«Идея общего дела, которую формулировал философ Фёдоров, очень близка русскому сердцу. Но это общее дело требует уважительного отношения к человеку», – уверен писатель, главный редактор журнала «Юность» Сергей Шаргунов.
Неприметный героизм
Валентина Оберемко, «АиФ»: Сергей, уже не первый месяц мир обсуждает, смогли ли медики достойно противостоять тому вызову, что бросил COVID-19. У вас, к сожалению, есть личный опыт – ваш отец, известный священник, переболел коронавирусом. На ваш взгляд, наша медицина выдержала этот удар?
Сергей Шаргунов: У меня не только папа заболел, но и мама. Очень за них переживал – они люди уже очень немолодые. Огромное спасибо врачам, которые их спасали. Эти месяцы запомнятся мне как время неприметного героизма. Время, когда обычные, нигде не засвеченные люди проявили себя как подвижники и праведники. Врачи шли и идут на передовую, рискуя жизнью. В своей программе «Двенадцать» на «России-24» я каждую неделю из месяца в месяц рассказываю о таких героях. И сражаюсь за то, чтобы им выплачивали всё необходимое, обеспечивали средствами защиты.
Запомнилась сильная история. Молодожёны Валерия Дикарёва и Валерий Епишов. Он оперирующий уролог. Уходя работать с коронавирусными больными, просил жену не поступать так, как он. Валерия работает нефрологом в другой клинике. Она не послушалась и отправилась в «красную зону». Оба могли отступить, уклониться, но выполняют долг спасения. Живут в разных гостиницах, трудятся в разных больницах. Общаются между собой по телефону, в мессенджерах. И верят, что их брак станет только крепче. Такая реальная история любви врачей в эпоху ковида. Любви друг к другу и к незнакомым ближним своим.
– В последние годы в России часто используется понятие «оптимизация», особенно применительно к глубинке. Но у большинства процессы оптимизации оптимизма не вызывают. Почему, на ваш взгляд?
– Сегодня со стороны народа мне слышится глухой ропот. А я чувствую себя делегатом, представителем и выразителем настроений безгласного большинства. Обычные люди не знают, куда им податься со своими бедами, кому пожаловаться.
Да, в провинции есть масштабный процент уничтожения школ, больниц, фельдшерско-акушерских пунктов, домов культуры – в рамках той самой оптимизации. Но я убеждён: если бы каждый подобный случай уничтожения очага жизни становился известен обществу, огромное количество этих очагов можно было бы спасти и сохранить. Это в том числе и моя задача.
Можно абстрактно обличать горе-злосчастье и ничего при этом не делать, а можно этому горю-злосчастью противостоять. Это не теория малых дел, это самая настоящая спасательская практика.
– И насколько эта практика реализуема?
– В алтайском селе Пятков Лог я начал бороться за школу. Местные чиновники встревожились, и я не сомневаюсь, что жители теперь её отстоят. Это село уникальное. Его жители сумели вопреки всему сохранить не только школу, но и фельдшерско-акушерский пункт, Дом культуры, детский сад, отделение почты и даже библиотеку. Конечно, школа в Пятковом Логу страдает от нехватки преподавателей – кто согласится поехать работать в такую глухомань? Ну и что, тогда давайте вообще упраздним жизнь в глубинке?
Есть поговорка: «Не стоит село без праведника». А главный праведник в селе – это традиционно учитель. Так что можно сказать: не стоит село без школы.
Или деревня Леоновка Большесолдатского района Курской области. Коллектив полностью укомплектован яркими педагогами. Чистая, светлая двухэтажная школа в небольшой деревне могла бы быть национальной гордостью. Она ведь ровесница века, возникла ещё в 1900 г. В 1969 г. её расширил и перестроил председатель колхоза «Светлый путь». Передо мной протокол собрания жителей деревни Леоновка. Никаких претензий к работе коллектива школы и к её техническому состоянию нет. Но местные власти предлагают её закрыть… из экономии. Хотя все жители – а их несколько сотен – встали на защиту школы.
– К чему может привести такое бездумное сокращение?
– Несколько лет назад художник Илья Глазунов замечал в беседе со мной: раньше говорили «деревня неперспективная», теперь моногорода стали неперспективные. А потом окажется, что вся страна нерентабельная, неэффективная и достаточно только тех, кто качает ресурсы?
Однако я вижу мощную самоорганизацию людей. Ведь ничего не изменится до тех пор, пока люди сами не научатся отстаивать свои права и интересы, в том числе обращаясь в Госдуму, записывая видеообращения.
Идея общего дела
– Но разве видеообращения, вывешенные в интернете, помогут реанимировать деревню и село?
– Помогут приток инвестиций, рабочие места. В селе Пятков Лог одним из главных защитников школы стал председатель совхоза. Он всерьёз опасается массового оттока работников.
В Бурятии я наблюдал целые вымершие городки. Представляете: стоят пятиэтажки – окна и двери подъездов заколочены, ветер гуляет внутри, на улицах сорная трава. Закрылся завод – и люди разъехались. Деревне, селу, моногородам необходимы бюджетные вложения: и в образование, и в развитие там науки, возрождение сельского хозяйства. Я убеждён, что деньги на это есть. Просто надо внимательнее следить, что вкладывается, где и как.
– Сегодня часто звучат воспоминания о том, что в эпоху СССР – несмотря на царящий тогда тотальный дефицит, закрытые границы – люди были счастливы. Может, они были счастливы потому, что у них была цель? А сегодня у людей цели нет.
– Русскому человеку нельзя без мечты. Идея общего дела, которую в своё время формулировал философ Фёдоров, очень близка русскому сердцу. Но это то общее дело, которое требует уважительного отношения к человеку.
При всех вопросах к нашему прошлому тогда люди имели гарантию завтрашнего дня. А сегодня приезжаешь в город Рубцовск, видишь руины тракторного завода – и становится страшно. Сегодня кроме формулировки благих идей нужно обеспечить людям нормальное существование.
– А какой могла бы быть цель, которая сделала бы нынешнего человека счастливым?
– Мне кажется, что это не цель, а ощущение – то самое ощущение общего дела, принадлежности к великой стране, которая развивается. Когда люди видят, как вокруг что-то созидается, строится, возводится. Ощущение движения вперёд окрыляет. Идея сбережения народа, приращения, а не умаления, – вот что важно.
– Сегодня люди массово идут в волонтёры. Это происходит как раз от желания приобщиться к общему делу?
– Я думаю, волонтёрство – это и есть та самая самоорганизация. Именно волонтёры собрали 50 млн руб. за несколько дней в помощь врачам, волонтёры разносили еду по домам старикам и инвалидам.
Вообще волонтёры – иностранное слово. А можно употребить русское – добровольцы. Очень много сегодня таких молодых людей – добровольцев. Это показывает чистоту, максимализм, устремлённость к праведности, неравнодушие нашего молодого поколения, понимание того, что можно проявлять инициативу, действовать самостоятельно.
– И в то же время эти молодые люди, стремящиеся быть полезными, отказываются заводить семьи. Как одно совмещается с другим?
– Разный возраст, разное осмысление жизни. И у большинства молодых людей главный вопрос: если заводить семью, то на какие шиши? Людям нужна работа, нужны жильё и деньги, чтобы семья существовала.
Конечно, многое делается. И я каждый раз радуюсь, когда выделяются средства для молодых семей. Но пока этого недостаточно. Поэтому, если мы хотим, чтобы создавались семьи, рождались дети, должна меняться государственная политика.
