Николай Чиндяйкин: «Учусь жить нормально»

Н.Ч.: - Читатель верно подметил: я сейчас стараюсь не так сильно загружать себя работой в кино, чтобы в жизни оставалось место для театра - не только родного МХТ им. Чехова, но и для мюзикла «Времена не выбирают». А в кино снимаюсь по очереди то в Киеве, то в Питере. В Санкт-Петербурге меня позвали в третий сезон сериала «ППС (патрульно-постовая служба)» - специально для меня в сюжет ввели нового героя, чтобы внести свежую струю в развитие событий. А в Киеве работаем в очень интересном проекте под названием «Нюхач». Это такая немного фантастическая история про человека, который обладает феноменальной способностью различать запахи - даже не как собака, а вообще что-то запредельное. Мне досталась роль генерала СБР - некоей несущест­вующей спецслужбы. Он скептик, которого во всём нужно ещё убедить, этакий негласный хозяин города, в котором разворачивается эта история.

- Как вы понимаете, ничего случайного в жизни не бывает. Выбор места был долгим, и не сразу им стала Таруса. Мы как-то приехали в гости к нашим друзьям. Пошли гулять и набрели на этот участок, где тогда ничего не было. Узнали, что этот кусок земли продаётся. Мы взяли и как-то по-смешному купили этот участок. Но, как известно, всё хорошее делается от глупости и от незнания. Потому что, если бы тогда представляли, что нас ожидает и во что всё это выльется, мы бы не начали это делать. Конечно же, Цветаева мне близка, на её стихи даже когда-то писал музыку для театра. И я счастлив от того, что дом мой находится на территории, которая, по легенде, называется Долина грёз. У нас даже улица такая есть - улица Грёз рядом с моей улицей Пейзажной. Имя этому месту дала Цветаева. Иногда Раса, моя супруга, читает воспоминания, и даже сердце заходится от того, как точно там всё описано. И ты, хотя столько лет прошло, явственно видишь ту тропинку, по которой гуляла Цветаева.

ТВ-Гид: - За лето успели восстановить силы, чтобы теперь с головой окунуться в новый сезон?

Н.Ч.: - Мне кажется, да. Я впервые за много лет достаточно много времени провёл в Тарусе - с женой, с родными. Так что постепенно учусь нормально жить. И уже по театру, по друзьям немного соскучился. И чувство это очень приятное!

- Моя жена Раса не дворянка, а баронесса - это ещё круче. Её детство связано с Вильнюсом и маленьким городком Тильчай, где у её семьи было родовое поместье. Там стоял двухэтажный деревянный дом, который я хорошо знаю, потому что мы там часто бываем. И, когда затевали строительство нашего дома, мы соединили два наших желания. Из этого получилось то, что получилось. Мы даже постарались повторить фрагмент сада, который был в поместье Расы. Вся их усадьба обсажена ёлками, которые сажал ещё её дедушка, поэтому теперь они вымахали под 50 метров высотой. Мы в эту рифму постарались попасть и в нашем саду посадили несколько ёлок, липы.

ТВ-Гид: - Слово «учусь» в вашей жизни вообще возникает довольно часто. Вы ведь пошли учиться в ГИТИС уже в зрелом возрасте, имея за плечами и жизненный, и актёрский опыт. Тяжело было?

Н.Ч.: - Как профессиональный человек, работающий в театре много лет, я понимал, что режиссёр - это отдельная профессия. Я тогда увлекался режиссурой, поставил несколько спектаклей в профессиональном театре. И понимал, что надо учиться. Да, было тяжело - что тут скрывать! Тебе уже за 30 лет, а приходится вновь делать этюды, терпеть замечания педагогов. Но у нас же такая профессия - каждый день сдаёшь экзамен. Мне уже 64 года, и всё равно мне каждый раз нужно кого-то убеждать, доказывать… В этом смысле глупая она - актёрская профессия. Никому не советую заниматься ею! Но раз мне так хотелось заниматься режиссурой, значит, надо было подчиниться. Понимаете, умение подчиняться - это очень хорошее, высокое качество. Хорошей армии без этого не бывает, правда ведь? И хорошего театра без этого не бывает. И одна из ипостасей актёра - уметь подчиняться, искренне, само­забвенно. Но при этом не быть рабом, оставаться художником, свободным человеком. Нужно расслышать режиссёра и из его слов, и из того, что между слов, понять, что он хочет. И именно это показать. В этом смысл актёрской профессии.

- Меня часто спрашивают: «Вы не устали от сериалов?» Отвечаю: «Нет!» Вы любите рассказы? А новеллы? А романы? Так вот, сериал - это тот же роман. Когда мы были маленькими, папа читал нам роман - по две главы в день. Брал какую-нибудь интересную книгу. «В дебрях Уссурийского края», к примеру. И читал. И это для нас был самый настоящий сериал. Так что все рассуждения на тему, что сериал - это плохо, а полнометражный фильм - хорошо, кажутся мне напрасными. Так же, как и ожидания, что через этот ящик с экраном к тебе домой придёт великое искусство. Ну не ходит великое искусство по домам с протянутой рукой! Попу нужно от дивана оторвать, что-то предпринять, какое-то усилие сделать. Выйти из дома, в конце концов. Великое не уместится в ящике, там только какое-то бледное подобие может существовать, отпечаток.

- Когда строили дом, понимали, что нам предстоит тут жить, а не только летом отдыхать. Поэтому определили: у нас будет печь, баня в цокольном этаже. Один из наших строителей был потомственным печником. Я объяснил, какую печь хочу. Он так волновался, что три раза соглашался и три раза отказывался класть эту печь. Но в результате на свет появилось такое сочинение, которым мало кто обладает. Это вариант «три в одном» - русская печь, голландка и камин. Камин выходит в большой зал, русская печь - в столовую. С печью я управляюсь легко. Хотя она требует труда - её нужно протопить, но зато она потом ещё три дня будет тепло держать. И приготовить в ней можно всё что угодно. Складываешь в чугун любые овощи - утром достаёшь и получаешь готовое и очень вкусное блюдо.

- В молодости я был сумасшедшим мотоциклистом, летал на Яве-350. Хотя не могу сказать, что такой уж любитель острых ощущений. Я всю жизнь так много работал, что острых ощущений мне хватает и на сцене, и в кино, и в жизни. Вообще сама жизнь - сплошное острое ощущение.

- Затевая дом, мы исходили из тех возможностей, которые у нас на тот момент были. А было у нас 25 тыс. долларов, заработанных непомерным трудом в начале 2000-х годов. И не было ни света, ни газа, ни дорог. На эти деньги мы решили сделать себе счастье. Промучившись какое-то время, моя жена Раса взбунтовалась: «Я так не могу! В конце концов, мы же для себя строим дом!» В итоге нам дали архитектора, который слушал Расу, слушал меня, вникал в наши каракули и пытался учитывать наши пожелания. И вместе мы это постепенно сооружали. Дом наш ближе к северной архитектуре избостроения. Для меня это в каком-то смысле замкнутая история. Я родился в Горьковской области, на Ветлуге. Крестили меня в храме на стрелке, где Ока впадает в Волгу. И я, покуролесив и по России, и по всему земному шарику, опять вернулся к Оке. По сути, вернулся к себе, к своим истокам. И поэтому мне хотелось, чтобы наш будущий дом каким-то образом напоминал тот, в котором я родился и провёл дет­ство.

Смотрите также:

• «Поняли, лишь потеряв...» Вера Алентова — о любви, ссорах и счастливых днях →
• Владимир Этуш: «Из-за квартиры целый месяц звонил в приёмную Фурцевой». →
• Николай Чиндяйкин: «Дайте миллионам то, что они хотят» →