Мы сидим часа полтора в офисе компании, занимающейся продажей мебели, в запахе столярного клея. Гриша Сергеев, молодой москвич на «Хаммере», - владелец бизнеса. Бизнес «зверски страдает» от его главного дела. Он координатор ПСО «Лиза Алерт».
Ищут пожарные, ищет милиция… А находят добровольцы. Имеющие собственных детей и занятые на работе люди, благополучные горожане, по сигналу срывающиеся в дебри лесов - кто со спутниковым навигатором, кто с карманным фонариком. Под оранжевым - цвета тревоги - флагом с именем Лизы. Девочки, которую не успели найти.
- Я прагматичный человек и не собирался заниматься благотворительностью. Но год назад на сайте владельцев «Хаммеров» увидел крик о помощи: в Черноголовке пропал ребёнок, нужны люди. Моей дочке было тогда 10 дней, может, родительский инстинкт сработал… Сорвался с другом в лес. Маму мальчика уже нашли эмчеэсники - и уехали.
| Кстати | |
|---|---|
| «Амбер Алерт» - американская система поиска пропавших детей. В 1996 г. в Арлингтоне, штат Техас, пропала 9-летняя Амбер Хэджерман. Её не нашли, несмотря на все усилия местной полиции. Отец девочки вместе с ещё одной осиротевшей семьёй создали общественную организацию, которую сразу же поддержало государство: пропавший ребёнок в США - ЧП национального масштаба. Все СМИ дают объявления, в супермаркетах мигают красным бегущие строки с ориентировками, по городам расклеены листовки... Наша «Лиза Алерт» пока только названием походит на американскую систему. | |
Оставшегося в лесу Сашку нашли мы, добровольцы. Оказалось, что в России пропадает 30 тыс. человек в год, 30% из них не находят! Мы с ребятами походили, подумали - что-то надо было с этим решать… А потом случилась та история в Орехове-Зуеве…
Об этой истории в прошлом ноябре говорили все. Двухлетняя Лиза Фомкина с душевнобольной тётей ушли гулять в лес и не вернулись. На её поиски приехали несколько сот добровольцев. 7 дней совершенно незнакомые между собой люди, не объединённые ничем, кроме застывшей где-то в мозгу картины с голодным ребёнком в ночном предзимнем лесу, от которой шли по телу мурашки, прочёсывали лес...
- Тогда мы вообще не знали, как это делать. Просто шли - без карт, без компасов. На единственной карте, которая у нас была, тыкали всем вновь прибывшим: вам вот сюда. И народ куда-то шёл. Ночью, без фонарей...
Лизу Фомкину и её тётю нашли в двух километрах от ближайшей деревни. Экспертиза показала, что они были живы первые 8 дней - маленькое сердечко девочки не продержалось ещё 2 дня до прихода помощи, тётя умерла от истощения… Многим добровольцам после этого самим была нужна помощь.
- Вот после истории с Лизой стало ясно, что нужна какая-то реагирующая структура, что недостаточно крика на форуме, потому что это занимает слишком много времени. За это время ребёнок гибнет. Так получилось то, что вы сейчас видите.
«У Алёны были бы шансы…»
Я всматриваюсь в лица добровольцев, занимающихся после рабочего дня спортивным ориентированием в Тимирязевском парке. Это те, кто тратит время ещё и на тренировки, а не «рвётся сразу на поиски в лес, хотя и приехал в кедах». Их стало намного больше с тех пор, как в конце июля в Смоленской области пропала двухлетняя Анна-Алёна Ломанова и об этом говорили по всем телеканалам. Бывший морской пехотинец, работающий в службе безопасности банка; гламурная блондинка в резиновых сапогах; растерянная девочка, крутящая компас; приземистый человек, представляющийся «госслужащий, можно сказать, чиновник»... Последнего я спрашиваю, что он здесь делает, надеясь услышать рассуждения о добре и зле. Человек говорит: «Не скажу». Всё ясно и так.
Анну-Алёну нашли через неделю мёртвой. Она утонула во вторую ночь после пропажи в километре от дома, в лесу, который круглые сутки прочёсывали 50 добровольцев.
- Без них девочку искал бы один участковый. Вообще там было совершенно коварное стечение обстоятельств. Пошёл сильный ливень - и собаки не могли взять след. Алёну видели в соседней деревне, но свидетели - древняя бабулька, которая не придала этому значения, и 10-летний мальчик. И главное - нас было катастрофически мало: потому что это 250 км от Москвы, будние дни, половина людей в отпусках… Будь нас больше, у девочки были бы шансы…
Быть добровольцем «Лизы Алерт» очень просто. Не требуется ничего - ни слать деньги, ни сдавать кровь, ни иметь собственный автомобиль, ни даже уметь определять, где север. Не нужно быть ни хорошим, ни плохим. Нужно просто быть. В нужное время и в нужном месте.
Остаться в живых
- Сейчас начался грибной сезон, к нам постоянно приходят заявки на поиски пропавших дедушек и бабушек, которые уходят за грибами, не рассчитывают силы и теряются в лесах, а значит, нужно ещё больше людей. Например, группа из 10 человек может потратить от 6 до 15 часов на прочёс километра леса. А если у нас сто квадратных километров? Нам нужны тысячи людей! Поэтому приходится расставлять приоритеты. В первую очередь - дети, потому что они абсолютно беспомощны. 4-6-летний ребёнок в лесу - это ужас. Особенно учитывая, что после прошлогодних пожаров и расформирования лесной службы сейчас безумное количество завалов во всех лесах Подмосковья, они просто перестали быть проходимыми. Очень просто можно не выйти из леса - из-за заваленных просек, как это было с Лизой Фомкиной: в месте, где они всегда гуляли с тётей, просто засыпало все тропинки слоем свежего пепла, и они не узнали его.
Потерявшиеся никому не нужны, даже детей не ищут. Я видел в прошлом году в Черноголовке, как добровольцы ходят по лесу, а машина МЧС стоит в лагере, какой-то полицейский «уазик» ездит в одиночестве и периодически включает сирену... Это была вся их работа. Но сил добровольцев тоже на всех не хватает, мы уже, грубо говоря, выдыхаемся из-за дедушек, ушедших за грибами. И если сейчас потеряется ребёнок, люди могут просто сказать: я тут пять дней на одном деде, потом на другом деде, у меня работа, семья, я сейчас не могу. И нам приходится с одних поисков перекидывать силы на другие. Завтра на пропавшего под Истрой дедушку обещали какую-то молодёжную организацию выделить. Ну молодцы, если выделят. А если не выделят, то никто не удивится. Я вам страшную вещь скажу: то, что делают добровольцы, они делают, по сути, подменяя собой государство! Только не надо это писать.
- Чего же тут страшного: это очевидно.
- Давайте лучше напишем «помогая государству».
- Вы их боитесь?
- Я бы не хотел, чтобы какой-нибудь человек, который имеет достаточную власть, понял, что это его проблема, и начал нам мешать. Потому что, знаете, зацепило сильно… Вот эта Черноголовка, мои первые поиски, где мы нашли мальчика. Еду я обратно домой, к дочке, мы не спали всю ночь, бегали по этому лесу, стою себе в пробке, кемарю практически за рулём, играет радио… И вот мне рассказывают, что 600 человек личного состава и 30 единиц техники в течение четырёх суток искали нашего мальчика. А я видел эти «600 единиц», я только что оттуда! Когда мы вышли из леса, на полянке была уже не одна машина МЧС, а штук 15, генералы, журналисты... Они там что-то рассказывают, употребляют слова «долг», «честь». Нам говорят: выйдите, пожалуйста, из кадра, а мы как раз моемся, потные после леса. Впечатлило... Наша деятельность будет мешать говорить вот такие слова, потому что добровольцам нельзя заткнуть рот. Но мы не хотим противостояния, наоборот: мы должны сотрудничать с официальными структурами, подталкивать государство к тому, чтобы оно лучше реагировало на ЧП с пропажей ребёнка. Нужно, чтобы работала система, как работает «Амбер Алерт» в Америке, чтобы МЧС и полиция не боялись добровольцев, а мы не боялись их.
- Зачем вам вообще это надо?
- Если мы этого не будем делать, никто не будет. Как в прошлом году. И каждый ребёнок, заблудившись в лесу, будет рассчитывать на единственный на всё Подмосковье, вечно занятый, кинологический отряд с двумя собачками. Да, людям очень тяжело, страшно, когда мы опаздываем с помощью… Но что теперь делать? Выезжать только на стопроцентно надёжные случаи, когда очень-очень сытый и крепкий 18-летний мальчик потерялся в лесу сто на сто метров?.. К сожалению, мы будем постоянно видеть трагедию. Но именно через трагедию можно показать, что это большая проблема и, главное, что её можно решить при помощи обычных людей.
P. S. Поисково-спасательный отряд «Лиза Алерт» провёл за год около 20 операций. Большая часть детей найдена живыми. Эти цифры в 2 раза выше официальной статистики.
