Мария Смольникова — прекрасная театральная актриса. У нее были заметные роли и в кино, но именно в этом году вышли громкие премьеры на ТВ, после которых ее узнало куда больше зрителей. И если мы привыкли видеть актрису в драматических ролях («Шаляпин», «Сталинград»), то сейчас канал ТНТ представил новый комедийный сериал «Кафе “Куба”», в котором героиня Марии при всей своей внешней скромности оказывается дамой напористой, с железным характером и… ужасно смешной. Aif.ru Мария рассказала и о своих новых проектах, и о себе.
Елена Садкова, aif.ru: — Мария, в сериале «Кафе “Куба”» вы становитесь совладелицей придорожного кафе. Жуткие же места — подобные забегаловки. Cами-то в таких бывали когда-нибудь?
Мария Смольникова: — Когда-то давно, наверное, заходила. И да, опасения они вызывают, я стараюсь избегать таких мест. Но все равно в них присутствует какая-то романтика… А с другой стороны, кино — это ведь не реальность, хотя и про жизнь.
— А сами не хотели стать бизнес-леди?
— Как-то я подумывала открыть свою кофейню, мне казалось, это романтично. Но желание быстро прошло. Хотя, если бы захотела пойти в эту область, думаю, что разобралась бы в законах бизнеса. У меня мама математик, преподавала алгебру и геометрию в школе. А сейчас работает психологом. Еще она была очень крутым директором гостиницы, поднимала ее с нуля. Словом, за что ни возьмется, все у нее получается. Может, и во мне что-то такое глубоко-глубоко тоже сидит. Но вообще-то я скорее творческий человек, и пока есть востребованность в профессии, о смене деятельности не думала.
В мечтах об «Анне Карениной»
— К вопросу о востребованности в профессии. Есть ли роли, которые хотелось сыграть, но не случилось?
— Да, конечно! Я очень хотела сыграть у Учителя (режиссера Алексея Учителя — прим. ред.). Прямо Матильду Кшесинскую мечтала! Читала о ней книги… Но зато в «Шаляпине» сыграла Иолу. Мне очень много дало знакомство с личностью моей героини, и я очень благодарна режиссеру Егору Анашкину за этот опыт. Еще я мечтала сыграть Анну Каренину. Это было еще до того, как мы в МХТ им. Чехова «Сережу» выпустили. Мечтала сыграть Каренину в фильме, в котором в итоге сыграла Лиза Боярская (фильм Карена Шахназарова «Анна Каренина. История Вронского» — прим. ред.). Но я понимаю, Лиза, конечно, бесспорна для кино. Зато в МХТ у меня своя Анна Каренина, неожиданная… Все равно желание познакомиться с этой героиней воплотилось у меня в жизни.
— Вы упомянули «Шаляпина». Знали о своей героине — итальянской балерине Иоле Торнаги — что-то до съемок?
— Ничего о ней не знала. И признаюсь, меня шокировал ее поступок — бросить все, переехать из Италии в Россию ради любви, ради Шаляпина. А бросила она многое. Собственно, свою профессию. Она, само собой, занималась, давала какие-то частные уроки. Но ведь была-то примой! Она — гений балета… Я задумывалась: смогла бы я оставить театр и просто дома, например, учить стихи? Я бы так не смогла. К тому же Иола родила Шаляпину шестерых детей! Это для меня тоже что-то невероятное. Мощное. Масштаб личности Иолы Торнаги меня поражает и восхищает. После этого я вообще стала наблюдать за балетными. Ведь профессия всегда накладывает отпечаток на человека. Мой вывод: балетные — очень волевые люди. И еще я заметила, что чаще всего они какие-то светлые. Может быть, потому что много времени проводят в репетиционном зале и не видят мира… Помню, когда еще училась в ГИТИСе, мне все говорили: «О, ты в Москве учишься! Как Москва?» А я отвечала: «А я не знаю, как Москва». Мне вообще было наплевать, что происходит вокруг. Я ездила в ГИТИС, потом назад в общежитие, спала по 4-5 часов. Для меня Москва — это были мои педагоги, ребята однокурсники. И все эти люди были невероятно прекрасны. Это было замкнутое пространство, инкубатор, можно сказать. И думаю, балетные тоже такие — в хорошем смысле.
— Иола — итальянка. Тяжело было передавать итальянский акцент в «Шаляпине»?
— Акцент как раз — это не так сложно после того, как пришлось учить итальянский текст. Я зубрила полтора месяца. А у меня при этом вообще нет способности к языкам и плохая память. Так что все это для меня очень тяжело. А еще я с детства медленно читаю, чтобы понять смысл текста. Сначала комплексовала, а потом поняла, что ничего с этим поделать не могу, и начала приспосабливаться к этой своей особенности. С языками так же. Хотя, если бы попала в языковую среду, то наверняка впитала бы все. А вот учить… Я как-то неуверенно себя в этом чувствую. Но в фильме преодолела это и горжусь собой.
— Для всех Шаляпин — гений и кумир. После роли его брошенной жены по-другому стали смотреть на знаменитого баса?
— Нет, считаю, что он действительно гений. Я разделяю их отношения с женой и его талант. У каждого есть социальная ответственность, взаимодействие с социумом, отношения с другими людьми, но есть и творческая жизнь. Они, конечно, часто пересекаются. Но все-таки дар я отделяю. При этом Шаляпин ведь был замечательным человеком. Он очень многим помогал. Может, он не смог выстроить отношения с женой так, чтобы не произошло этой трагедии — развода. Но в отношениях виновны двое и невиновны тоже двое. И хоть он и был инициатором разрыва, думаю, что если бы все развивалось гармонично, то разрыв вряд ли произошел. Мне кажется, что Иола, сделав такой резкий, импульсивный шаг, отказавшись от профессии, не учла, насколько это для нее огромная жертва. Видимо, эта жертва превышала ее возможности. Просто отказавшись от чего-то ради другого человека, надо полностью осознавать, что взамен ты ничего не должен ждать.
«Учусь слышать жизнь»
— Вернемся к «Кафе “Куба”». Ваша героиня в сериале — дама манерная, привыкшая к комфорту, но при этом характер-то у нее железный. В этом вы похожи с ней?
— Да, я очень волевой и целеустремленный человек, все время поторапливаю события. Мне всегда хочется действовать и все быстро решать. В этом мы с моей героиней Натусиком похожи, наверное. И в то же время есть еще одно сходство между нами. Она не знает о многих подводных камнях, у нее нет понимания реальности, и я, как творческий человек, тоже существую в некоем своем мире. Хотя уже и не настолько выдуманном…
— То есть вы не прагматик?
— У меня путь такой интересный. Все-таки я поработала в разных театрах, и вот сейчас — в «свободном полете». У меня за плечами потеря театра, коллектива, который создавался с нуля. Потом была попытка обрести что-то свое, что-то теплое в другом театре. Мне приходилось самой вести переговоры с директорами об условиях, обсуждать ставку и так далее. Получается, все равно жизнь меня подталкивала в прагматичную сторону, не творческую, я училась за себя постоять, обозначать свои границы. И пришло понимание, что о себе надо тоже думать, иначе долго не протянуть.
— Актрису, которая получила две «Золотые маски», театры должны всеми силами удерживать…
— Это вы так думаете (улыбается). А жизнь — она парадоксальна. Но сейчас я уже реально смотрю на вещи. И осознаю, что труппа в театре — это совсем необязательно единомышленники и атмосфера, которая тебя радует. У меня это действительно было в Лаборатории Дмитрия Крымова. Коллектив — молодые ребята, которые избегали зависти, сплетен, все были открыты, думали только о работе. А в большом устоявшемся театре, с артистами, которые приходили в него в разное время, наверное, невозможно создать такое. Сейчас стараюсь вообще для себя ничего окончательно не решать, а просто иду за тем, что предлагает жизнь, и учусь слышать ее.
«Устала от драм и на сцене, и в кино»
— Вы как-то говорили, что не считаете себя «юморной». Но комедия как жанр нравится? Сразу согласились на «Кубу»?
— Да. Более того, мне этого очень хотелось, потому что я устала от драм и на сцене, и в кино. Да и в жизни у меня столько всего накопилось. Я была в состоянии какой-то загнанности, абсолютной безысходности. И даже подумала: «Мне надо срочно какую-нибудь комедию. Какую-то легкость». Чтобы понять, что в жизни есть и радость, и научиться через этот опыт многое отпускать. Эта работа мне очень помогала пережить трудное время.
— Того, что Марина — непрофессиональная актриса, я на площадке не замечала. Думаю, что ее учителем была ее непростая жизнь… Мы — землячки, обе с Урала. Это нам помогало понимать друг друга. Могу представить, что она пережила. К тому же она рассказывала мне столько абсурдных ужасов, что я порой думала: «Боже! Если бы не ее чувство юмора, она бы просто не выжила». А я на ее месте точно не справилась бы. У меня была жизнь мягче, чем у Марины. Но вообще, я тоже наблюдала вокруг себя жесткую реальность.
— Вспомню еще одну вашу роль — в военной драме Федора Бондарчука «Сталинград». Сильно давила на вас ответственность? Военные фильмы зрители у нас всегда строго оценивают.
— Конечно, страшно, но глаза боятся, а руки делают. Я пересматривала много фильмов. Мои любимые — «А зори здесь тихие» и «Двадцать дней без войны». Читала, узнавала, говорила с людьми, разбирала сценарий. С Федором Сергеевичем работалось очень легко. Я очень переживала, что буду как-то не соответствовать. Он ведь такая звезда… А я никогда не работала в таком большом кино. Но когда мы первый раз встретились с ним на площадке, все мои страхи, сомнения и смущение сразу отпали. Он был открыт, легок, свободен, внимателен. Я чувствовала, что он меня выбрал, я ему нравлюсь, и у него нет никаких сомнений. Это меня так расслабило, что я полностью погрузилась в атмосферу и наслаждалась работой.
