Станет ли африканская эпидемия новой чумой века? Грозит ли нашей стране? Об этом и многом другом мы беседуем с академиком РАН, заместителем директора по научной работе Центрального научно-исследовательского института эпидемиологии Роспотребнадзора Виктором Малеевым.
Знакомый незнакомец
Татьяна Гурьянова, «АиФ. Здоровье»: – Виктор Васильевич, вы были одним из первых российских специалистов, которому довелось отправиться в Гвинею, в эпицентр эпидемии. В чем заключалась ваша миссия?
Виктор Малеев: – В том, чтобы выяснить, чем можно помочь гвинейцам. В 80–90‑е годы прошлого века у Советского Союза были очень хорошие, тесные связи с этой страной. В городе Кинди была создана советско-гвинейская лаборатория по исследованию вирусов. Сейчас она развалилась, оборудование устарело. И мы попытаемся возродить былые научные связи наших стран.
Кроме того, в Гвинее работает много граждан России. В частности, в компании «РУСАЛ», которая занимается добычей бокситов в Западной Африке. В Гвинее работают и сотрудники нашего посольства. Нужно было обеспечить их безопасность.
– Насколько я знаю, вспышки этой болезни в Африке уже были неоднократно. Почему нынешняя наделала столько шума?
– Да, вспышки этого вируса возникали и раньше: в Заире (сейчас Конго), затем в Уганде. Но через месяца 2–3 болезнь, обладающая большой поражающей силой, затихала так же внезапно, как и начиналась, а сам ее очаг ограничивался каким-то одним регионом и не распространялся дальше. Поэтому не успевали не то что создать вакцину, но даже как следует его изучить.
Правда, когда вирус только был выделен, им заинтересовались было американцы. Очевидно, в качестве биологического оружия. Но поняв, что воздушно-капельным путем он не передается, а только контактным, быстро потеряли к нему интерес: эра контактных войн закончилась.
Нынешний интерес к вирусу связан с тем, что на сей раз его вспышка тянется около 9 месяцев и охвачена ею не одна страна, а несколько: Гвинея, Либерия, Сьерра-Леоне, Нигерия. Есть подозрение, что вирус проник в Конго. И это вызывает тревогу у всей мировой общественности. Правда, информация об этой эпидемии сильно опережает ее экспертную, профессиональную оценку.
– Что-то новое о вирусе удалось узнать?
– Его природа до конца не ясна. Известно лишь, что вирус отличается повышенной вирулентностью: заразиться можно при попадании на кожу или слизистые рвотных масс, слюны, мочи, испражнений, спермы и, конечно, крови зараженных и даже при соприкосновении с их вещами. По американской классификации работа с этим вирусом относится к 4‑й степени биоопасности, по нашей – к первой. Работать с ним может только одно учреждение России – Новосибирский государственный научный центр вирусологии и биотехнологии «Вектор», мобильная лаборатория которого вместе со специалистами сейчас размещена на территории Гвинеи.
Страхи преувеличены
– Как, по-вашему, долго ли продлится африканская эпидемия?
– Этого никто не знает. У инфекций – свои законы: они появляются и исчезают, и в точности предсказать развитие эпидемий мы пока не в состоянии. Мир микробов разгадан нами лишь на 1–2%. Остальное – загадка. Мы не можем предотвращать и, что самое главное, не можем предсказывать вспышки той или иной инфекции. Так же, как не можем предсказывать такие природные катаклизмы, как землетрясения, наводнения…
Одно могу с уверенностью сказать: эта эпидемия закончится. Бесконечной она не будет. Даже печально известная пандемия гриппа («испанка») длилась два с половиной года. Исключение составляет разве что юстинианова чума, свирепствовавшая в средневековой Европе в течение 50 лет.
– Вернемся к лихорадке Эбола. Нашей стране она грозит?
– В условиях глобального мира возможность единичного завоза этой инфекции, которую, к примеру, может привезти из Африки инфицированный российский турист-нелегал (а таких, увы, немало), на 100% исключить нельзя. Но эпидемии у нас возникнуть не может. Вирус Эбола – инфекция природно-очаговая. Ее возникновение и распространение возможно лишь в условиях ареала тропического леса.
К тому же наша система здравоохранения позволяет эффективно предотвратить механизм передачи вируса, изолировать больного. Так, как это удалось нашим эпидемиологам, когда в нынешнем году из поездки в Индию в Москву приехала женщина, инфицированная холерой. Мы ее тут же изолировали, а всем, кто с ней контактировал, провели профилактическую лекарственную терапию. И все обошлось.
Старые угрозы
– Значит, африканская лихорадка – не самое большое зло?
– Конечно! Бывало, что нам и брюшной тиф, и корь из других стран завозили. На любую инфекцию (ее появление, исчезновение, изменение клинической картины) сильно влияют социальные факторы: миграция, чрезвычайные ситуации, экология. Меняется человек – и меняется мир вокруг него.
– Учитывая большой поток мигрантов в Россию (в том числе и с Украины), какова сейчас эпидемиологическая ситуация у нас в стране?
– Она никогда не была простой. Но такая же ситуация не только у нас, но и в Америке, и во Франции, Австрии, Германии…
Кстати, украинских беженцев мы активно осматриваем, прививаем. Да и сами они проявляют активность, понимают необходимость профилактических мероприятий.
– Каких инфекций нам надо опасаться?
– Тех, которые у нас уже есть или всегда были: туберкулеза, вирусных гепатитов, ВИЧ-инфекции, инфекций, передаваемых половым путем. Свою лепту вносят всевозможные ОРВИ и кишечные инфекции (сальмонеллез, дизентерия, ротавирусная инфекция). Поверьте, подчас они гораздо страшнее, чем внезапно появляющиеся, вокруг которых возникает ненужный ажиотаж. И бороться с такими распространенными инфекционными болезнями очень сложно, потому что наше общество еще менее предсказуемо, чем природа.
К сожалению, в последнее время инфекционным болезням у нас в стране стали уделять меньше внимания, переключив внимание на болезни неинфекционные (инфаркты, инсульты) и мотивируя это тем, что многие инфекции мы благополучно победили. У меня и моих коллег это вызывает тревогу. Про систему защиты и профилактики инфекционных болезней забывать нельзя, потому что они в любой момент могут преподнести всем нам неожиданный «сюрприз». Достаточно вспомнить недавнюю пандемию гриппа АН1N1 или атипичной пневмонии (SARS).
Что противопоставить?
– Кстати, об атипичной пневмонии. Вы были одним из первых, кто поехал в Китай ее изучать. И это не первый случай, когда вы зачастую на голом энтузиазме оказываетесь в гуще опасных эпидемий. Не страшно?
– Я много лет был главным инфекционистом России. И просто не мог оставаться в стороне. Страшно, когда не знаешь, с чем имеешь дело. Но у меня многолетняя тренировка. Я видел лепру, трахому, возвратный тиф, работал на холере (по последней, кстати, и защитил диссертацию), чуме, лихорадке Ласса (острое инфекционное заболевание из группы вирусных геморрагических лихорадок, похожее по течению на лихорадку Эбола. – Ред.).
К тому же и средства индивидуальной защиты от инфекций сейчас стали более совершенными. Не только импортного, но и нашего, российского производства. Разработки в этой области идут постоянно. Ведь инфекции никуда не делись. Они были, есть и будут.
– Мы, рядовые граждане, как-нибудь можем от них защититься?
– Самая надежная защита – укреплять свой иммунитет, обратить внимание на свой образ жизни, соблюдать элементарные правила гигиены, вакцинироваться. Лучшего не дано.
Британец, победивший лихорадку Эбола, хочет вновь вернуться в Африку 
ВОЗ: число жертв лихорадки Эбола достигло 2097 
ВОЗ: вспышку Эбола возьмут под контроль через 6-9 месяцев 
Зачем российские специалисты поехали в Африку бороться с Эболой? 
Александр Чучалин: «К введению вакцины нужен индивидуальный подход…» 
