина отличаются от мировых образцов, им интересно пробовать что-то новое. Вообще люди из Северной Америки и Западной Европы открыты всему новому, они нейтральны к новым винам, к винам Ливана, Израиля, России. Мы видим интерес к тому, что поставляем в Германию. При этом наши вина там дороже европейских, для них есть ввозная пошлина в Евросоюз. Кроме того, наши вина обкладываются жесткой системой мониторинга качества. Это все такой ласковый оскал. Вроде бы все открыто, но столько требований по документообороту, по лабораторным уровням, которые заставляют думать о том, что это защита рынка.
Несмотря на это, мы видим, что есть интерес, что покупатели в Германии возвращаются к нашим винам.
В России, хотя и существуют стереотипы и скепсис, тенденция имеет положительный вектор, к нашему вину отношение постепенно меняется с принятием нового закона, с появлением все большего количества публикаций в федеральных СМИ. Постепенно вектор меняется. Виноделие — это мощный двигатель экономики, если мы обеспечим потребности российского рынка своим вином на 90 процентов, то мы обеспечим более 200 тысяч рабочих мест вдоль всего черноморского побережья.
Конечно, нужно время на то, чтобы развить такую индустрию, обеспечить ее российским виноградом. Возможно, потребуется 10-15 лет.
