«Еще какие-нибудь есть?» — спрашиваю у женщины, затесавшейся в толпу протестующих и торгующей значками с надписью «Occupy Wall Street». «Одыен долляр. Одыен долляр!» — мгновенно отвечает продавщица с сильным акцентом. Становится понятно — английского языка пожилая китаянка не знает, но вот, что такое «спрос и предложение», она явно в курсе.
Даже будь это просто палаточный лагерь без лозунгов и поселившихся в нем демонстрантов, все равно стал бы достопримечательностью. Уж больно удачно расположился. В нескольких шагах — только дорогу перейти — отстраивают новые небоскребы на Ground Zero (место, где стояли башни-близнецы, пострадавшие от теракта 11 сентября. — AIF.RU.). С тех пор, как в Нью-Йорке прошли первые протесты, стеклобетонные конструкции выросли на 6 этажей — прибавляют по этажу в неделю. На другом перекрестке известный всем туристам-шопоголикам торговый дискаунт-центр. Ну и, конечно, всего в двух кварталах та самая Уолл Стрит — атакованная, но так и не занятая митинговавшими. Небольшой Зуккотти парк очень удачно расположен на пути многочисленных туристических потоков. Если купить билет на мемориал, посвященный событиям 11 сентября, потом можно бесплатно заглянуть к пикетчикам — они же во всех теленовостях и на газетных полосах! Самое время «приобщиться к истории» — или хотя бы взглянуть на то, как она делается.
А в историю «оккупанты» войдут, и это уже наверняка. Протесты сторонников движения «Оккупируй Уолл Стрит» сначала прокатились по главным городам США, потом перекинулись на Европу. Масштаб и значимость момента, похоже, поняли и владельцы того самого парка в Нью-Йорке. Позволив на первых порах из гражданского сочувствия разбить демонстрантам на своей территории палаточный городок, спустя месяц начали сетовать — шумят, антисанитарию развели. Даже мэр города приезжал с проверкой и с намеками на то, что пора бы уже, мол, и убираться — в смысле освободить территорию. На что пикетчики ответили демонстративно выставленными швабрами-вениками и транспорантами «Мэр Блумберг, ты спустил демократию в канализацию!». Владельцы частной собственности потом как-то быстро успокоились. В парке уже есть таблички для туристов, а скоро можно будет поставить и новые — что-то вроде «На этом месте в сентябре
В общем, шумное соседство можно и потерпеть. Тем более, вряд ли это продлится долго — в последние дни резко похолодало, в выходные даже выпал снег. Хотя...
— Как думаешь, надолго людей хватит? — спрашиваю я Аксела Домейера.
— Думаю, не дольше декабря. Но весной люди снова могут вернуться.
Когда в первый раз оказываешься среди пикетчиков, складывается впечатление, что это похоже на собрание слегка асоциальных разнонаправленных личностей. Анархисты, раздающие свои брошюры, бездомные со всем своим скарбом и транспорантами в поддержку митингующих. Тут же свободные художники, рисующие лозунги движения на футболках и продающие их за символическую цену, и тут же музыканты и танцующие под их музыку. У какого-то дерева соорудили «community altar» (алтарь сообщества, англ. — AIF.RU.) в стиле индийских храмов, зажгли разноцветные свечи и уселись в кружок. При этом все слегка помяты и заметно небриты. И эти люди грозят мировому капиталу?
— Тебя-то что привело в это движение? — Аксел учится в одном из самых известных и престижных высших учебных заведений мира — Колумбийском университете. Одно это название уже практически гарантирует отсутствие проблем с трудоустройством где бы то ни было и прилично оплачиваемую работу. Он не живет в палаточном городке, но участвовал в нескольких маршах в колонне протестующих.
— Я заинтересовался, когда полиция арестовала 700 человек. Стал искать информацию по этому движению, и мне показалось, что это как раз то, что, возможно, могло бы изменить прогнившую политику этой страны и вообще неспособность всего мира сделать правильные выводы из финансового кризиса.
Аксел в скором будущем станет кандидатом политологических наук. Его ответы продуманы и четко сформулированы.
— Так это движение — объясни, о чем все это вообще? Смотрю телевизор — там люди, митинги, какие-то марши.
— Понимаешь, политические процессы в США не в состоянии разрешать многие и многие очень важные вопросы. Поэтому люди и вышли на улицы — чтобы повлиять на наиболее разумную часть политиков и, надеюсь, те политические процессы, которые менее коррумпированы и, соответственно, выражают интересы людей в целом, а не только некоего меньшинства.
Сначала «прогнившая политика», теперь вот «коррумпированные политические процессы». Это же в точности риторический ряд из русскоязычного интернета, где более всего и проявляется наша гражданская активность — только в применении к российской политике, а не заокеанской.
— Я все-таки, если честно, в некоторой растерянности... Тут слишком много слов и символов... как бы тебе сказать... хм... из моего детства. Что-то про классовую борьбу, красный серп и молот на транспарантах. Разве социализм не умер?!
— У капитализма, к сожалению, есть такая тенденция — концертировать богатство и могущество в руках очень немногих людей. Демократия обязательно должна этому противодействовать. Кто-то может назвать это социализмом. Только это не тот бюрократический социализм, что был в Советском Союзе, когда государство напрямую пыталось контролировать общество и экономику. Эта система рухнула и не должна никогда вернуться.
— После недавних событий в арабском мире, когда люди также выходили на улицы, марши в Америке у кого-то могут ассоциироваться с революционными настроениями. Даже слышала мнение, что это может быть началом новой гражданской войны в Штатах... Как думаешь?
— Насчет гражданской войны — это, конечно же, преувеличение. Революции же всегда требуют смены существующей политической системы. А тут страна уже является демократией, потому что демократии всегда предоставляют свои улицы для конституционных перемен, само по себе это уже демократично. Так что я не думаю, что целью обязательно должно быть свержение режима, как это было в случае с Тунисом или Египтом. Но я, например, убежден, что у США очень плохая конституция, которую надо либо менять, либо делать серьезные поправки. Только это маловероятно, конечно. Поэтому стратегически полезнее сосредоточиться на тех переменах, которые не требуют конституционных поправок. Ну, например, нужна финансовая реформа, процедурная реформа в Конгрессе. Это могло бы заметно улучшить политические процессы и сделало бы более вероятным то, что политика станет принимать в расчет интересы разных людей.
— Аксел, как политолог, объясни — как это работает? У движения «Оккупируй Уолл Стрит» нет лидера, нет программы. Здесь, в Нью-Йорке, в палаточном городке собрались не просто абсолютно разные личности, у них даже политические взгляды разные.
— Протестные движения и не должны быть объединены вокруг чего-то. Достаточно того, что люди недовольны существующим статус-кво, но согласны с некими базовыми принципами, ну, например, что деньги стали слишком могущественным фактором в нашей политике. Эти проблемы сейчас широко обсуждаются в обществе, и это увеличивает шанс того, что люди всерьез задумаются о решениях и помогут их как-то протолкнуть. Многим протестующим, думаю, могут не понравиться определенные результаты или даже конкретные предложения, которые появятся, но им, вероятно, нравится, что сейчас общественность готова их слушать.
— Ну все-таки — есть кто-то, кто принимает решения? Кто делает the mob smart (направляет толпу, англ. — AIF.RU.)?
— В смысле организации процесса... Всегда есть люди, которые активнее остальных. Но движение по-прежнему открыто для всех желающих принять участие. А в смысле, официальных представителей — таких в действительности нет, насколько я видел.
Внутренняя инфраструктура в палаточном городке при этом довольно четкая. Посетителей встречает специальный человек и отвечает на все вопросы; есть люди, занимающиеся питанием, и те, кто занят поддержанием чистоты (пусть и относительной). Есть свой пресс-центр, и даже издают свою газету «Occupied Wall Street Journal». При этом люди выражают свои мысли на собственноручно сделанных транспарантах и ходят с ними малыми группами по окрестностям, неся знание в массы.
— Скажи, а чего вы ждете? Какого-то конкретного шага со стороны правительства или корпораций, чего?
— Нам нужны перемены, это крайне важно. Только работающая демократия способная решать те разноплановые проблемы, которые как раз и заботят всех этих людей. Давайте сделаем политический процесс некоррумпированным. Этого не добиться за один день или, скажем, усилиями только президента. Нужно много индивидуальных реформ на всех уровнях общества. Сейчас важно вывести на улицы как можно больше людей и устроить такие эффектные протесты, чтобы другие задумались о поднимаемых вопросах. До тех пор, пока положение будет оставаться прежним, участники движения должны быть активными и продолжать протесты. В действительности это может занять многие годы — в Германии, например, люди десятилетиями боролись за запрет ядерной энергетики.
— Кстати, ты же из Германии. Мог бы наблюдать за всем со стороны...
— Но ведь проблемы финансового капитализма глобальны.
— А безопасность? Мне звонят друзья, увидев протесты в Нью-Йорке по телевидению, и говорят: «Только не ходи туда! Это может быть опасно!»
— Нет, это ненасильственные протесты. Некоторые участники пытались драться с полицией, как раз тогда и арестовывали больше всего. Но я также видел и полицейских, которые конкретно занимались организаторами акций и арестовывали их по незначительным поводам — например, если те переходили дорогу, когда полисмен просил не делать этого.
В ответе, кажется, легкое недоумение. Аксел не очень понял, что это за страх такой гражданских демонстраций. Надо было сразу сказать студенту Колумбийского университета, что вообще это был очень русский вопрос. У нас ведь парламент, как известно, — не место для дискуссий, а улицы — не место выражения гражданских позиций. Поэтому вряд ли кто-то пойдет на митинг протеста, взяв с собой маленьких детей. А в парк Зуккотти приходят целыми семьями.
