Чем живет сегодня российская неврология? За ответом мы обратились к заместителю директора Научного центра неврологии РАМН, профессору, доктору медицинских наук Михаилу Пирадову.
Процент уязвимости
– Михаил Александрович, ваш центр ведущий в стране в области лечения неврологических заболеваний. С какими проблемами к вам чаще всего обращаются пациенты?
– В научно-поликлиническом отделении нашего центра идет большой прием практически по всему спектру неврологических заболеваний: начиная от эпилепсии, заканчивая паркинсонизмом и рассеянным склерозом. И все же 70% наших исследований занимают сосудистые заболевания головного мозга. Не только острые нарушения мозгового кровообращения, но и хронические, которые сейчас очень распространены. Так, по данным американцев, 4 миллиона их граждан имеют сосудистую деменцию – снижение интеллектуальных способностей, вызванное заболеваниями сосудов головного мозга. У нас таких больных не меньше. Кроме того, существует масса состояний, которые проявляются постоянными головокружениями, пошатываниями, головными болями. Если их не лечить, итог будет не менее печальным.
– Не говоря уже об инсультах, в лечении которых ваш центр также занимает ведущие позиции в нашей стране. Скажите, насколько часто они случаются?
– Очень часто. Судите сами: каждые полторы минуты у нас в стране у кого-то происходит инсульт, а в Москве – каждые 5 минут! Население нашей страны стареет, а с возрастом шанс получить острое нарушение мозгового кровообращения гораздо выше, чем заработать инфаркт миокарда.
– Тем не менее среди причин, по которым наши соотечественники уходят из жизни, инфаркт стоит на первом месте…
– А на втором – инсульт. И разрыв между ними постоянно сокращается. Медицинская статистика впечатляет: в течение первого месяца после инсульта умирают 30-35% пострадавших, в первый год – 50%. У кардиологов этот процент значительно ниже. И дело не только в том, что гибель отдельных участков мозга (которая происходит во время инсульта) для человеческого организма бывает более фатальна, чем инфаркт миокарда. Болезни сердца намного лучше поддаются лечению. И если после инфаркта 80% тех, кто выжил, возвращаются к работе, а 20% получают инвалидность, то при инсульте наблюдается прямо противоположная картина.
Быть или не быть
– С чем это связано?
– С организационными проблемами. Ведь при инсульте важно как можно быстрее доставить больного в стационар: в течение 3 – максимум 4,5 часов. При этом желательно, чтобы такой больной попал в специализированное отделение, оборудованное необходимой диагностической аппаратурой. Без нее точно определить, какой это инсульт – геморрагический (кровоизлияние в мозг или под его оболочки) или ишемический (закупорка питающих головной мозг сосудов) – не сможет даже самый опытный врач. По результатам диагностики определяют и тактику лечения, которая у двух разновидностей смертельно опасной болезни разная. Попасть или не попасть в точку здесь равносильно ответу на вопрос «быть или не быть».
– А всегда ли при инсультах нужна операция?
– Нет. В острой стадии ишемического инсульта операция не нужна, а во многих странах так и просто запрещена, поскольку риск в этом случае намного превышает пользу. При кровоизлияниях в мозг ситуация неоднозначна. Шесть лет назад медицинскую общественность шокировали результаты большого международного исследования, которое проводилось в 83 центрах 23 стран мира. Оно показало, что эффективность хирургического лечения при геморрагических инсультах ничуть не выше, чем консервативного. Тем не менее и у нас, и в других лечебных учреждениях продолжают оперировать больных с кровоизлияниями в головной мозг. И достигают при этом неплохих результатов.
Руку – на пульс!
– Не секрет, что после первого инсульта велика вероятность второго. Насколько высок этот риск?
– Все зависит от того, какие причины привели к первому и насколько качественно он был пролечен. По статистике, вероятность повторного нарушения мозгового кровообращения в течение первого года после инсульта составляет 30-50%.
– Этого как-то можно избежать? Вообще, возможна ли профилактика инсульта?
– Не только возможна, необходима! Кстати, она не сильно отличается от профилактики инфарктов миокарда, потому что в ее основе лежит снижение и контроль артериального давления, улучшение текучих свойств крови и снижение уровня холестерина. В свое время в Кардиоцентре под руководством академика Евгения Чазова провели интересный эксперимент. Пытаясь добиться снижения заболеваемости инфарктом миокарда, кардиологи в течение пяти лет измеряли давление большому числу лиц из группы риска. В результате процент инфарктов снизился на 26%. А нарушения мозгового кровообращения – на 45! Аналогичные результаты получили и мы, работая с крупнейшими металлургическими комбинатами нашей страны. Выходит, борясь с гипертонией, мы по сути занимаемся профилактикой инсульта.
– А прием аспирина можно считать такой профилактикой?
– С ним все не так просто. Несколько лет назад выяснилось, что от 20 до 25% больных не только нечувствительны к нему, а наоборот – прием аспирина увеличивает у них склонность к тромбообразованию! К счастью, сейчас появились новые дезагреганты и статины, снижающие уровень холестерина. Но, к сожалению, они все еще дороги и многим пациентам недоступны.
Все в ваших руках
– И что делать тем, кто не может себе позволить самого современного лечения?
– Искать хорошего врача и постараться выполнять все его рекомендации. А то у нас ведь как: назначил врач лекарство, человек его попринимал, стало ему легче и он принимать его бросил. Статистика в стране в этом плане ужасающая: из тех, кто знает, что у них повышено давление, 26% принимают лекарства, из них лишь 5-8% мужчин и 10-12% женщин делают это регулярно. Конец у таких людей, как правило, печальный: или кровоизлияние в мозг, или инфаркт миокарда, или инфаркт мозга.
– А к вам в центр попасть реально?
– Попасть к нам можно тремя путями: на машине «скорой помощи» (но этого пути я никому не пожелаю), став участником тематического клинического исследования, которые проводятся нами совместно c солидными фармацевтическими компаниями, или записавшись к нам в поликлинику. Следует сказать, что лечение ряда тяжелых, социально значимых заболеваний нервной системы, которыми занимается наш центр, требует проведения высокотехнологической помощи. Но, к сожалению, квот на оказание такой помощи, которые нашему Центру отпустил Минздравсоцразвития на год, явно недостаточно. Поэтому при отсутствии квоты лечение у нас является платным. Кроме того, по программе обязательного медицинского страхования мы бесплатно лечим москвичей и жителей Подмосковья. Только вот москвичи к нам попадают с трудом.
– Почему?
– Это не зависит от нас – вмешиваются другие, чиновничьи факторы. Складывается парадоксальная ситуация: столица задыхается от наплыва больных, а мы недозагружены. Такое странное отношение к федеральным лечебным учреждениям наблюдается и в других областях медицины.
– Где же выход?
– В рациональном использовании уже имеющихся ресурсов. Надеюсь, что некоторые наши медицинские чиновники рано или поздно поймут абсурдность этой ситуации. А наши граждане, наконец-то, вспомнят, что здоровье – главное их богатство. К счастью, таких людей у нас в стране становится все больше.
Михаил Шемякин - кавалерист с шашкой? 
