Уже в 5 лет моей самой любимой сказкой была «Хозяйка Медной горы» Павла Петровича Бажова, которую мама читала мне на ночь. Я был заворожен тем необъятным и, на первый взгляд, невидимым миром, на поверхности которого мой отец — строитель — возводил дома и дороги и каждое утро водил меня в детский садик. Именно из этих детских переживаний и фантазий родилась моя сегодняшняя профессия, ставшая смыслом моей жизни. Как говорил П. Бажов, «живинка во всяком деле есть, впереди мастерства бежит и человека за собой тянет».
Да, я исследователь подземелий, по-научному — спелеолог. Моя специализация — изучение истории зарождения нашей планеты, которая записана, как в самом надежном архиве, в пластах земной коры, подобно истории развития дерева на годичных кольцах ствола. Владея этими знаниями, ученые делают более точные выводы о будущем развитии нашей планеты, рассчитывают потенциально опасные сейсмические зоны и многое другое, что необходимо современному человечеству.
Любовь к своей работе и многолетний опыт сделали нашу исследовательскую группу лидером в своей области. Нас приглашают делиться результатами своих исследований академии наук и институты разных стран. В моем дневнике насчитывается 1878 записей о пещерах и подземельях, в которых наша группа проводила работу и исследования.
И хотя мне только 42 года, я уже побывал на всех континентах, включая Антарктиду. Однако смею заверить, что самые загадочные пещеры из тех, которые я видел, находятся на территории бывшего Советского Союза. И вот об одной такой «загадке», точнее - уже «отгадке», я и хочу вам сегодня рассказать.
Как вы поняли, моя жизнь состоит из моего энтузиазма, палатки, котелка, приборов и билетов на поезда и самолеты. Нет, конечно же, у меня есть замечательная жена и двое детей, которых я просто обожаю. Хотелось бы быть с ними чаще, но ничего не могу с собой поделать — мир пещер манит меня. Таково мое предназначение.
Но вернусь к рассказу о «загадке-отгадке». В пещерах, как правило, очень влажно, в отдельных местах воздух застоявшийся, а в других — сквозит, как бешеный ураган. Во многих пещерах — и это уникальное явление — температура стабильная и постоянная (около 10 градусов) и летом, и зимой. Так вот, такие резкие смены «климата» привели к тому, что с 27 лет я стал постоянным пациентом врачей с диагнозом «хронический гайморит».
Невольно пришлось узнать все «прелести» лечения и самую главную из них — пункцию, которую в народе называют «прокол». Да, приятного мало, «прокол» — это когда в твоем носу слышен треск ломающихся костей, подобный тому, когда наступаешь в лесу на сухие ветки. Голову распирает так, что глаза выходят из орбит.
Других способов лечения гайморита я не знал, да и врачи не знали: «проколоть, промыть, вколоть антибиотик» — вот и весь рецепт, который я должен был применять практически 3-4 раза в год. Плюс ко всему — постоянно носить с собой «дежурный» набор капель и спрей для носа. К 35 годам я уже даже привык к этим процедурам, да и Федор Савельевич стал называть меня своим родственником, потому что я у него, старого заслуженного врача-лора, бывал даже чаще, чем приезжали погостить его дети. У нас с ним сложились очень хорошие отношения, мы могли подолгу беседовать на разные темы. Но всегда в конце наших разговоров он настойчиво рекомендовал мне сменить род занятий, мотивируя это тем, что мой гайморит находится в критической стадии и это очень страшная штука, которая «внезапно» может вызвать самые тяжелые последствия, вплоть до операций на головном мозге.
Вы даже не можете представить, что для меня означали эти слова: приговор, крест на моей профессии, сгоревшие мосты, а самое главное — нереализованная мечта моего детства.
И вот с этими пугающими мыслями и распирающими болями в голове я в очередной раз, осенью 2003 года, собрался с духом и отправился в экспедицию в Предуралье, подумав, что это будет последняя командировка, после которой та самая «живинка» умрет во мне.
Уникальная пещера глубиной 700 метров была целью нашего исследования. Обычно во время экспедиции мы разбивали лагерь, готовили снаряжение, разрабатывали планы, осуществляли спуски и установку приборов, а к вечеру выходили на поверхность для отдыха и ночевки. Но в этот раз особенность пещеры с узкими входами потребовала от нас установку двух лагерей: верхнего — на поверхности — и нижнего — примерно на глубине 550 метров. Одним словом, пришлось неделю жить не на земле-матушке, а под ней.
Это было неописуемое удовольствие, я побывал в туннелях и проходах, где до меня не был никто. «Я первый», — эта мысль так пьянила мое сознание. Словно в детстве, завораживали меня образы Хозяйки этих мест, и подсознательно я ждал с ней встречи на каждом шагу. Буквально на третий день пребывания в этой пещере, я почувствовал, что из моего носа перестали сочиться выделения. Голова даже как-то посвежела. Те, кто болен гайморитом, меня поймут: в области лба как будто находится пульсирующий теннисный мяч и при резких движениях или наклонах он касается глазных яблок, вызывая болезненное слезотечение.
И вдруг эти симптомы каким-то загадочным образом стали пропадать. Это заинтриговало меня как исследователя и моментально спровоцировало на поиск причин внезапного улучшения самочувствия. Удивительный факт заключался в том, что условия и климат пещеры были такими же, как и во многих других местах, однако мой нос стал ощущать необычайно приятный запах ионизированного воздуха. Я внимательно обследовал своды того самого туннеля и при очередном пристальном осмотре обнаружил пласт шириной около 35 сантиметров бело-желтоватого оттенка, который, как в торте «зебра», пересекал всю пещеру. Это был минерал, солоноватый на вкус, от которого как раз исходил тот самый запах, который мне удалось почувствовать. Закончив свою исследовательскую миссию и напоследок вырубив киркой несколько больших кусков этого минерала, я вернулся домой в свой родной Новосибирск.
Первым делом я прибежал к Федору Савельевичу и рассказал ему обо всем, что произошло со мной в экспедиции. Как обычно, он надел свой потертый рефлектор на голову, посадил меня в кресло и начал процедуру осмотра. Внезапно он резко отстранился, замолчал, встал и, пройдясь по кабинету, сказал: «Петр Сергеевич, а это вы или ваш двойник?» Я, конечно же, изумился его вопросу. Он продолжил: «А вы в курсе, что ваш нос — как у младенца, слизистая спокойная, отека и признаков гайморита нет?»
Легко представить, какой произошел взрыв эмоций у Федора Савельевича, опытного и бывалого врача, и у меня, закоренелого «гайморитчика». Вскоре нашу бурную радость сменила жажда как можно скорее выяснить всю возможную информацию о моей загадочной находке и внезапном выздоровлении. С этой целью мы отправились в Академгородок, где работали наши знакомые ученые, которые могли помочь выяснить все об этом минерале, вплоть до мельчайших молекул и атомов. Тщательное исследование помогло установить, что это не просто минерал, а образец, представляющий собой древние отложения возрастом не менее 250 миллионов лет. Оказалось, что в Палеозойский период на этой территории был океан, который занимал большую часть современной России.
Второе открытие заключалось в том, что состав этого минерала чрезвычайно близок по своему ионному составу к плазме крови человека.
Третий и уникальный факт — это то, что минерал содержит внутрикристаллическую неиспаряемую воду — ту самую воду, которая была в этом девственно чистом древнем океане!
Следующим шагом была необходимость проверки действия этого минерала на наших друзьях и знакомых, многие из которых, так же как и я, страдали от различных носовых проблем, начиная от насморков и кончая аллергией на пыльцу и пух. Федор Савельевич со свойственной ему педантичностью подготовил растворы для промывания носа из нашего измельченного минерала. В течение недели мои друзья и несколько его постоянных пациентов промывали нос данным составом.
Василий Смирнов, мой сосед по студенческой парте, который страдал аллергией на пух тополей, вдруг обнаружил удивительный факт: если утром он промывал нос нашим раствором, то в течение всего дня чувствовал себя совершенно здоровым человеком. Сергей Михайлович, замдиректора по науке моего института, получил такой же результат, как и я — вылечил гайморит, правда, на это у него ушло около месяца.
Естественно, что подобные результаты не остались в тени, ведь слухи о новинках и открытиях в научной среде распространяются со сверхзвуковой скоростью. И вот уже вокруг нас сплотилась группа энтузиастов, которые в течение 2 лет проводили клинические испытания и занимались разработкой способов добычи этого минерала. А после этого мы разослали изготовленное из него средство более чем 3 000 практикующих отоларингологов.
Далее наша задача заключалась в том, чтобы собирать статистику. По отзывам врачей, были получены самые неожиданные и невероятные результаты, оправдывающие затраченные нами усилия. Но это еще не все! Дополнительно нами было разработано специальное устройство для промывания носа в домашних условиях, простое и надежное в применении. Мы назвали его «Долфин», в переводе с английского — дельфин. Ведь по древним преданиям именно дельфины помогают войти в подземные пещеры и проникнуть к первобытным источникам нашей души, берущим свое начало из мирового океана. Магия этого удивительного и умного животного издавна помогает людям, страдающим заболеваниями органов дыхания.
А в начале 2006 года за эту разработку нас наградили золотой медалью имени Чижевского Академии медико-технических наук России.
Полезные и интересные открытия — большая редкость, они появляются, скорее всего, благодаря стечению обстоятельств, а не в результате запланированного процесса. Невидимая рука, которая двигала мной в те самые кризисные и печальные дни страшной болезни и которая движет мною до сих пор, — это рука моей Хозяйки, подарившей мне вторую жизнь в награду за любовь и преданность своей мечте. Я продолжаю свой путь, я — исследователь подземелий, и теперь точно знаю, что я не один, со мной она — моя Хозяйка, мудрая и волевая женщина, царица тайн и загадок.
Комплекс для промывания носа «Долфин» продаётся в аптеках и магазинах «Медтехника». Заказ по почте: т. 8-800-200-02-82 (звонок бесплатный), 630100, г. Новосибирск, а/я 23
www.dolphin.ru
