Взбалмошная, сильная и ранимая. Детьми Татьяны Лиозновой были ее фильмы

Ее называли «железной леди», «ежиком», «бой-бабой». Она же за закрытыми дверями из строгого, властного режиссера превращалась в ранимую, романтичную и невероятно человеколюбивую девочку.

С девочкой сходство солидному режиссеру Лиозновой, которого все боялись, как огня, придавал и её рост – метр с кепкой, точнее, 1 м 50 см. Но даже с «высоты» своего роста Татьяна Михайловна могла обуздать любого, даже самого необузданного актера.

«Ты бездарность!», «Как ты мог стать актером!», «Зачем я вообще тебя позвала на эту роль?», – вот самые частые реплики, которые сыпались в адрес большинства ее подопечных. Но это была не чрезмерная властность, как полагали некоторые. Просто Лиознова была уверена, что каждый человек, решивший чему-то поучить с экранов других, должен нести за свою работу колоссальную ответственность. Лиознова уважала и любила своего зрителя. Каждое письмо, присланное ей домой или на Мосфильм, она прочитывала и отвечала на него. А звонки в квартиру Лиозновых до 1978 года всегда принимала мама, Ида Израилевна. Она снимала трубку, и говорила очередному поклоннику или поклоннице: «С вами разговаривает мама режиссера Лиозновой».

Папу 17-летняя Таня проводила на фронт в 1941-м. Он погиб в тот же год, а Таня, узнав страшную весть, решила для себя: в этой жизни нет ничего важнее семьи. С тех пор Лиознова будет беречь свою маму и проживет с ней в двух крохотных комнатках большой коммуналки вплоть до маминой кончины. Ида Израилевна стала неотъемлемой частью творчества прославленного режиссера. Её знала вся творческая Москва. Какие вкусные столы она накрывала для шумных компаний дочери! Собирались актеры, режиссеры, и начинались беседы. О чем? Конечно, о кино. О себе Татьяна Михайловна говорить не любила. Многие отмечали, что хоть дом её для гостей был полной чашей, сама она была очень закрытым человеком. Открывалась она только с мамой. Ида Израилевна была самым близким человеком, которому она доверяла даже самое сокровенное – свое творчество. Только маме было позволено критиковать, подсказывать, направлять. Когда Иды Израилевны не стало, Татьяна Лиознова закрылась совсем. Ее студенты приехали к ней домой, хотели поддержать, нажали кнопку звонка… а она даже не пустила на порог, сказала, что ей ничего не нужно и никого она видеть не хочет. 

Актеры, работавшие с Лиозновой, частенько вспоминали Татьяну Михайловну как невероятно строгую, порой взбалмошную, подверженную постоянным сменам настроения женщину. Говорили, что она могла убить словом, поэтому находились и те, кто после окончания работы старались больше с ней не пересекаться. Но таких было меньшинство, большинство же с пониманием относились к таким «слабостям» талантливого режиссера.

Не там искала

Многие считали, что Лиознова всю жизнь была одинока. Но это не так. Да, Татьяна Михайловна в официальном браке не состояла, но поклонников у нее было предостаточно. Когда-то за молоденькой студенткой Лиозновой ухаживал Константин Симонов. Однажды знаменитый кавалер подвез Татьяну до дома на такси. Сцену прощания углядела из окна Ида Израилевна. Дома у нее состоялся серьезный разговор с дочерью. После этого вечера Татьяна Лиознова больше не принимала ухаживаний от Симонова.

Потом у Татьяны Лиозновой случился страстный роман с актером Арчилом Гомиашвили. Тогда Татьяна Михайловна как раз готовилась к работе над «Семнадцатью мгновениями весны». Она проводила кастинги, отсматривала претендентов. Гомиашвили был уверен, что Штирлица будет играть именно он. Но, по версии самого актера, в ЦК режиссеру высказали сомнение, что грузин может подойти на роль советского разведчика. Поэтому Лиознова, опасаясь, что картину закроют, пригласила Тихонова. Правда, коллеги Татьяны Михайловны рассказывают и другую историю: когда Лиозновой кто-то предложил взять Штирлицем Гомиашвили, она прямо при актере лишь громко рассмеялась, чем привела его в бешенство. В любом случае, после того, как Штирлицем утвердили Тихонова, Гомиашвили сразу расстался с Лиозновой и долгие годы с ней не общался.

Как появилась жена Штирлица. 41 год назад вышел сериал «17 мгновений весны» Подробнее

Однажды Татьяна Михайловна случайно познакомилась с ученым-физиком, зам. председателя Совета министров СССР Владимиром Кириллиным. Чиновник покорил её своим интеллектом, начитанностью. «Вот же он, тот самый! Не там искала!», – подумала она. Среди творческой интеллигенции поползли слухи: «Лиознова замуж собралась. Наконец-то, может, подобреет». А она действительно светилась от счастья. Ведь в это время ей везло не только в личном, но и в работе – Татьяна Михайловна собиралась начать работу над картиной «Мы, нижеподписавшиеся». Чтобы как можно лучше изучить материал, режиссер отправилась во МХАТ на одноименный спектакль. Пригласила она туда и своего жениха. После финала она вышла окрыленная, Кириллин же смотрел в пол. Доехав до дома, он выложил ей всё, что думал: что тема эта своеобразная, что могут быть неприятности, что она может подставить не только себя, но и его.

Лиозновой пришлось сделать непростой выбор. С Кириллиным она видела себя в качестве жены, возможно, матери, но когда он попытался отобрать у нее её нового, уже любимого, «ребёнка», она тут же дала ему от ворот поворот. Да, Татьяна Лиознова свои фильмы называла своими детьми. Как-то один из ее поклонников, которому она тоже дала отставку, встретив ее через несколько лет, очень нетактично заметил, что у него уже есть дети, а она только и возит с собой свои железные коробки с киноплёнкой. На это оскорбление Лиознова не обиделась. Свои коробки она любила больше всего на свете.

«Лиознова, вставай!»

А как их можно было не любить? Ведь тот же «Карнавал» – это история о ней самой, о маленькой наивной девчонке, которая так мечтала делать в жизни что-то прекрасное; «Три тополя на Плющихе» – картина, придуманная Лиозновой вокруг ее любимой песни «Нежность»; «Семнадцать мгновений весны» – классика нашего кинематографа, ради работы над которой Татьяне Лиозновой пришлось просмотреть всю имеющуюся в архивах советскую и немецкую кинохроники с бомбежками, убийствами, трупами…

Она их всех любила беззаветно. И только последний фильм, «Конец света с последующим симпозиумом», вызывал у нее противоречивые чувства. В середине 1980-х, когда повеяло в Союзе западным духом, Лиознова решилась на новую картину. О чём? О ядерном оружии, об Америке-гегемоне. Восемь месяцев она не вылезала с площадки и из монтажных студий. А потом с новой картиной приехала в Берлин. Там по одному из каналов весь день крутили её «Конец света». Она не выходила из номера и смотрела, смотрела, смотрела... Очнулась от стука в дверь. Актеры, приехавшие с ней в Германию, пытались вытащить ее из гостиничного номера на прогулку. Но она не пошла. Только сказала: «Теперь я поняла, что впервые сняла плохой фильм».

С тех пор Татьяна Лиознова с кино завязала. Говорила, что не понимает нового зрителя, даже думала, что ее прославленным фильмам не место в новой действительности. 

Знавшие ее люди утверждали, что в последние годы Лиознова жила более чем скромно. После операции, во время которой ей удалили доброкачественную опухоль мозга, сильно болела, у нее отнялись ноги. Но Татьяна Михайловна не сдавалась. Каждое утро говорила себе: «Лиознова, вставай!». И вставала, читала, смотрела новости, общалась с друзьями. Ей во всем помогала названная дочь Людмила Лисина – дочка ее хорошего друга, летчика-испытателя Василия Колошенко. Она была с Татьяной Михайловной и в последние минуты жизни.