И не только романы - не один десяток лет он возглавляет легендарный отряд «Каравелла», где ребята на практике познают, что это такое - умение вовремя прийти на помощь или пожертвовать собственными интересами ради других. Владислав Карапивин Родился в 1938 г. в Тюмени. Писатель. Окончил факультет журналистики Уральского государственного университета. Автор книг «Голубятня на жёлтой поляне», «Мальчик со шпагой». Лауреат премии Президента РФ «за вклад в развитие отечественной детской литературы».
«Я не пацифист!»
Константин Кудряшов, «АиФ»: Владислав Петрович, вы поддержали Крым, пожелавший вернуться в Россию. Но часть писателей высказывалась о тех событиях как об «агрессии России». Досталось вам от этих «собратьев по перу»?
Владислав Крапивин: Ещё бы! Были всякие мерзкие реплики, разговоры за спиной, какие-то невнятные угрозы... Я был к этому готов. Севастополь - мой любимый, можно сказать, второй родной город. Мне невыносимо представить, что он может быть каким-то другим, не русским.
Ещё в 1990-е, когда Севастополь отдавали Украине, я говорил, что это чудовищная дурь на грани преступления. Что надо не присоединять к Украине Севастополь и Крым, а наоборот - наглухо перекрыть Крымский перешеек и поставить там наши силы. Чтобы и в голову никому не пришло посягнуть на эту землю.
А когда началось воссоединение, восторжествовали историческая логика и справедливость. Я понял, что мой Севастополь возвращается. Сам в Крым я приехать не мог - уже еле ходил. Но позволил себе открыть бутылку коньяка и позвонил севастопольским друзьям: «Ребята, наконец-то это случилось! Давайте!»
- Но детскому писателю вроде бы положено быть пацифистом...
- Что значит «положено»? Аркадий Гайдар, великолепный детский писатель, он что - пацифист? Да, я против войны. Решать какие-то вопросы, пусть даже глобальные, с помощью крови - самое страшное преступление. Но встать на защиту того, что тебе дорого, - разве это значит напасть, развязать войну?
Знаете, дети всегда задают вопросы вроде «Ты за кого?» И ждут чёткого ответа. Вот и в отношении войн надо всё определять в зависимости от конкретной ситуации. Когда стреляют по безоружным, по мирному населению, по детям, понятно, что те, кто так делает, - мерзавцы и сволочи. Когда украинские деятели сжигают живьём запертых в здании людей, как это было в Одессе, сразу становится понятно, кто за кого.
Прав всё равно окажется тот, кто с оружием в руках встал на защиту человеческой жизни. В конце концов, в уставе нашего отряда есть пункт: «Я вступлю в бой с любой несправедливостью, подлостью и жестокостью, где бы их ни встретил. Я не стану ждать, когда на защиту правды встанет кто-то раньше меня».
Обаяние оборотней
- Раньше герои в ваших книгах сталкивались максимум с крикливыми тётками. А сейчас вы поднимаете темы оборотней в погонах, ювенальной юстиции... Эти противники страшнее, чем тётки 1970-х?
- Они страшны тем, что вызывают стремление к подражанию. Они показывают, что можно быть оборотнем и жить в своё удовольствие, даже преуспевать. Они демонстрируют, что за ними сила. И это притягивает. Ребята, которые хлебнули общения с ними, став взрослыми, начинают жить по извращённым понятиям.
- Ваш отряд «Каравелла» существует уже 55 лет - сначала в составе пионерской организации, потом, когда пионерии не стало, сам по себе. Сейчас идут разговоры о том, что назрела необходимость воссоздания детской организации...
- Я никогда не был сторонником уничтожения пионерской организации. Идея большого коллектива, где главное - чувство товарищества, где ты развиваешь свои способности, она же прекрасна! Другое дело, что нужно было отказаться от чрезмерной политизированности.
Создание новой такой организации можно только приветствовать, сказав: «Наконец-то!» Но как всё пойдёт в только что созданном Российском движении школьников? Чем будут заниматься ребята в этих отрядах? Мне это совсем не ясно. Главное, на чём я всегда настаивал и буду настаивать, - в новой организации нужно постараться сгладить военизированную составляющую. Потому что часто весь этот военный антураж становится самоцелью. Маршировать, строиться, говорить речовки, играть исключительно в военные игры, заниматься стрельбой... В ребячьей жизни всё гораздо шире, разнообразнее и интереснее. Пусть это тоже будет, но не становится главным.
Выиграть войну
- А роль детской литературы во всём этом какова?
- Возможно, я сейчас скажу чересчур крамольную вещь. Но я глубоко уверен - если бы у нас в стране в 30-е и в начале 40-х не было детской литературы, мы бы проиграли войну. А сейчас у нас детской литературы нет. Ею толком никто не занимается. Посмотрите, что с ней стало. Были прекрасные детские журналы. Был «Пионер», который прошёл всю войну и выжил. Был «Костёр». Они печатали великолепные вещи, ребята охотились за этими номерами. Вокруг редакций концентрировались писатели. Встречались. Советовались. Обменивались мнениями. С исчезновением этих журналов пропала писательская среда. А если нет среды, не будет ни новых книг, ни новых имён. Теряется интерес. По-моему, даже у властей. А ведь это зря. В годы войны, в труднейшее время, когда, казалось бы, совсем не до того, нашлись же силы и у писательской организации, и у власти провести Неделю детской книги...
И всё-таки кажется, что это можно поправить. В последнее время я замечаю, что интерес у ребят к книгам стал возрастать. Не сильно, но всё же. Маятник качнулся в правильную сторону.
