Музыкант, прославившийся песней «Еду в Магадан», рассказал АиФ.ru о гастролях по Украине, грусти русского человека и новом альбоме «Долгая и несчастливая жизнь».
«У нас даже депрессия совсем другая»
Владимир Полупанов, «АиФ»: Вы как-то сказали, что все русские писатели писали о том, как в России плохо жить. Ваш альбом «Долгая и несчастливая жизнь» тоже об этом?
Василий Обломов: Отчасти. Довольно часто неумные люди обвиняют русских кинорежиссёров, снимающих печальные фильмы про Россию, в чернухе. Почему эти фильмы, так же, как и литература, пользуются больше успехом за границей, чем у нас? Потому, что такого быта, такого мироощущения и того, что происходит здесь, за границей нет. У нас даже депрессия совсем другая, чем у европейцев или американцев. Мы этим миру и интересны.
— И в чём, по-вашему, суть нашего мироощущения?
— Это же о русском человеке сказал Достоевский: «Широк человек, слишком даже широк, я бы сузил». Если налить нашему человеку водки и послушать его — о чём он начнёт говорить? Не про собственный грязный подъезд или двор, а о смысле бытия, о геополитике, о том, как обустроить жизнь во всём мире — о глобальных проблемах. Чаще всего наш человек размышляет о том, что от него не зависит.
— Любому великому русскому писателю можно предъявить претензию: «Опять очернил страну! Песня «Неясная поляна» об этом?
— Да. Я очень люблю произведения Льва Толстого. И читал, что когда он публиковал свою статью «Не могу молчать», осуждающую смертную казнь, ему прислали в Ясную Поляну верёвку и мыло с подписью: «Не заставляйте правительство. Сделайте всё сами». Писатели обнажают пороки общества. Но в этом смысле русская литература не уникальна. Роман Джона Стейнбека «Гроздья гнева» сразу после выхода книги изымали из библиотек и запрещали в школах, считая, что он очерняет Америку. А сегодня у них он включён во многие школьные программы.
— Ваши песни на злобу дня – из серии утром в газете, вечером в куплете. Вам не кажется, что они быстро устареют?
— Возможно. Но даже когда я писал музыкальные номера для проекта «Господин Хороший», я всё равно старался сделать их шире заданной темы. Говорить через частное о вечном. Песня «Налёт Якубовича» не про то, как Якубович не улетел во Вьетнам, а про людей в поисках лидера протеста, который выскажет за них их претензии. Точно так же я подходил к созданию песен для этого альбома.
В информационном пространстве сегодня много невежества. Я наделся, что это быстро пройдет. Но шутка с «несением херни» затянулась.
— «Нести херню» вы написали, насмотревшись ток-шоу?
— Не только. В информационном пространстве сегодня много невежества. Я наделся, что это быстро пройдет. Но шутка с «несением херни» затянулась. В интернете случайно наткнулся на программу «Международная пилорама», которую ведёт Тигран Кеосаян. Посмотрел минуту, и мне стало дико стыдно за то, как это сделано. Речь именно о качестве, а не о теме повествования. Если это юмор, то это не смешно. Какой-то бездарный нелепый капустник. Я спросил одного знакомого «человека из телевизора»: «Как такие вещи могут существовать на современном телевидении?» И получил ответ: «В условиях, когда острить можно только на строго определённые темы, получается вот такое. Главное – лояльность, а не профессионализм. Умные люди не хотят позориться шутками про Обаму с бананом, остаются те, кого ты видел. На первый план вышла, так называемая, лояльная серость. Неважно, насколько ты талантлив. Деньги в таких случаях тебе платят, вне зависимости от того, любит тебя зритель или нет. Главное красноречиво нести ахинею, чем красноречивее, тем больше у тебя шансов для самореализации».
Нам тут часто показывают каких-то подлецов в масках с флагом Украины. И люди, накачанные этим негативом, начинают искренне ненавидеть украинцев.
Концерты на Украине
— Вы один из немногих российских музыкантов, которые сегодня гастролируют в Украине. Как вас там сегодня принимают?
— На наши концерты ходят адекватные люди, которые понимают, что конфликт между нашими народами развязан искусственно. И что на самом деле мало кто хочет воевать. Большинство жаждет, чтобы всё это быстрее закончилось. Поэтому нас, русских людей, в Украине никто не обижает, нас любят и благодарят за то, что выступаем там. Другое дело, что нам тут чаще показывают каких-то подлецов в масках с флагом Украины. И люди, накачанные этим негативом, начинают искренне ненавидеть украинцев.
В прошлом году мы были с концертами в Киеве, и Евгений Киселев позвал нас спеть песню в своей программе на телеканале «Интер». Я согласился с одним условием, что приду и спою, но не буду участвовать в дискуссии. Потому что понимал, что в эфире будет ругань. «Хорошо», — сказали мне. Пока сидел и ждал своего выступления, слушал, как люди обсуждали свою жизнь, что нужно сделать, чтобы её улучшить. А когда мне дали слово, пользуясь случаем, сказал: «Друзья, хотел бы вам всем напомнить, что в 2014-м году на Майдане погибли люди. Их больше нет. Очень бы хотелось, чтобы смерть этих людей не оказалась напрасной». Затем спел песню «Мы будем жить всегда», пожелал всем счастья и удачи. После съемок некоторые участники программы подходили и жали мне руку. Меня потрясла реакция пользователей соцсетей! Украинская часть аудитории писала: «Москаль, фашист и путинист, убирайся в свою Россию». Российская часть писала, что я бендеровец со всеми вытекающими. Это был удивительный опыт. Видимо, время такое. Учитывая, что люди сегодня в состоянии читать только заголовки, то, наверно, это было предсказуемо. Поэтому я чаще отказываюсь от интервью, потому что люди хотят тебя вписать в определенный лагерь: ты за нас или против? Им неинтересно, что ты на самом деле думаешь.
— Песня «Внутренняя эмиграция» больше про собственную лень, про нелюбимую работу, на которую человеку приходится ходить, или всё-таки больше о тех, кому неуютно жить?
— Всё вместе. С одной стороны, и героя жалко, он в таких обстоятельствах. А с другой стороны — и герой сам по себе жалок. Так себе работник. Мне показалось, что это про нас глобально. Жизнь вокруг не очень, и мы сами в этом виноваты. У нас смеются, когда в чужих парламентах люди ругаются и дерутся. А я считаю, что это признак жизни. Потому что в обществе живут разные люди с разными взглядами. И представители этих людей находятся в парламенте. Пусть они там друг с другом выясняют отношения, чтобы люди в массовом порядке на улицах это не делали потом.
Избиратели делегировали парламентариям свои права. Они должны их отстаивать. А у нас получается, что все вроде бы «за», а по сути, всем на всех наплевать.
— То есть вы считаете, что в парламенте допустимо выяснение отношений при помощи кулаков?!
— Как угодно. Избиратели делегировали парламентариям свои права. Они их должны отстаивать. А у нас получается, что все вроде бы «за», а по сути, всем на всех наплевать.
В фильме «День выборов-2» есть такой диалог.
— Нет, страна у нас конечно…
— Да, страна — да. И народ.
— Ну, народ у нас вообще прекрасный. Люди, правда, г…о.
Ваш «Человек херовый» – это о качестве народа?
— Не совсем. На предыдущем альбоме у нас была песня «Человек хороший». Она была позитивная и добрая. Это так нетипично для меня. И я решил реабилитироваться перед собой, написав песню «Человек херовый». У меня однажды был диалог с моим приятелем. Он мне доказывал, что народ у нас очень хороший. Прямо лучший в мире. Я молча слушал этот монолог. А потом мы сели в машину и поехали (он был за рулем), и он стал сыпать проклятиями в адрес самого лучшего в мире народа: «Дебил, ты что права купил», посмотри на этого кретина, он же недоумок». Он ругался. Я молча слушал и улыбался. А потом спросил: «Ты же мне только что рассказывал, какие вокруг все клёвые. Мы едем с тобой всего 10 минут, и ты встретил столько плохих». Он не нашёлся, что ответить. Да, народ у нас добросердечный, открытый, любящий. Но попробуйте провести сделку с недвижимостью и обратите внимание, как люди ведут себя по отношению друг к другу. С каким страхом закладывают деньги в ячейку, опасаясь, что их кинут.
Не хочу ни очернять, ни хвалить чрезмерно наших людей. В романе Ильфа и Петрова «Золотой телёнок» почти нет людей правильных с точки зрения нравственности. Остап Бендер и вся компания, по сути, жулики. Но когда читаем книгу, мы так им сочувствуем и хотим, чтобы у них всё получилось. У нас даже жулики другие. В них есть своё обаяние. Но наши люди сильно проигрывают гражданам западных стран в гражданском самосознании, в умении бороться за свои права, в самоуважении к ближнему. У нас самая большая проблема — мы друг друга не уважаем. Первое, что человек может сказать другому, не зная его: «Ты кто такой?» И на этом будет строиться дальнейшая дискуссия. Народ говорит власти: «Ты кто такой?» Власть отвечает ему так же. Учитель это говорит школьнику, школьник учителю. Прапорщик солдату. И так далее.
Для меня так и осталось загадкой вот что. Ты попадаешь в армию, где есть дедовщина. Первый год тебя чморят, второй год ты чморишь. Тебя унижали, когда ты только пришёл служить. Тебе это не нравилось. Но когда ты переходишь в статус «деда», то сам начинаешь делать с людьми то, что тебе не нравилось. Причем, ладно если бы ты это делал с теми, кто тебя обижал. Но те, кто тебя обижал, безнаказанно исчезли, а ты издеваешься над вновь прибывшими. Они-то перед тобой чем провинились? И почему эта конструкция веками себя воспроизводит, я понять не могу. Причем этот идиотизм выдаётся за какой-то жизненный смысл, которого там, конечно же, нет.
Объём несправедливости глобальный
— Вам всего 33 года. Почему вы так пессимистичны воспринимаете жизнь? В вашем окружении нет людей успешных, счастливых?
— Я русский человек. А русский человек всегда сгущает краски и страдает. Во мне это тоже есть. И это тоже можно высмеивать. Многое в нашей жизни мне кажется несправедливым. И объём этой несправедливости глобальный. Я это тонко чувствую. И это меня угнетает.
Вот, например, большинство моих ростовских друзей прекрасно образованы, но в силу тех или иных внешних и внутренних причин у людей, на мой взгляд, не очень сложилась жизнь. В последние годы мои друзья всё чаще уезжают на ПМЖ в Эстонию, США, Испанию. А я остаюсь здесь, реже с ними вижусь. И для меня это печальный момент.
Я родился и прожил 33 года в России и оснований говорить всё, что угодно про собственную страну, у меня намного больше, чем у тех людей, которые за налоговые деньги учат нас всех любить её недостатки.
— Почему они уезжают?
— Все хотят жить по-человечески. Я не могу сказать, что у меня сейчас есть финансовые проблемы. Живу я значительно лучше многих россиян. За что спасибо моим слушателям, конечно. Но даже у меня, например, идёт бесконечная борьба с теми же соседями, которые постоянно курят на лестничной клетке. И я толком ничего не могу сделать. Пришёл как-то на плановую встречу с полицейским начальством района и спрашиваю: как мне быть? Дым стоит в подъезде, дышать нечем. Закон запрещает курить в подъезде. А мне человек в погонах отвечает: «Я в своём доме вопрос решил просто: дал дубиной по голове несколько раз. И люди прекратили это делать». Я его спрашиваю: «Вы же представитель власти. И говорите мне, чтобы я бил дубиной соседей за то, что они курят?!» «Ну, да – говорит он. – Закон же не работает».
Я родился и прожил 33 года в России, и оснований говорить всё что угодно про собственную страну у меня намного больше, чем у тех людей, которые за налоговые деньги учат нас всех любить её недостатки.
— Как бороться с этими недостатками? У вас есть рецепты?
— Мне кажется, в стране всё изменится глобально, если принять два закона. Первый, согласно которому дети чиновников будут обязаны учиться и затем прожить 50 лет в России. И второй, обязывающий людей самостоятельно платить налоги. Не как сейчас, когда ты получаешь зарплату за вычетом всех налогов. Нет, тебе будут отдавать полностью все твои деньги. И ты самостоятельно будешь вычитать налоги и платить в налоговую. Когда граждане в нашей стране осознают, сколько денег они платят в виде налогов, сразу появится гражданская сознательность и начнутся предъявы: «Я налоги плачу, а почему дороги у нас такие раздолбанные»? А сейчас все думают: есть какие-то казённые деньги, как бы ничьи. Вот с ними поступают по-казённому.
Американским детям с детства внушают: это свободная страна, ты должен стать великим, лучшим, особенным. А когда я учился в школе, слышал, что нужно быть таким, как все.
По большому счету, если и есть у наших сограждан какой-то запрос, то на справедливость. Если на дороге в мою машину по встречной въехал чиновник, то это не я виноват, а он. Если губернатор охотится в заповедной зоне и ловит рыбу, которая занесена в Красную книгу, а потом делится фотографиями с миром, как ни в чём ни бывало, то он должен ответить за это по закону. И т.д. Как говорится: dura lex sed lex, «закон суров, но это закон». Если он будет один для всех, мы будем жить в самой прекрасной стране. Я как-то был на экскурсии в британском парламенте, из которой вынес для себя главное, что все свои права и свободы британцы вырывали зубами с кровью и сражениями. Поэтому свои свободу и права они так ценят. Американским детям с детства внушают: это свободная страна, ты должен стать великим, лучшим, особенным. А когда я учился в школе, слышал, что нужно быть таким, как все. Меня всегда это удивляло. Зачем быть, как все?
— А вы могли бы жить в другой стране?
— Думаю, смог бы. Вопрос в том, чем заниматься. Но уж точно я не стану выступать с лекциями на тему «Миссия русской эмиграции или как сохранить нашу культуру в условиях изоляции». Участь людей из первой волны русской культурной иммиграции незавидна. Они уехали и думали, что советская власть исчезнет, и они вернутся. «А пока, — думали они, — мы будем сохранять культуру». Но советская власть не исчезла. И оказалось, что возвращаться некуда. И они там не жили, а доживали.
На эту тему есть прекрасный фильм Леонида Парфёнова «Цвет нации». В конце фильма он идёт по кладбищу Сен Женевьев Де Буа, а там одни могилы русских людей. Бывая за границей, я часто подмечаю следы «цвета нации». Например, в Париже наткнулся на большой чайный магазин Kusmi-Thé, в котором масса сортов с русскими названиями: «Санкт-Петербург» «Пётр Первый» и т.д.. А позже выяснил, что был предприниматель Павел Кузмичёв, который в начале века основал чайную компанию в Санкт-Петербурге. А когда свершилась революция, он вместе с бизнесом иммигрировал в Париж. Чайная компания разрослась по всему миру. И его потомки владеют ею до сих пор. Она французская, а могла быть наша. Или Ральф Лорен – сын эмигрантов, которые жили на территории нынешней Беларуси — создал марку повседневной одежды в США. Вопрос в том, мог бы он это сделать здесь? У нас много талантливых людей. Они превозмогают большие сложности, пробиваясь к успеху. И многим приходится уезжать. А когда они добиваются успеха там, мы здесь начинаем ими гордиться. Недавно был в Венеции на могиле Иосифа Бродского. И подумал: «А ведь судья, которая называла его «так называемым поэтом», после этого прожила долгую жизнь». Если мы изменили отношение к поэту, наверно, стоило бы изменить отношение к людям, которые его судили.
— Наверно, живя где-нибудь в более уютной стране, вы бы не писали такие песни?
— Скорее всего, писал бы. Поскольку я русский человек, то всё равно нашёл бы повод для грусти. Но он, наверно, был бы другим. Потому что в других странах свои проблемы.
— Верите ли вы в то, что ваши песни воспитывают людей?
— Я никого не воспитываю песнями. Мы смеёмся над собой, своими ошибками, какими-то глупостями. У меня нет никакого желания пасти народ или петь гимны современной России. Это лучше меня умеет делать Олег Газманов. Пусть он этим и занимается. Я просто описываю время и жизнь, которая вокруг.
