Музыкант Валерий Сюткин, отмечающий 22 марта 65-летие, рассказал aif.ru, каково это стать четвертый раз отцом в 62 года, вспомнил, как разыграл Николая Расторгуева, и объяснил, чем занимался на семи Олимпиадах. А еще признался, какой поступок Жанны Агузаровой считает предательством, а также чего в его гардеробе больше всего.
Владимир Полупанов, aif.ru: В тебе течет уральская кровь (по папе Миладу) и еврейская (по маме Брониславе). Какая чаще перевешивает?
Валерий Сюткин: Та, которую ты лучше кормишь (смеется). Никогда не задумывался об этом. Живу в гармонии, наслаждаюсь выбранной профессией, стараюсь не доставлять проблем другим людям и не разочаровывать их.
— Это правда, что ты когда-то играл в армейской группе «Полёт» вместе с Алексеем Глызиным?
— Глызин играл в «Полёте» раньше, потому что он старше меня на четыре года. Эта маленькая воинская часть № 62546 в городе Спасск-Дальний была кузницей кадров для российской эстрады. Когда я служил, в ансамбле играл на барабанах Алексей Маслов, который уже почти четверть века работает барабанщиком в группе Владимира Кузьмина. Бас-гитарист группы «Телефон» Юрий Карякин (его, увы, уже нет в живых) тоже играл в этом армейском коллективе. «Телефон» как был создан? Юра позвонил в дверь моей квартиры и сказал, что им в группу нужен вокалист.
— Ты работал помощником повара в гостинице «Украина», в столовой для иностранцев делал колбасу. Что тебе дал этот опыт?
— Я призывался в армию в 1976-м году, а тогда отсрочку от службы студентам гуманитарных вузов не давали. Решил пойти служить со своими ровесниками, не стал никуда поступать, потому что еще не знал, какое образование хочу получить. Я хотел играть на гитаре на танцах, поэтому подбирал такую работу, чтобы было больше свободного времени. Работал и проводником, и грузчиком. Ребята из нашего ансамбля приезжали помогать мне разгружать машины. Разгрузили — и пошли на танцы. То же самое и в кулинарии — научился на скорость изготавливать колбасу и освобождался раньше времени. Как все актеры временно работают официантами в Голливуде и ждут свою роль, так и я ждал момента.
— Это выражение появилось в бытность моей работы в «Браво» в 1990-м году. В Москве мы ходили на Тишинский рынок. А так почти в каждом городе есть свои барахолки или комиссионки. Помню, мы с Женей Хавтаном (основатель и лидер «Браво» — прим. ред.) ходили по этим барахолкам и покупали то лаковые ботинки, то твидовый пиджак. Всю группу так одевали. Главное, чтобы было не богато, а элегантно.
— У Хавтана, насколько мне известно, несколько сотен пар обуви. А чего в твоем гардеробе больше всего? И есть хотя бы один оранжевый галстук?
— Оранжевые галстуки сегодня я уже не использую. Без пальм и ярких разводов у меня галстуки есть. Но больше всего у меня белых и черных рубашек — наверно, по десять каждого цвета. Я сейчас почти всё время играю на гитаре (даже в джазовом проекте «S.O.S»), а в пиджаке жарко работать. Я часто говорю: «Приходите на наш концерт, будет энергично». Поэтому выступаю в рубашке, галстуке и брюках. А когда без гитары, надеваю костюм.
— С 1990 по 1995 ты работал в «Браво». Именно тогда ты заразился ретро-музыкой?
— В тот момент стал реализовываться весь потенциал, который был накоплен. Я вырос на такой отечественной музыке. Хотя увлекался зарубежной — «Битлз», «Дип Пёрпл», «Гранд фанк». Когда мы стали что-то своё сочинять, был больше крен в зарубежную составляющую, в том же «Телефоне», например. А во время работы в «Браво» мы ставили задачу соединить американский классический рок-н-ролл 50-х и 60-х годов и отечественную музыку этого же периода. Я хорошо знал и ту, и другую. Она заиграла для меня свежими красками, несмотря на то, что всю жизнь была со мной.
Песни Магомаева, Кристалинской, Хиля стали совершенно по-другому восприниматься. Я сделал открытие, что отечественную и американскую музыку очень любопытно соединять. Получился стиль, который нравился мне и был интересен публике. Вся современная музыка напичкана компьютерными заготовками. А мы никогда не использовали компьютеры, синтезаторы, драм-машину. Играем по старинке «ламповый» рок-н-ролл. Я из этого соткан. Это одна из причин, по которой мы расстались с Хавтаном. Женя решил сделать музыку «Браво» более холодной, добавить туда больше британской загадочности, английского «соуса». А я был больше за «солнечную эстраду», смешанную с рок-н-роллом, какую обычно играют в Ялте на набережной. Это прямо слышно на альбоме «Дорога в облака», где были новые наработки Хавтана и мои. «Север и Юг», «Аэроплан», «Любите, девушки» — это линия, которую я гнул. Это был разный творческий поиск.
— Больше 20 лет назад у «Браво» был юбилейный тур, который делал мой друг Женя Фридлянд. Он рассказывал, что Жанна Агузарова, которую пригласили в качестве специального гостя, часто включала «космическую» женщину во время работы, но когда наступал день зарплаты, она превращалась в очень земного человека. Это так?
— Вместе с Агузаровой мы работали считанные концерты. В туре по Израилю в 1993 году, посвященном десятилетию коллектива, было первое воссоединение. Жанна прилетала в Израиль из Америки, откуда долго не могла вылететь, потому что с документами у нее что-то было не в порядке. Она нарушила несколько паспортно-визовых статей. Женя Фридлянд занимался этим туром вместе с Вольфом Месхи и улаживал проблемы. Жанна тогда сильно «косила» под американку, говорила с нами на английском языке.
Ради бога, с журналистами ты можешь валять дурака, а что касается работы, тут должна быть дисциплина. Хавтан потом приглашал Агузарову на 30-летие. Но мы ни разу не выступали вместе и даже не здоровались. За все это время я с ней общался несколько часов. Даже не могу ее никак охарактеризовать. Но понимаю, что это человек, который может тебя в любой момент подставить. Мы не очень-то и общались во время переездов. Вышли на сцену, спели вместе «Черного кота» и «Ленинградский рок-н-ролл» — и разошлись.
Лишь однажды на гастролях в Тель-Авиве у нас был веселый вечер. Там же на гастролях оказался Борис Гребенщиков (мы жили в одной гостинице), и после концерта вечером у нас была мощная посиделка, мы пили не только чай. Жанна пыталась с Гребенщиковым говорить по-английски. А у него в разы с этим лучше. Он на все ее вопросы при этом отвечал: «Yes, no». Она его спрашивает: «Вы звезда или пьяница?» Гребенщиков отвечал: «Йес, ай эм». Это было очень смешно наблюдать.
— Константин Никольский, когда его упрекают в том, что не пишет новых песен, обычно отвечает: «Новые песни пишет тот, у кого старые плохие». Как ты относишься к такому подходу?
— Не думаю, что эту фразу придумал Никольский. Может выясниться, что в Москонцерте все эти байки давно известны. На вопрос, чем занимаетесь, отвечаем: «Гадаем, ворожим, поем в любой тональности».
Мы стараемся, недавно записали новую песню с Николаем Девлет-Кильдеевым «Время не проведешь». Очень достойное произведение — я написал текст на его музыку. С тем же Ромарио ведем музыкальный поиск. Новые песни, конечно, нужны. Пол Маккартни или «Роллинг Стоунз» (на ком мы учились и выросли) тоже продолжают делать новое. Но когда Маккартни едет в гастрольный тур, максимум поёт одну-две новые песни. А в основном — хиты «Битлз». Когда ты идешь на концерт любимого исполнителя или группы, тебе разве нужны их новые песни? Ты хочешь услышать то, что полюбил в юности. И от нас зритель хочет слышать проверенные временем произведения. У меня есть твист «Оранжевый галстук». Если я сочиню новый, то он должен быть на голову выше имеющегося. Потому что даже если песня будет вровень, ее никто не заметит.
Слышу иногда про себя: «Сюткин — певец одной песни». Я даже не понимаю, какую одну имеют в виду. «Васю», «7 тысяч над землей», «Любите, девушки» — какую из них? У нас, если сказать с юмором, самая неизвестная песня — «Я то, что надо». Все песни хорошо знакомы публике.
— У тебя несколько разных составов. С каким чаще выступаешь?
— Да, у меня сейчас разные составы. Один из них S.O.S (Савин-Окунь-Сюткин). С ним играем в основном не свои песни – Лёни Агутина, «Морального кодекса» и т. д. Делаем необычные прочтения. Это чистый джаз — с этим составом мы выступаем только в клубе Игоря Бутмана раз в месяц. Но зато больше 12 концертов за ушедший год сделали. Второй мой проект Light jazz, с ним мы поем хиты, которые я написал за время работы в «Браво» и позже, а вторая половина программы — советские песни 50-х и 60-х годов (Андрея Эшпая, Яна Френкеля, Александры Пахмутовой). И третий проект — «Валерий Сюткин и Rock&Roll Band», с которым мы играем песни периода «Браво» и более позднего — «Москва — Нева», «Красавчик» и т. д. Столько концертов в Москве, наверно, никто больше не дает, кроме нас. И еще в Петербурге в клубе «Космонавт» мы часто работаем.
Меньше стало поездок за Урал. Это пандемийное явление, всё стало очень непредсказуемым. Поэтому люди стараются брать билеты в последний момент. Бывает, что за две недели никто не покупает. Зато за последние три дня раскупают всё.
Я не ломлю больших гонораров. Главное, чтобы постоянно была работа. А есть музыканты, которые раз в несколько лет делают большой концерт, а потом их не видно и не слышно. Я выступаю минимум четыре-пять раз в месяц. Меньше нельзя, потому что форму теряешь. Бывает, из отпуска возвращаешься, отдохнешь хорошо дней десять. И на первом концерте после перерыва сложно распеваться. А когда я в «Браво» работал, то мы давали по 200 концертов в год, не меньше. А в самые лучшие годы и по 250 — то есть работали почти каждый день с редкими выходными. Нам, музыкантам, надо много работать. Тогда ты чувствуешь, что ты живешь, а не доживаешь на сделанном.
— Ты был наставником «Голоса» и «Голос. 60+». Где чувствовал себя наиболее комфортно?
— В основном проекте «Голос» участники страшно переживают. Там состязания, высокая конкуренция, как у спортсменов. Ты понимаешь, что несешь ответственность за то, как лучше раскрыть ребят. Эти шоу должны быть еще и зрелищны. И у тебя должно быть не так, как у твоих коллег-наставников, своя линия. Работать с Олегом Аккуратовым было огромным наслаждением. Он и без участия в «Голосе» много гастролировал. Но мы ему немного расширили аудиторию. Недавно играли благотворительный концерт на открытии Московской Недели ЖКХ. И там встретились с Сашей Еловских, который тоже был в моей команде. Всех, кто попадал ко мне, я призывал: «Ребята, вам надо трудиться. Поначалу даже бесплатно работать. Потом начинать со смешных гонораров. Если вы будете ждать момента, когда вас пригласят выступать в «Лужники», можете и не дождаться. Вначале можно петь чужое и постепенно подбирать свой репертуар. Когда ты занят, ты меньше болеешь. Работать полезно для здоровья. Без работы музыкант чахнет».
А в шоу «Голос. 60+» у людей другая задача. Они приходят получить удовольствие, спеть для себя, родственников, детей. Там более комфортная атмосфера.
— Ты был культурным послом на семи Олимпиадах. Можешь рассказать какую-нибудь историю, связанную с Играми?
— Михаил Михайлович Жванецкий (мой учитель во всем) сформулировал задачу женщины — возбуждать и успокаивать. Нашей задачей на Олимпиадах было чествовать и утешать. Утешать тоже приходилось, например, Алексея Немова, которого в Афинах засудили, и он сам успокаивал зрителей на трибунах, чтобы они не сорвали соревнования. Он настоящий джентльмен, оказавшийся выше судейских ошибок. За этот поступок его и наградили титулом «Спортсмен года». Я был человеком, который его успокаивал вместе с Олегом Янковским.
С Еленой Исинбаевой мы пели Гимн России неоднократно, когда она золото завоевывала. С Бутманом играли на крыше с видом на Акрополь в Афинах — «Трус не играет в хоккей», «Команда молодости нашей». А когда в Лондоне наши волейболисты с матч-бола отползли, вырвав золото, тренер Алехно, игроки Волков, Мусэрский и другие приехали после награждения в Русский дом, и мы с ними до утра пели песни. И лезгинку играли для кавказских борцов. В общем, делали праздник людям, которые его точно заслужили.
— У тебя есть песня «Время не проведешь». Мне кажется, что тебе это удается. Ты для 65 лет молодо выглядишь. Поделись рецептом?
— С возрастом мы имеем такую внешность, которую заслужили своей жизнью. Если ты делаешь любимое дело, не завидуешь, несколько раз в день улыбаешься, радуешься детям, собакам, жене, будешь нормально выглядеть в старости. Морщинки, конечно, прибавляются, но они другие. А так я тоже приседаю и хватаюсь за поясницу. И на вопрос, что вы делаете быстро, отвечаю: «Я быстро устаю».
— Когда-то я спросил Пугачеву, что ее может порадовать в день рождения в качестве подарка? Она ответила: «Колготки, потому что они все время рвутся». Задаю такой же вопрос тебе.
— Больше всего радует, что то, чем ты занимаешься, еще кому-то нужно. Ты позвонил. А ведь мы с тобой в футбол с Родом Стюартом играли в «Лужниках» больше 20 лет назад. Это и есть главный подарок — внимание. На недавней музыкальной премии «Виктория» у Юрия Костина и Игоря Матвиенко родилась идея, чтобы я вышел в составе «Любэ». Таким образом мы решили подколоть Николая Расторгуева, которому вручили премию «За вклад в развитии российской музыки». Коля сидел в зале, а ведущий церемонии объявил: «На сцене группа «Любэ»». Коля потом мне рассказывал, что начал хвататься за сердце. «Я что, забыл выйти на сцену?» — говорил он. А песня начинается прямо со слов, без вступления. Не успеешь добежать до микрофона. Я начал петь первые строчки из-за кулис: «Струйкой дым понесла тишина, запечалилась в небе луна, но и пусть, мне печаль не страшна, главное, что есть ты у меня». Коля мне потом сказал: «Я чуть не заплакал от счастья. Спасибо тебе большое». Главное, что никто не сдал Коле эту шутку, все выдержали. Такие моменты дорогого стоят.
— Ты часто произносишь фразу, что являешься представителем «лампового поколения, которое любило бесплатно и считало в уме». Что ты имеешь в виду?
— Я недавно снимал подкаст для Первого канала, который называется «Мелодии моей жизни». В эфире еще его не было. В нем у меня будут и гости. С утра я снимал сам себя, себе вопросы задавал: «Валера, какая песня самая грустная?». Конечно, таких песен миллион. И я назвал «битловскую» The Long and Winding Road. А когда после снимал другой подкаст, ко мне в гости пришел Расторгуев. И я его спросил о «мелодиях детства» — «Мелодия юности», «Мелодия любви», «Мелодия радости». И когда мы дошли до «Мелодии печали», Коля назвал эту же «битловскую» песню. Мы обнялись, и у меня упала слеза. Это же надо — так друг друга чувствовать. Мы представители лампового поколения.
— В своей книге «Жизнь» гитарист «Роллинг Стоунз» Кит Ричардс написал: «Не плыви против течения, ты не лосось». Каким девизом ты чаще всего пользуешься?
— У Юрия Владимировича Никулина была интермедия: «Весело берем бревнышко и весело несем». Это мой подход к работе и жизни. Болеешь, с голосом проблемы, все равно весело несем бревнышко.
Мне очень понравилась миниатюра Жванецкого про комара. «Вы когда-нибудь пробовали зашвырнуть куда-нибудь комара? Он не летит туда, куда вы хотите. Он плюет на вас. Вывод: надо быть легким и независимым». Пять лет назад на 60-летие мне предложили поучаствовать в детском книжном проекте, в котором артисты ассоциировали себя с разными животными. Я спросил: «Львы и тигры уже заняты?» «Да, — сказали мне. — И слона взяли, и льва, и тигра». «Давайте тогда я буду комаром», — предложил я. И написал про комара смешную детскую книгу. Так что я еще и детский писатель — легкий и независимый.
— Еще одно выражение я услышал от тебя: «С деньгами не бывает так хорошо, как без них плохо». Как, по-твоему, нужно относиться к деньгам?
— Полезный совет всем читателям aif.ru: не суй взнос не в свое дело. Когда-то Андрей Кнышев мне это рассказал, и мне очень понравилось. Куда бы я не инвестировал, деньги сгорали. Поэтому зарабатываю любимым делом и трачу заработанное сразу же. Все эти «умножители средств», акции, проценты не для меня.
— Ты многодетный отец. У тебя четверо детей, одному из которых (Льву) нет еще и трёх лет. Каково это стать отцом в 62 года?
— Да, у меня два мальчика и две девочки. Старшие живут своей жизнью. Младшей дочери 26 лет, она живет с нами и наблюдает, как Лёва взрослеет. Он ее обожает. Я понял, что это было моим упущением — детей надо больше. Не помню, кто это сказал, но скажу от себя: «Дети и собаки дают максимальное удовольствие в жизни. Если у вас этого нет, ваша жизнь не наполнена, только они дают полноту жизни». У нас еще две собаки.
— А как же женщины?
— Когда мужчина говорит о «женщинах» во множественном числе, он говорит о себе. Женщина должна быть одна. Любимая работа, женщина, дети и собаки. Я абсолютно счастливый человек.