Как выиграть шанс на спасение, получить вовремя необходимую помощь? Об этом наш разговор с заместителем директора по научной работе Российского онкологического научного центра им. Н. Н. Блохина, лауреатом Государственной премии РФ, членом-корреспондентом РАН Михаилом Личиницером.
Больные и «авось»
«AиФ»: – В России за последние годы наблюдается рост онкологических заболеваний. Какие виды рака наиболее распространены? На какой возраст падает пик заболеваемости?
Михаил Личиницер: – Сейчас в России более 2,7 миллиона онкологических пациентов: в прошлом, 2009 году, впервые показатель ежегодной заболеваемости превысил порог полумиллиона человек в год. Самые распространенные онкологические заболевания – это рак молочной железы, легкого, толстого кишечника, желудка, предстательной железы.
Рак «молодеет». Если в ХХ веке это заболевание считалось проблемой пожилых людей, то сегодня пик заболеваемости начинается от 43–47 лет. Достаточно много пациентов и более молодого возраста. В общем, никто не застрахован от опасности заболеть. И не столь важно, в каком возрасте, и в каком органе появилось злокачественное образование – важно, удастся ли вылечить человека.
За последние годы в США и в Европе значительно уменьшилась смертность онкологических больных. А в России – нет: например, смертность от рака молочной железы за последние 7–8 лет выросла на 13%, в то время как в США и странах Европы удалось ее снизить на 20%. У нас примерно четверть из онкологических больных после постановки диагноза не проживает и года, а половина – пяти лет.
«AиФ»: – Почему ситуация так резко отличается?
М. Л.: – Успех лечения во многом зависит от ранней диагностики. Тот же рак молочной железы в США в 80–85% случаев обнаруживают на самой ранней стадии, а у нас – лишь 45% «раннего рака». За рубежом вовремя диагностируют и лечат предраковые состояния, потому что там профилактические осмотры, массовые скрининги здоровья граждан – это норма.
«AиФ»: – А мы «просто так» ходить по врачам не любим…
М. Л.: – К сожалению, это так. Но есть и другая сторона проблемы. Даже в Москве трудно найти районную поликлинику, где можно пройти профилактическое обследование у онколога. В большинстве поликлиник нет надлежащего оборудования, нет специалистов, способных правильно интерпретировать результаты. И люди просто не обращаются к врачам, зная, что потеряют уйму времени и сил, ожидая в очередях, записываясь на анализ крови, который будет готов через месяц – это нонсенс, но это реальность.
Но как только появляются иные условия, многие стремятся пройти обследование. Например, в рамках онкологической социальной программы некоммерческого партнерства «Равное право на жизнь» были проведены месячники ранней диагностики рака молочной железы и рака толстого кишечника в Московской области, Казани и Краснодаре. Программа получила поддержку региональных администраций, местное телевидение проинформировало людей о предстоящей акции, в день поступало по 300 звонков. Обследование проходило без очередей и проволочек. Результат говорит сам за себя: было выявлено в 5 раз больше среднестатистических показателей заболеваний раком молочной железы, причем в основном на ранних стадиях. Аналогичная картина и по диагностике рака толстого кишечника…
Остаточный принцип
«AиФ»: – Порой диагноз поставлен правильно и вовремя, а спасти человека не удается…
М. Л.: – Рак – это социальная проблема: стоимость лечения пациента в десятки раз превышает уровень расходов на лечение сердечно-сосудистых заболеваний. Это высокотехнологичные дорогостоящие операции и лекарства, которые стоят очень больших денег: например, препараты, так называемой точечной терапии, которые «работают» непосредственно в опухоли, стимулируя ее уничтожение. Такая послеоперационная терапия, скажем, при раке прямой кишки в 80% случаев позволяет достичь полного выздоровления.
К сожалению, Россия по доступности эффективных инновационных препаратов занимает 71‑е место в мире. Мы тратим практически в 10 раз меньше средств на среднестатистического онкологического больного, чем, например, США. У нас нет системы обеспечения онкологической помощи и ее адекватного финансирования, все делается спонтанно и разрозненно, нет приоритета в борьбе с этой тяжелой болезнью. Во многих странах существуют национальные планы и программы по борьбе с раком, они включают и научные исследования, и обеспечение лечения, финансируемое государством. У нас же онкология – это подпрограмма в подпрограмме. И ни одно из первых лиц государства не курирует вопрос напрямую.
«AиФ»: – Давайте вернемся к вопросу о лекарствах. Государство декларирует для онкологических больных бесплатное получение препаратов, но многие не успевают воспользоваться этим правом…
М. Л.: – Это парадокс и ущербность нашей системы: чтобы иметь бесплатные лекарства, больной должен оформить инвалидность и попасть в квоту: лимит, отпущенный под декларируемую бесплатную помощь. На это уходит время – месяц, два, а может быть, и полгода. Для онкологического пациента – это катастрофа. А проблема все та же – деньги, которые государство выделяет на лечение, планируют исходя не из реальной медицинской потребности, а из текущего уровня финансирования, который, к сожалению, часто осуществляется по остаточному принципу.
Шанс на спасение
«AиФ»: – С 1 января бюджетные медучреждения переходят на новую систему финансирования. Насколько это может улучшить ситуацию?
М. Л.: – Пока непонятно, как будет рассчитываться уровень финансирования и определяться потребность в тех или иных медицинских технологиях. Если будет сохранен ограничительный принцип определения уровня финансирования, то, как систему не меняй, пациенты вовремя помощи не получат.
Вообще ни одно даже богатое государство не может полноценно обеспечить финансирование онкологических больных. Это могут сделать страховые компании, поддержанные государством. Но у нас страховая медицина не развита из-за отсутствия соответствующей законодательной базы и низких доходов граждан, поэтому наш путь должен быть аналогичен американскому: сначала страховую медицину поддерживает государство, она «набирается сил», а потом создаются частные компании, которые смогут включать и онкологическую помощь в перечень страховых случаев.
«AиФ»: – Но это долгий путь, а онкологические больные ждать не могут. Возможны ли какие-то альтернативные решения проблемы?
М. Л.: – Есть много подходов, которые широко используются в других странах и позволяют повысить уровень доступности эффективного лечения рака. Например, акцизная политика на табак и алкоголь: в нашей стране ежегодно продается 30 миллиардов пачек сигарет – целевой акциз 1 рубль с пачки позволил бы увеличить бюджетные отчисления на лекарства для онкологических больных в 2 раза!
Объем финансирования со стороны государства с 2005 года увеличился практически в 4 раза, но все равно этого мало. Поэтому онкологам приходится надеяться не только на государство, но и на различные социальные негосударственные программы. К примеру, наш центр успешно работает со всероссийской онкологической программой, разработанной НП «Равное право на жизнь». Это дает нам возможность направлять лучших онкологов страны в различные регионы, они учат там своих коллег новым методам лечения рака. За прошедшие 5 лет благодаря этой программе удалось привлечь более 250 миллионов рублей внебюджетных средств, которые направлялись на помощь государственной системе здравоохранения, более 1,5 миллионов пациентов получают медицинскую помощь.
Один из возможных вариантов решения проблемы: к государственной помощи добавить персональное финансирование – то есть здоровый человек страхует себя на случай возникновения онкологического заболевания. Имея такой полис, человек будет получать медицинское сопровождение, психологическую помощь, правовые консультации, у него будет дополнительная финансовая защита, и это обеспечит эффективное лечение без промедления, которое больной получит в ведущих государственных клиниках и онкологических центрах.
Главный хирург России Михаил Давыдов: «Система квот вернула нас в феодализм» 
