Дата создания любого музыкального коллектива – вещь эфемерная и учету обычно не поддающаяся. Собственно, непонятно даже, что брать за точку отсчета – первую встречу (кого с кем?), первую репетицию, первый концерт или первую записанную пластинку? Но проблема датировки почти не волнует музыкантов, ведь всегда можно выбрать какую-то условную дату и именно к ней привязать юбилейные выступления, которые, впрочем, чаще всего становятся лишь поводом для еще одной встречи с поклонниками.
По официальным данным, первый состав «Машины» был секстетом, но воспоминания Макаревича и других участников группы начинаются с того момента, когда в ней осталось четыре человека; еще двое самых первых ушли сразу после окончания школы (в 1970-м) и больше никакого отношения к этой команде не имели. Но и первая четверка продержалась не очень долго.
Юрий Борзов (ударные)
«Юра Борзов скромным своим видом и тихим поведением полностью разрушал мое представление о генеральском сыне. <…> Позже я познакомился и с его кошкой Марфой, и с трактиром "Не рыдай", но это уже было позже. А пока выяснилось, что Юра – Битломан. Но если я Битломан, то Юра – Битломан в квадрате, в кубе, не знаю, в чем еще. Мы подружились». (цитата по книге Андрея Макаревича «Все очень просто»)
Борзов был одним из двух новичков в школе №19, в которой учился и Макаревич; его отцом был участник Великой Отечественной войны, маршал авиации, Герой Советского Союза Иван Борзов. Сошлись два школьника на общем увлечении The Beatles и идеологией хиппи; в квартире Борзовых в Доме на набережной летом устраивался тот самый трактир «Не рыдай» (там Макаревич, например, познакомился со Стасом Наминым). В группе Борзов играл на барабанах, но не очень долго – до 1972 года; он принял участие в самой первой записи группы, магнитоальбома с англоязычными песнями «Time Machines», из которого уцелела лишь одна песня – «This Happened to Me», изданная только в 90-е.
«Это было для нас очень тяжелой утратой, – писал Макаревич про уход Борзова. – Юрка был истинным генератором духа нашей команды. Но беда его заключалась в том, что какой-то внутренний орган, который заставлял бы его лучше и лучше играть на барабанах, отсутствовал у него начисто. И мы все это чувствовали, и, конечно, сам Юрка. Я думаю, он просто не хотел быть плохим барабанщиком».
Борзов окончил МАРХИ, в который поступил вместе с Макаревичем, работал архитектором, а с середины 80-х занимался поисковой деятельностью по перезахоронению солдат Второй мировой войны.
Игорь Мазаев (бас-гитара)
«Второй новенький был Игорь Мазаев. Он пришел к нам из интерната и выглядел гораздо самостоятельнее нас. Усугублялось это тем, что у него густо росла борода совершенно золотого цвета, что приводило в смущение учителей, но так как запрета носить бороду в восьмом классе не существует, никто ничего ему сделать не мог. Даже сказать "побрейтесь" язык, видимо, не поворачивался».
Макаревич заметил, что после этого знакомства идея рок-группы начала витать в воздухе – Мазаев играл на гитаре и пел русские романсы. Но в «Time Machines» он обучился игре на бас-гитаре, принял участие в той же записи англоязычного альбома, играл на концертах, а в 1972-м его забрали в армию, и в группу он больше не вернулся. Но именно у Мазаева много позже обнаружились ранние треки группы, и Макаревич выразил ему благодарность за «сохраненные и предоставленные к изданию записи Антологии».
Сергей Кавагое (клавишные/ударные)
«Юрка Борзов приходил в понедельник в школу и, мечтательно полузакрыв глаза, вещал: "У Японца – всё японское. Вчера был у него дома, там лежит настоящая японская электрогитара и настоящий усилитель". Японец – Юркин друг детства. Его зовут Сережа, японец он только наполовину, и я с ним не знаком».
Кавагое единственный из первого состава группы учился в другой школе (№20), носил прозвище «Японец» из-за отца, переводчика в японском посольстве, и имел доступ к музыкальным инструментам из самой Японии. Правда, поначалу, сразу после приема в группу, он ни на чем не играл – не было инструментов, но потом ему прислали электроорган, и он стал клавишником новой группы. Ну а после пертурбаций состава в первые годы Кавагое пересел за ударные – когда оказалось, что стучать по барабанам некому. Следует отметить, что вклад «Японца» в «Машину времени» очень сложно переоценить. Именно он привел в группу Александра Кутикова; долгое время они втроем были основой группы, в которую периодически приглашались сессионные музыканты.
Последней записью «Машины времени», в которой Кавагое принял участие, стала работа в речевой студии ГИТИС в 1978 году, которую организовал Кутиков; в 1992-м эта запись была издана в виде альбома «Это было так давно…», и в некоторых песнях вокал «Японца» расслышать можно.
А в 1979-м Кавагое и Макаревич поругались и закончилась история самого первого состава «Машины». Расставшись с Макаревичем, Кавагое стал одним из основателей еще одной культовой российской рок-группы – «Воскресенья»; правда, надолго в ней не задержался. В 80-е он пытался создать свой «Наутилус» (еще до появления одноименной свердловской команды), но к 90-м окончательно отошел от музыки, а в 1993-м вообще уехал в Японию, преподавал там русский язык. Потом перебрался в Канаду и скончался в 2008-м от острой сердечной недостаточности в возрасте всего 55 лет.
Андрей Макаревич (гитара, вокал)
По одной из версий (её никто не подтверждает, конечно), пути двух основателей «Машины» разошлись из-за того, что группа всё больше и больше начала ассоциироваться с Макаревичем; Кавагое на это обижался и выступал за равноправие. Насколько эта версия справедлива, судить сложно, но к полувековому юбилею оказалось, что группа формировалась именно вокруг Макаревича. Он, конечно, и сам добавлял к своей популярности очки, выпуская сольные альбомы, участвуя в популярных передачах («Смак»), а в последние годы еще и комментируя на грани фола текущую политическую обстановку. Но формально можно сказать, что «Машина времени» – это Макаревич, а Макаревич – это «Машина времени».
При этом через группу в 70-е прошло множество музыкантов, среди которых разглядеть четверку тех, кто её создал, было не просто. И среди баллад, которыми было переполнено сольное творчество Макаревича, фанаты «Машины» иногда могли разглядеть тоску по старым добрым временам, когда все только начиналось. Например, в песне «Здорово, Миша» (альбом «Песни под гитару» 1985 года) были перечислены несколько имен, и, казалось, что речь идет о реальных людях, бывших членах группы. Но сам Макаревич это отрицал – мол, реальных там всего двое, адресат Миша (Михаил Соколов, недолго был барабанщиком «Машины», потом – джазовый музыкант) и «в Штатах Игорек» (речь не о Мазаеве, а об Игоре Саульском, который в начале 70-х играл на клавишных).
«Здесь тоже многое домыслено. У меня не было задачи упомянуть в этой песне всех реальных друзей и знакомых. Никакого Витька я не знал, как и Женьки в «Поющих гитарах», – так Макаревич объясняет смысл песни в книге Михаила Марголиса «Затяжной поворот: история группы «Машина времени».
