В дни, когда все обсуждали лишь одну тему, тихо, почти незаметно ушёл из жизни легендарный человек. Драматург Леонид Зорин, подаривший нам «Покровские ворота», Маргариту Павловну, Велюрова и Хоботова, фразами которых мы разговариваем уже десятилетиями: «Хоботов, это мелко!», «Кто не пьёт – назови?», «Кафе-бар. Я догоню!»
С Зориным мы встречались в прошлом году. Леониду Генриховичу было уже 94 года, он вышел в гостиную, тяжело опираясь на костыли. Но открытый, ясный взгляд, память и живой, острый ум, как оказалось, совсем не покорились возрасту.
Как многое хотелось у него спросить! И о Сталине, и о Горьком – когда Зорину было десять лет, его, мальчика-вундеркинда, поэта, привезли к Горькому в Горки. А Горький затем рассказывал о нём Сталину. И Сталин согласился: «Талантливый ребёнок, говорите? Надо помочь!»
«Жизни Горького врагу не пожелаешь»
«Кто знает, – задумчиво произнёс Леонид Генрихович. – Хорошо это или плохо, что на момент нашей встречи с Горьким я был ребёнком. Я думаю, скорее хорошо. Если бы мы встретились в другом возрасте, в другое время, я глубоко сомневаюсь, что Горький был бы откровенен со мной. Уже тогда, сидя за этим огромным, роскошно накрытым, просто царским столом в Горках, я заметил – Алексей Максимович очень следит за тем, что он говорит, как он говорит и какое впечатление это производит. Некая актёрская игра, да. Но – неосознанная…
Многое было неоднозначно в этом человеке. То, что жизнь свою он сломал, – всем, полагаю, понятно. Он сидел в золотой клетке, изолированный от жизни, изображал из себя куклу. Верховного рулевого литературы. И не мог даже поехать, куда хотел. Трагическая жизнь. Столько в ней трагедии и сложности.
Человек это был через всё прошедший, себя сделавший. И, как все сделавшие себя люди, он многое в себе задавил. Горький прекрасно понимал, кто такой Сталин. Он был человеком, помимо всего прочего, очень умным. Понимал и изображал дружбу, восторг. То есть в основе отношений, в основе оценки действительности была положена изначальная громадная ложь. Это ужасно! Особенно если учесть, что Горький всю жизнь в своих произведениях искал правду.
Почему же в его жизни всё получилось иначе? Потому что человек несовершенен. Положение рулевого, кормчего литературы очень лестно. Ему это нравится. Ему приходится отвечать на бесконечный поток писем, направлять, решать, от него зависит множество людей… И он занимается всем этим, вместо того чтобы писать. В его доме находится огромное количество приживал – когда меня привезли к Горькому, за обеденный стол село порядка 30 человек! Всех их он так или иначе содержал, они крутились вокруг него! Врагу не пожелаешь такой жизни.
«Тайный эротоман»
Судьба Леонида Зорина сложилась очень нетипично для вундеркинда. Сколько имён, так ярко вспыхнувших в детстве, через несколько лет погасло. Их десятки тысяч.
Но мальчик, замеченный Горьким, не пропал. По совету выдающегося поэта Самеда Вургуна Зорин приехал из Баку в Москву поступать в Литературный институт. Приехал без гроша в кармане, снял угол в коммуналке… Именно этой коммуналке суждено было стать одной из самых известных во всём Советском Союзе! Кем же они были в реальной жизни – Маргарита Павловна, Хоботов? Смотрели ли они сами этот фильм, прославивший их на века?
Забавно, что Леонид Генрихович и сам доподлинно так и не узнал – знакомые рассказывали, что да, смотрели. Но какой была их реакция, история умалчивает.
«Да, конечно, они существовали на самом деле, были моими соседями, – вспоминал Зорин. – «Хоботов» изучал романские языки, «Маргарита Павловна» была переводчиком с французского, кстати, известным переводчиком, «Велюров» – артист московской эстрады. Но многое я, конечно же, выдумал.
Однажды я включил радио, и в это время как раз шла викторина о «Покровских воротах». В эфире звучит вопрос: «Как Маргарита Павловна называла Хоботова?» Раздаётся звонок и звонкий, немного стеснительный, совсем юный мальчишеский голос представляется: «Здравствуйте, меня зовут Вова, мне семь лет». «Так как же называла Хоботова Маргарита Павловна, Вова?» Семилетний Вова выпаливает: «Она называла его «тайный эротоман!» Я смеялся как ненормальный…»
«Заработал чахотку от переживаний»
Со своей первой пьесой, «Молодость», Зорин пришёл в Малый театр. Её зарегистрировали под четырёхзначным номером. Он тогда мысленно обругал себя дураком – на что надеяться при такой конкуренции. Но случилось чудо! Когда через месяц без особых надежд Зорин позвонил в театр просто узнать о судьбе пьесы, то от удивления едва не выронил из рук трубку: «Куда вы пропали? Мы вас по всей Москве ищем! Ваша пьеса готовится к постановке!»
Но после этого сумасшедшего успеха, свалившегося на Зорина в 17 лет, когда он сразу же стал членом Союза писателей СССР, его ещё ждали годы скитаний по подъездам. Рассветы, которые он встречал на лестнице после ночи, проведённой на ступеньках, и вздрагивая от каждого шороха. А пьеса «Гости» едва не стала поводом для ареста.
«Невозможно было открыть газету или включить радио – на меня отовсюду сыпались проклятия, – рассказывал Леонид Генрихович. – Совершенно жуткие! От переживаний я заработал чахотку и из одной больницы перебирался в другую. Мне случалось ночевать на лестнице в подъезде, на ступеньках! Потому что порой, разыскивая меня, милиция приходила ко мне по ночам, но мои добрые соседи меня предупреждали, завидев у дома милицейскую машину, я убегал по лестнице на верхние этажи и прятался там до утра.
Эта история могла меня уничтожить. Но не уничтожила, потому что у меня был характер. Недавно я беседовал с молодыми писателями, и они спросили меня, что я считаю самым главным. Я, практически не задумываясь, ответил: «У писателя должен быть характер. Это важнее, чем талант».
* * *
…На прошлой неделе, 31 марта, большое сердце Леонида Генриховича остановилось.
