Мог ли знать пациент психиатрической больницы Александр Лобанов, что пройдёт время и его рисунки получат мировое признание?
Те работы, что он рисовал огрызком карандаша на тетрадных листах и оборотных сторонах плакатов, устроившись в углу многолюдной палаты, попадут на самые престижные выставки не только России, но и Европы, и даже побывают за океаном – в Америке.
Удары судьбы
Родился Александр в 1924 г. в Мологе, что под Рыбинском. Этого города уже нет – он, как Атлантида, уйдёт под воду, а точнее, будет затоплен в 1940-е при строительстве Рыбинской ГЭС. Его отец-лодочник один содержал всю многодетную семью.
Первый удар судьба нанесла Саше в пять лет, когда он переболел тяжёлым заболеванием, похожим на менингит, и перестал слышать. В довоенные годы родители привезли его в интернат для глухонемых детей. Но во время войны школа закрылась, и мальчик, мало чему научившись, вернулся к родителям в Ярославль, где семья поселилась после того, как затопили Мологу.
Тяжёлое время, смерть отца, материальные проблемы семьи – сколько ещё может выдержать неустойчивая психика подростка? Он перестал слушаться мать, пугал её непредсказуемыми выходками и приступами агрессии.
В 1947-м, когда Александру было 23 года, его направили в загородную психиатрическую больницу «Афонино» под Ярославлем. Там он и провёл большую часть своей жизни – 56 лет.
I guess I can share this Russian mental patient who drew postcards of himself and Bolshevik icons (Stalin mostly) holding odd looking guns while we're on the Cold War cultural politics topic. His name is Alexander Lobanov and I love him. pic.twitter.com/pJ16SF2a5p
— conjurer (@khrvidru) September 9, 2019
«Покойник – хорошо»
Первое время мать постоянно навещала больного сына. Но Александр тяжело переживал жизнь взаперти, скучал по дому и родным, а потому отчаянно протестовал – злился, буйствовал. Врачи попросили мать приходить пореже, а она и вовсе перестала бывать у сына.
Первое время, по рассказам сотрудников отделения, Александру не могли проводить даже элементарные обследования – он возбуждался, кричал, размахивал руками. Потом долго, порой сутками, лежал на кровати, свернувшись в позе зародыша, будто хотел спрятаться от горестей. «Покойник – хорошо», – писал он в своих записных книжках. Но постепенно смирился с несвободой и начал делать простые зарисовки, чаще на военную и охотничью тематику. Это принесло умиротворение и душевное равновесие художнику-самоучке. Врачи вспоминают, что его в то время было «не видно и не слышно».
Это потом он дарил свои рисунки тем, кому особенно доверял, а сначала никому их не показывал – прятал в чемодане. Атмосфера первых работ трагическая: в руках у персонажей – револьверы или фантастические двустволки Мосина. Что объяснимо: окружающий мир для Александра на протяжении десятилетий был враждебен и чужд, а потому от него нужно защищаться – хотя бы на бумаге. Была и ещё одна версия такой его любви к оружию: якобы во время войны солдаты пообещали парню подарить винтовку. Но обманули. Что сказалось на психике подростка.
«Вероятно, подобные сюжеты, полные наивной подражательности неопытного в искусстве человека, ассоциировались с собственным несчастьем», – комментирует врач-психиатр Владимир Гаврилов, одним из первых разглядевший талант самоучки и с 1987 г. создавший коллекцию аутсайдерского искусства «Иные», которая участвовала в сотнях выставок «иного» творчества в стране и за рубежом.
В более поздних работах Лобанова появились яркие краски. Тема оружия не исчезла, только теперь ружья не стреляют, они для художника становятся символом мужества и наивного самодостоинства. Даже свою пассию – повариху – он изобразил с двустволкой.
El extraño arte de Alexander Lobanov (1924 - 2003) - un artista soviético que pasó la mayor parte de su vida en hospitales psiquiátricos. pic.twitter.com/5dgSLMMxmH
— Ricardo Marquina (@RusiaSeMueve) August 1, 2018
Свой среди «Иных»
Александра в лечебнице больше никто не навещал, но зато у него появился друг – водитель больничной машины Геннадий, с которым они вместе в 1980-х гг. ездили в город за продуктами. Александр бывал у него дома. И начал рисовать на альбомных листах, часто фотографировался в фотоателье и делал интересные коллажи.
«Лобанов творил собственный иной мир, в котором не оставил места страхам, обиде, сомнению. Теперь наряду с портретами вождей, окружённых пышным орнаментом из знаков советской символики, а также винтовок, пистолетов, лавровых ветвей, он приступил к многочисленным собственным парадным изображениям, – вспоминает Владимир Гаврилов. – Смотришь на них, и мало-помалу приходит понимание, что их простая логика демонстрирует не столько «болезненность мышления», сколько детскость души автора».
В 1997 г. картины Лобанова впервые участвовали в выставке арт-проекта «Иные», а через два года в Ярославском художественном музее состоялась его персональная выставка, приуроченная к 75-летию художника.
Графика Александра Лобанова демонстрировалась не только в Москве, Санкт-Петербурге, но и в Германии, Франции, Швейцарии, Дании. Его рисунки пополнили некоторые российские музейные фонды, многочисленные зарубежные собрания ар-брют (так называют брутальное искусство непрофессионалов - людей странных, сумасшедших, маргиналов или просто чудаков, чьи картины спонтанны и необычны, стоят вне моды и принятых шаблонов). Он стал не только визитной карточкой коллекции «Иные», российского ар-брют, но и, по мнению зарубежных экспертов, одним из самых масштабных европейских авторов искусства аутсайдеров – того, что создано за пределами стандартного восприятия.
Alexander Lobanov. pic.twitter.com/OyPCE8Mtdr
— J. Scott Holland (@Telecrylic) December 29, 2015
Лобанов тихо умер в 2003 г. «Выдумщик, не ставший взрослым, всю жизнь он провёл в вымышленном мире невсамделишного оружия. И в этом инобытии глухонемой «маленький» человек нашёл единственный способ существования и «покорения» действительности», – отмечает Владимир Гаврилов.
Сегодня куратор коллекции «Иные» собирает материалы монографии, посвящённой 100-летию со дня рождения самобытного и уникального душевнобольного художника-дилетанта.
