Как это удалось? Какие медицинские услуги есть в распоряжении пассажиров и сотрудников РЖД? Об этом и многом другом мы беседуем с вице-президентом ОАО «РЖД» по здравоохранению и работе с общественными организациями, доктором медицинских наук, профессором Олегом Атьковым.
Космические истины
Татьяна Гурьянова, «АиФ. Здоровье»: Олег Юрьевич, прежде чем вести речь о рельсовой медицине, хотелось бы поговорить о медицине… космической. Не секрет, что в этом году исполнилось 30 лет со времени вашего полета на орбитальную станцию «Салют‑7». Как появился космос в вашей жизни?
Олег Атьков: Совершенно случайно. В то время я работал в Институте клинической кардиологии имени А.Л. Мясникова, сотрудники которого были привлечены к совместной работе с коллегами из Звездного городка. Тогда только начались первые относительно длительные полеты на орбиту (по месяцу и более), после которых у членов экипажей стали появляться серьезные ортостатические расстройства, связанные с длительным пребыванием в условиях невесомости. Нужно было понять, с чем это связано и как с этим бороться.
Меня как врача-кардиолога всегда интересовали вопросы, связанные с определением резерва компенсаторных возможностей человека. К тому же так сложилось, что на заре своей медицинской карьеры я столкнулся с современной техникой. Мы были фактически первой в Советском Союзе клиникой, куда был поставлен эхокардиограф. Потом этот опыт очень пригодился мне во время работы с космонавтами, которых я встречал на Байконуре после длительных экспедиций. Мне даже довелось принять участие в разработке бортового эхокардиографа, который в 1982 году был поднят на орбиту, и нам удалось получить с космической станции первое в мире изображение бьющегося сердца…
– А затем вы и сами стали участником самого длительного полета, продолжительность которого составила рекордный на то время срок – 237 суток.
– Первоначально я должен был сопровождать в полете самого пожилого на тот момент космонавта – Константина Феоктистова, – которому в то время было 56 лет, для исследования влияния космических факторов на его организм. Но в связи с внезапным обострением у Константина Петровича хронической болезни тот полет был отменен, и мне было предложено принять участие в другой экспедиции, целью которой было ответить на вопрос: можно ли длительно находиться в космосе без последствий для здоровья?
– И что удалось выяснить? Космос разрушает здоровье человека?
– Скажем так, не укрепляет. Это тот самый ласковый зверь, который нежно к себе прижимает и незаметно «слизывает» гравитационно зависимую мускулатуру, вымывает минералы из костей скелета – особенно из тех, что носят опорную функцию.
Тем не менее компенсаторные возможности человеческого организма позволяют ему быть в условиях невесомости на низкой орбите под защитой электромагнитных полей до двух лет. Конечно, при условии, что человек будет выполнять весь необходимый комплекс тренировок, которые помогут ему потом, после приземления, в условиях земной гравитации.
В зоне риска
– Вы давно занимаетесь развитием так называемой рельсовой медицины. Опыт работы в космической медицине вам пригодился?
– Конечно! Ведь работа космонавта близка работе машиниста поезда: на фоне убаюкивающей и монотонной работы в любой момент может возникнуть нештатная ситуация, к которой нужно быть готовым, потому что у тебя за спиной либо 6–8 тысяч тонн груза (иногда опасного), либо 500–700 жизней пассажиров. А посему нами была внедрена автоматизированная система предрейсовых медицинских осмотров (АСПО), которая позволяет осуществлять динамический контроль здоровья и функционального состояния локомотивных бригад перед каждым рейсом. За внедрение этой системы в 2012 году мы получили премию Правительства РФ.
– А для пассажиров у вас что-нибудь предусмотрено?
– А как же! На всех крупных железнодорожных вокзалах у нас есть оснащенные дефибрилляторами, электрокардиографами, глюкометрами и другой необходимой техникой круглосуточные медпункты, в которых ежегодно оказывают медицинскую помощь более 1 млн человек.
– То есть трагедия, которая не так давно произошла с пассажиром в аэропорту «Шереметьево», у вас невозможна?
– Наш медицинский персонал натренирован на нештатные ситуации и знает, по какому алгоритму действовать.
Поликлиника на колесах
– Интересно, а как работает ваша служба?
– Информация о пострадавшем, находящемся в движущемся поезде, оперативно передается по телефону или радиосвязи в ближайший по ходу следования поезда медицинский пункт, сотрудники которого могут быть вызваны для оказания неотложной медицинской помощи пассажиру, будь то взрослый или ребенок.
Более того, мы даже можем организовать эстафетное медицинское наблюдение за заболевшим или, скажем, беременной женщиной по всему пути их следования с преемственностью оказания медицинской помощи (с осмотром пациента врачебной бригадой во время стоянки поезда).
Но, пожалуй, наиболее наглядно наша система медицинского сопровождения работает во время перевозки организованных детских групп к местам отдыха и обратно. Нам удалось добиться, чтобы такие группы обязательно ехали в сопровождении педиатра или фельдшера (только на этом условии им продаются билеты). Однако в дороге все бывает. На нашей памяти немало случаев, когда по пути следования у детей, к примеру, возникала острая контагиозная болезнь (корь, ветрянка). В этом случае мы подключаем наших врачей-инфекционистов, которые в первую очередь должны локализовать очаг заражения. Осмотрев детей (тех, кто заболел), врачи с поезда снимают и отправляют в ближайшую больницу, а за остальными ведется динамическое наблюдение.
– Да, у нас работают 5 передвижных консультативно-диагностических центров, оснащенных современным диагностическим оборудованием и мобильными телемедицинскими комплексами. Эти поезда курсируют по 250 отдаленным станциям Севера, Сибири, Дальнего Востока. Там, где плотность населения низкая, расстояния большие, где жителям, чтобы добраться до врача-специалиста, нужно затратить значительное время.
– Какую же медицинскую помощь оказывают такие «поликлиники на колесах»?
– В первую очередь консультативно-диагностическую. Наши врачи ежегодно оказывают помощь более 60 тысячам человек. В зонах обслуживания «поездов здоровья» проживают три миллиона человек.
Сохраняя традиции
– Ведомственная медицина всегда стояла особняком. Глобальные перемены, которые сейчас происходят в государственном здравоохранении, вас коснулись?
– Конечно! Мы также оптимизируем коечный фонд, расформировываем мелкие лечебно-профилактические учреждения, которые и больницами-то назвать было сложно.
Но при этом мы смогли сохранить координационно-управленческую вертикаль, которая, к сожалению, была разрушена в российской медицине в 90‑е годы прошлого века. Без такой структуры многое из того, что сегодня есть в железнодорожном здравоохранении, было бы невозможно.
– Как вам это удалось?
– Мы смогли убедить правительство, что, разрушив, децентрализовав единую систему медицинской помощи, мы не сможем гарантировать безопасность железнодорожных перевозок на том высоком уровне, на котором ее обеспечиваем. К счастью, мы нашли понимание.
