«Я не могу веселых песен петь». Последняя сказка Ивана Козловского

Он мечтал спеть в «Ла Скала». Оказалось, не суждено. Вместо этого он каждый вечер ходил в Консерваторию. Раньше на одном из кресел директорской ложи Большого зала Консерватории даже была прикреплена табличка: «Здесь слушал музыку великий русский певец Иван Семенович Козловский»: он был самым дисциплинированным слушателем, почти не пропускал концертов. Впоследствии табличку украли поклонники — новая, изготовленная дочерью певца к его 100-летнему юбилею, теперь привинчена на стене. Во избежание возможных покушений.

«Я не могу веселых песен петь», — пел Козловский после восьмидесяти, а поклонники, их дети и даже внуки, слушая романс Рахманинова, восторгались не только уникальным творческим долголетием певца (даром природы, подкрепленным феноменальной строгостью к себе, — Козловский до 85 лет играл в теннис, подтягивался на кольцах, никогда не принимал лекарств и строжайше соблюдал режим), но и новизной трактовки. Иван Семенович никогда не повторял своих интерпретаций: он в 80 лет искал новую интонацию столь же неутомимо, как в молодости. «Отец был настоящим художником-мучеником, — рассказывает дочь певца Анна Ивановна, — всегда, когда он слушал себя по радио (а его записи передавались раньше чуть ли не каждый день), меня поражало особенное — сосредоточенное, страдальческое — выражение его лица. Отец не бывал доволен собой. В отношении собственного творчества он был непримиримым максималистом».

В последние годы, будучи уже почти немощным стариком, Иван Семенович мечтал поставить фильм-оперу «Снегурочка» с Галиной Вишневской в главной роли. Сам он собирался исполнить в фильме партию Берендея. Предполагалось использовать в постановке старые записи... Но проекту не суждено было сбыться. Великий певец до последнего дня мечтал донести до широкого слушателя версию поэтичной оперы, беспечально объяснявшей смерть героини сменой времен года...