Можно ли вылечить онкозаболевания без импортных препаратов и оборудования?
Рассказывает главный внештатный онколог Минздрава РФ, директор НМИЦ онкологии им. Блохина Иван Стилиди.
Лидия Юдина, «АиФ»: — Иван Сократович, онкология — один из самых дорогих видов медицинской помощи, а экономическая ситуация полна неопределённости. Скажется ли это на ваших пациентах?
Иван Стилиди: — Финансирование не сократилось и никаких ограничений в приёме пациентов нет. В стране работают более 400 ЦАОПов (центров амбулаторной онкологической помощи), куда можно обратиться при подозрении на рак за диагностикой, а также получить лечение максимально близко к дому (ЦАОП рассчитан на обслуживание 50 тыс. человек, и его расположение учитывает в том числе и транспортную доступность), во всех субъектах федерации работают и онкологические диспансеры. Редкие, сложные или осложнённые онкозаболевания в России лечат в 20 федеральных центрах. Плюс в стране действуют 4 национальных медицинских исследовательских центра онкологии. Крупнейший из них (не только в России, но и в мире) — НМИЦ онкологии им. Блохина, где работают эксперты мирового уровня. Лечение у нас также доступно всем гражданам России по полису ОМС.
Врачи с границами. Или без?
— Существует расхожая фраза — врачи без границ. Насколько они на самом деле вне политики? Мы видим, как сворачиваются программы международного сотрудничества.
— Наши крупнейшие партнёры — профессиональные сообщества онкологов Америки и Европы ASCO и ESMO — пока не делали громких заявлений. Все клинические исследования на территории России продолжаются. Ряд компаний объявили о приостановке набора российских пациентов в новые клинические исследования, объяснив это проблемами с логистикой. Но есть и те, кому логистические проблемы не помешали приступить в нашей стране к новым исследованиям. Надеюсь, профессиональные международные связи онкологов сохранятся — ведь врачи продолжали сотрудничество, пусть даже удалённо, даже во времена холодной войны. Использовать пациентов в качестве заложников неэтично, и я рассчитываю на профессионализм и порядочность наших западных коллег.
— Может ли отечественная онкология развиваться, будучи исключённой из международного врачебного сообщества?
— Мы лечим пациентов по международным протоколам, ничуть не менее эффективно, чем за рубежом. В рамках государственных гарантий в России доступны самые передовые методы лечения рака. Однако в современном мире полная изоляция невозможна, да в ней никто и не заинтересован. Мои коллеги по-прежнему на связи со своими зарубежными коллегами.
При этом у нас есть и свои собственные достижения. Российская онкохирургическая школа, например, одна из лучших в мире! К нам в центр до настоящего момента приезжали лечиться со всего мира, в том числе из Западной Европы. Мы берёмся за самых сложных пациентов. Недавно у нас проходил лечение 5-летний мальчик из Перми с опухолью поджелудочной железы. Редчайшая опухоль для такого возраста! От него отказались в Израиле и в Германии, а мы взялись и вылечили пацана.
Мои коллеги освоили сложнейшую технологию замены грудной клетки 3D-имплантами. Такие операции делают далеко не во всех странах — а у нас уже есть внушительный опыт и замечательные результаты.
Мы умеем лечить беременных женщин со злокачественными заболеваниями, лечим младенцев и маловесных детей, чьи опухоли иногда достигают 2/3 их веса, практически на поток поставлены хирургические вмешательства с резекцией и пластикой сосудов любого калибра вместе с удаляемой злокачественной опухолью. Мы разрабатываем новые диагностические протоколы, которые повышают точность диагностики, снижая нагрузку на организм.
Есть в России и собственные разработки противоопухолевых лекарственных препаратов. В одном из НИИ Онкоцентра им. Блохина, например, разработана клеточная терапия твёрдых опухолей, идёт работа над противоопухолевой вакциной.
Поставки по графику
— Что планируется делать, если возникнут перебои с препаратами? Ведь при раке прерывание курса лечения критично.
— Я не считаю, что у нас нет и не будет проблем, но оснований сгущать краски пока нет. В соответствии с международным гуманитарным правом санкции не распространяются на лекарства и медицинское оборудование. В начале марта это подтвердила Международная ассоциация фармпроизводителей, заявив о выполнении всех обязательств по контрактам. Понятно, что мы живём в условиях турбулентности, но на сегодняшний день никто из иностранных производителей противоопухолевых препаратов не отказался от поставок в Россию. Говорить о перспективе даже в полгода сейчас невозможно: будет день — будет пища. Пока поставщики держат старые цены на лекарства из списка ЖНВЛП, но риск подорожания лекарств существует. Надеемся, что финансирование отрасли будет увеличено.
— С российского рынка ушли многие производители медицинской техники, в том числе томографов — основного оборудования онкологов. Возможна ли ситуация, когда из-за проблем с обслуживанием и запчастями закупленная техника «встанет»?
— Оборудование у нас действительно в основном импортное. На сегодняшний день учреждения онкослужбы полностью укомплектованы всеми необходимыми аппаратами, но закупить ещё что-то, конечно, теперь будет проблематично из-за его существенного подорожания.
Однако есть российские компании, производящие аналоги импортного оборудования, которые активно используются при проведении скрининговых программ. Стоимость такого оборудования в разы ниже. Правда, у отечественных аппаратов есть импортные составляющие, из-за чего они подорожали, но не так критично — на 10–15%.
Также в стране работают иностранные компании, у которых налажено производство медоборудования в России и в Китае, поэтому повышение их стоимости будет незначительным.
Центральное направление
— Врачи говорят, что федеральные центры принимают пациентов без ограничений. Больные утверждают, что попасть в НМИЦ на лечение невозможно. Дайте алгоритм — как попасть на лечение в вашу клинику бесплатно?
— Нужно взять у своего лечащего онколога направление по форме 057-у, записаться на консультацию, приехать и получить лечение бесплатно.
— Сложность в том, что врачи отказываются давать такое направление.
— Мы постоянно ведём работу, разъясняя коллегам, в каких случаях нужно направлять к нам пациентов. Если врач видит, что ситуация, как мы говорим, «рутинная» и нужно просто соблюдать клинические рекомендации, нет смысла направлять пациента в федеральный или национальный центр.
Но если в регионе нет возможности помочь — например, если онкологическое заболевание редкое и у врачей в регионе нет опыта в его лечении или речь идёт о пациентах с конкурирующими заболеваниями или с гигантскими опухолями (которые требуют совместной работы бригад хирургов разных специальностей), — врачи должны беспрепятственно давать направление.
Если врач отказывает — пациент может обратиться к руководителю медучреждения с просьбой провести врачебную комиссию для оценки показаний и выдачи направления.
