Донецк немного вздохнул, на городской площади появилась новогодняя ёлка... Но город находится в жёсткой экономической блокаде. Правительство Украины перестало выдавать в Донбассе пенсии и социальные выплаты. И даже бережливые старушки начали проедать «гробовые деньги» — НЗ на случай собственных похорон.
Война и Интернет
Внешне в Донецке вроде всё спокойно: на улицах появились горожане. Хотя разбитые дома с чёрными от копоти глазницами окон смотрят с тревогой. Работают мобильная связь и Интернет. Открылись некоторые продуктовые магазины, кафе, парикмахерские. Но цены на продукты кусаются, хотя они здесь ниже, чем во многих российских городах. Просто у жителей Донецка нет денег.
Но это всё мы выясним позже. Пока же мы идём в Донбасс по дороге жизни через КПП «Матвеев курган». Девятый гуманитарный конвой МЧС РФ — это караван из 130 большегрузов, растянувшийся на 5 километров. 1200 тонн продуктов, строительных материалов и т. д. Конвой, конечно, устал. За рулём — одни и те же водители, выкраивающие считаные дни на отдых и подготовку машин к новым рейсам. Всего — 300 человек. 300 пар крепких мужских рук, стальной характер, профессиональное хладнокровие. Для водителей МЧС каждый рейс — словно бросок за линию фронта. Это их работа. И о подвигах здесь говорить не любят.
Уходим на гуманитарную спецоперацию ранним утром — в молоко тумана и ледяной дождь. Наши таможенники документы на весь груз оформили ещё ночью, и колонна почти мгновенно пролетает через границу. Украинские «закордонники», поёживаясь на холодном ветру, даже не заглянули в кузов...
Светает, и наши 50 грузовиков (80 пошли в Луганск по другой дороге) трясутся, словно на стиральной доске, по разбитой бронетехникой дороге. Иногда встречаются наспех залатанные воронки от снарядов и мин, что летели в сторону нашей границы. Приграничное украинское село Успенка. Бедные дома — словно избушки на курьих ножках, окружающие дорогу поля не вспаханы, местами под ледяным дождём съёжился неубранный урожай пшеницы и кукурузы. Почти не видно надписей на украинской мове, все указатели на дороге — на русском языке.
Проезжаем громадный холм Савур-могила. В тумане едва видны кресты на могилах ополченцев, погибших в боях за Новороссию... И разбитый в прах памятник советским солдатам, погибшим за освобождение Украины в годы Великой Отечественной.
Градом по школе
Чуть дальше печально известный Иловайск, город ожесточённых боёв и непонятной ярости украинских силовиков: видны пепелища домов с траурными печными трубами, металлические заборы, изрешеченные пулями и осколками. Без единого стекла, с разбитой крышей, стенами, поклёванными пулями, стоит школа. Сердце сжимается. При чём тут школа? При чём тут дети? Они что, тоже террористы? И видели ли эту школу в Киеве и Европе?
Въезжаем в Донецк. Многие прохожие машут нам руками, приветствуют. Колонна втягивается на складскую территорию, окружённую вооружёнными ополченцами. Оно и понятно, каждый рейс из России — надежда на выживание.
Распределением гуманитарной помощи в ДНР занимается так называемый ЦУВ — Центр управления восстановлением. Поэтому и нет в Донбассе «чёрного рынка» гуманитарной помощи, поставляемой из России. Мимо местных стражей порядка не уйдёт налево ни одна банка тушёнки, ни один лист стекла. Когда такие попытки возникают (а ротация среди чиновников очень большая), пойманных за руку «бизнесменов» не расстреливают по законам военного времени — просто приходят «вежливые люди» из силовых структур и под дулами автоматов отправляют нерадивых чиновников домой на перевоспитание. А остаться в Донецке без работы равносильно расстрелу.
Нас встречает замначальника Центра управления восстановлением ДНР Игорь Билодид. Радостно хлопает всех по плечу, обнимается со спасателями. Игорь бесконечно курит, глаза воспалены от бессонницы. Груз, который мы привезли, покроет потребности в продовольствии на 20%.
— Восстановление мирной жизни идёт очень медленно. Помощь мы получаем только из России, хотя и вам сейчас нелегко! С большим трудом закрываем российской гуманитаркой пятую часть наших проблем. Продукты идут в школы, больницы, интернаты, детские сады, для самых обездоленных — стариков, инвалидов, пенсионеров и сирот. Страшно подумать, но уже есть дети — сироты этой войны! На жёстком учёте каждая банка мясных и рыбных консервов. Но сегодня нужна обычная крупа, и в большом количестве, — рис, гречка, пшено, манка, горох, простая полиэтиленовая плёнка для временного ремонта окон. Стёкла-то выбиты артиллерией.
В ДНР разрушено более 10 тысяч жилых домов, около 600 объектов социальной инфраструктуры. Денег в казне нет, хотя мы готовы импортировать свою продукцию — знаменитое на весь мир чугунное литьё — чушки, холодильник «Норд», нефтегазовые трубы, в том числе с эксклюзивным диаметром 1400 мм. Так что наши предприятия начинают дышать.
Охраняют склады с гуманитарной помощью специальные подразделения ополченцев. Так что желающие помародёрствовать на гуманитарке могут получить пулю в лоб.
Мой следующий собеседник — Евгений Дибров (позывной «Цой»):
— Я горнорабочий очистного забоя с 15-летним стажем из Макеевки. Половина наших шахтёров работает, но многие взяли в руки оружие. До войны вроде неплохо зарабатывал, в переводе на ваши деньги — около 30 тыс. руб. На жизнь хватало, даже кредиты брал — жене и двум детям на обновки. Сейчас шахтёрам зарплату не выдают, но они всё равно пашут как черти. Нам, солдатам, проще. За несение службы хотя бы еду дают. Живу в частном доме, перед войной сварганил продуктовый запас из круп и консервов. Как другие выживают? Не понимаю! В нашей семейной кассе сейчас 600 рублей. Все деньги! Баста! Так что деваться мне некуда. Поэтому и взял в руки автомат.
Назад, в Россию, мы возвращались поздним вечером. Всё так же хлестал ледяной дождь, иногда превращаясь в ливень. Неожиданно перед границей дождь прекратился. Всё, Россия! Мы дома! Все живы и здоровы!
На девятую гуманитарную спецоперацию МЧС РФ на Донбасс ушло ровно 20 часов.
А над вспаханными донскими полями парил туман. Может, будет хороший урожай? Говорят, что это к миру.
