В жизни Ирина оказалась такой же стойкой и несгибаемой, как и ее героини: неудачную попытку завоевать Голливуд, увольнение из МХАТа, разрыв с любимым мужем Валерием Николаевым актриса пережила с высоко поднятой головой. Сегодня она — владелица собственной театральной антрепризы, успешный продюсер, режиссер, а с недавних пор еще и телеведущая программы «Доброе утро» на Первом канале.
— Ирина, откуда в вас такая сила? Кажется, это не просто упрямство, а порода, гены…
— Не могу сказать, что меня как-то целенаправленно воспитывали, но часто рассказывали различные жизненные истории — это и было главным элементом воспитания. Бабушка вышла замуж очень рано, и дедушка, который был старше ее вдвое, всю жизнь совмещал роли мужа и отца. Жизнь у них была нелегкая, но они лавировали между многочисленными трудностями и меня этому научили…
— Видимо, этим объясняется ваше умение противостоять жизненным неурядицам?
— Да, бабушкин опыт весьма пригодился. У меня складывается впечатление, что вся жизнь нашпигована какими-то проблемами. Иногда, когда очень плохо, даже возникает ощущение, что это происходит не со мной. А потом отпускает, но очень ненадолго. Не смейтесь, но у меня уже цикл выработался. Раз в три дня я оказываюсь в непростой ситуации и раз в три дня задаю себе вопрос: справлюсь или нет?
— Может, вы сами создаете себе проблемы, чтобы их потом решать?
— Нет, честное слово (смеется). Недавно я думала: вот было бы здорово, если бы у меня было несколько спокойных дней и я бы могла сказать, что со мной ничего не происходит. Последний раз так было лет пять назад. Тогда на отдых уехала вся моя семья, и я никому ничего не была должна. Несколько дней я пребывала в состоянии счастья и безмятежности, а потом стала сильно нервничать… Может быть, это патология, но беспроблемная жизнь меня угнетает. Я себя как-то некомфортно начинаю чувствовать.
— Дон Кихот Сервантеса тоже не мог жить спокойно, придумывал себе проблемы и бросался в бой с ветряными мельницами...
— Я тоже борюсь с мельницами, но в моем случае они вполне реальны.
— У вас растет дочь Даша. Совмещать работу и материнский долг удается?
— Вернувшись во МХАТ после рождения дочери, я поняла, что раздваиваюсь! До сих пор помню безумное, почти животное беспокойство: как моя Дашка? Сейчас это прошло. Дашка подросла и уже стала понимать, что маме нужно работать…
— Обычно занятые мамы своих детей балуют…
— Я тоже стараюсь позволять ей все, что возможно. Но абсолютно четко понимаю, что, если не выстрою какие-то рамки, дочери будет очень тяжело в жизни. Бабушку она не слушает, у нее есть один авторитет — я. Дашка иногда слушается папу, но, поскольку он с нами не живет, я главный цербер.
— Даша родилась в Америке, которую вы так не любите. Не боитесь, что ее потянет в страну, где она появилась на свет?
— Пока это условность. Дочке приятно осознавать, хвастаться перед подружками, что Америка — ее родина. Такие детские понты. Если через несколько лет она решит, что это ее страна, — дай бог, пусть едет, желаю удачи…
Но в Америке, как и в любой другой стране, надо попасть в нужное время и в нужное место. Я не попала. Возможно, если бы оказалась не в Голливуде, а на Бродвее, все сложилось бы иначе. Могу сказать одно: когда я вернулась в Россию, была безмерно счастлива!
— Но московская идиллия довольно быстро закончилась: вы остались и без мужа, и без работы… Не потеряли уверенность в собственных силах?
— За моей спиной — дочь и мама, и я не могу себе позволить раскисать. Уход из театра оказался более тяжелым испытанием, чем расставание с мужем, к которому я была подготовлена. К этому все шло достаточно долгое время, и я воспринимала развод как неизбежность, о которой предпочитаю молчать.
— Есть еще одна неизбежность, о которой женщины предпочитают не говорить, — возраст…
— Ко всему, что неизбежно, я отношусь, склонив голову, в том числе и к неприятному старению. Правда, пока еще не наступил момент, когда необходимо скрывать свои годы и думать о смене репертуара. Да, у меня есть вредные привычки, которые не добавляют мне красоты и здоровья. Но я не собираюсь от них отказываться. Мне недавно сказали одну замечательную фразу: «Это кино дважды не покажут». Моя жизнь — именно такое кино.
— Но, чтобы фильм продлился дольше, себя нужно холить и лелеять…
— Нет, мне нравится себя сжигать. Соблюдать режим — не для меня. Мне нужны эмоции — положительные, отрицательные, разные, и побольше. У кого-то зависимость от алкоголя, у меня — от адреналина. Чем больше его вырабатывается, тем больше его требуется. Такой своеобразный наркотик.
Зачем отказываться от удовольствия? Я люблю курить, работать по ночам, гулять, танцевать… Люблю хорошие вина, особенно чилийские. Грешна, что говорить… Знаете, раньше я совершенно не разбиралась в винах. Пить их меня научил один мужчина, настоящий гурман… Вино, влюбленность — все это приносит огромное удовольствие!
— Такой красивой, стильной женщине, как вы, должно быть, трудно найти достойного спутника жизни?
— К сожалению. С сильной женщиной уживаются только слабые мужчины. И то ненадолго. А для правильного союза у сильной женщины должен быть мужчина еще сильнее, чем она сама. Только в этом случае она может быть по-настоящему счастливой.
— Способность влюбляться, как в последний раз, не утрачивается с годами?
— У меня она не угасает. Просто в молодости я чаще встречала незнакомых мужчин, а с возрастом круг сужается, ты всех уже знаешь, не в кого влюбляться.
— Каким должен быть мужчина, чтобы понравиться Ирине Апексимовой?
— Мне нравятся разные. Единственное, он не должен быть маленького роста. Пусть лучше он будет толстый и большой. И пусть он будет мужчиной! Потому что в представителях сильного пола меня безумно раздражает женственность. Я не сексуальную ориентацию имею в виду, а поведение.
— Мужские слезы?
— Слезы — не страшно. Но, даже проливая слезы, женщины остаются сильнее мужчин…
