«А где сдача?»
— В конце 1970-х Людмила Георгиевна подыскивала себе помощника по связям с прессой. А я тогда был хорошо знаком с известным басом Александром Огнивцевым. Он с Людмилой Георгиевной часто общался, их машины стояли рядом в гараже высотки на Котельнической набережной, где жили оба артиста. Он-то мне и сказал, что Зыкиной нужен профессиональный человек в помощь. Вскоре я стал у неё работать. Мы с ней прекрасно ладили. Она всегда со всеми общалась ровно. И только когда в ансамбле что-то шло не так, могла поругаться. Всегда была своей, простой, хлебосольной. У неё и дома было по-простому. Меня никогда не стеснялась, могла выйти из ванной в халате и бигуди и сесть пить чай.
Все её тайны я знал, был знаком с двумя последними супругами, видел её настоящую жизнь и могу сказать: счастлива она была на сцене. Признавалась мне, что не любила ни одного из четырёх своих мужей. Семейной жизни у неё не получилось. Детей не было. Она хотела их иметь, но проблемы с внематочной беременностью лишили её материнства. С мужьями искренних отношений не сложилось. Человек вроде добивался её, влюблялся, ухаживал. Может, какое-то время у неё и было ощущение, что она тоже влюблена, но потом всё проходило. Дольше всех, 15 лет, Зыкина прожила со своим последним супругом, Виктором Гридиным. Но после гастролей в Афганистане у него обнаружили цирроз печени, он всё усугубил выпивкой. У них начались разногласия. Они расстались. Людмила Георгиевна осталась одна. Конечно, она переживала, что семья не сложилась, нет детей. Она вообще, когда о детях шёл разговор, никогда ничего не жалела. Десятилетиями шефствовала над детским домом в Ульяновске, отправляла туда массу подарков, конфеты, учебники, игрушки. Вообще она была очень отзывчивым человеком, и многие этим пользовались. Просили у неё деньги в долг и не отдавали. Как-то на Урале на вокзале к ней подошла женщина, пожаловалась, что муж сидит в тюрьме, она одна осталась с детьми и нет денег на дорогу. Зыкина тут же полезла в кошелёк. На другой день она снова увидела эту женщину на вокзале. Спрашивает: «Почему вы не уехали?» — «А я и не собиралась. Увидела вас и решила денег попросить».
Как-то из Омска пришло письмо. Писала женщина-инвалид, прикована к постели, еле сводит концы с концами, даже телевизора в доме нет. Людмила Георгиевна позвонила администратору Омской филармонии и попросила: «Купи ей телевизор, а я, как приеду, обязательно тебе деньги отдам». Администратор всё выполнил. Месяца через два Людмила Георгиевна приехала в Омск с гастролями и решила проведать эту женщину. Пришла к ней домой, а дверь закрыта. Спросила у соседей, что и как. Они очень удивились: «Да вы что? Она и не болела никогда. Скоро придёт с работы». И действительно, вскоре пришла «лежачая больная» и с такой наглостью заявила Зыкиной: «А что тут такого? Захотела и написала вам. Даже и не думала, что что-нибудь отколется». Такие случаи в жизни Людмилы Георгиевны были не раз. Но она всё равно не разочаровалась в людях, ведь на её пути встречалось больше хорошего.
А вот своим личным тратам счёт всё же вела, но никогда не была скрягой. Как-то ехали мы с ней на телесъёмки, таксист насчитал по счётчику 1 рубль 40 копеек. Людмила Георгиевна протянула ему 2 рубля. Он положил их в карман и ждёт, когда мы выйдем из машины. А Зыкина, прежде чем выйти, поинтересовалась: «А где сдача?»
Очень любила свою машину «Волгу», с 1963 г. только на ней и ездила, обожала руль. Как-то захотела купить «Пежо», посоветовалась с министром культуры Фурцевой. Но та ей сказала: «А почему, Люся, вам на "Волге" не хочется ездить? Вы же русская певица. Что же вы будете на иномарке кататься?» Зыкина не стала возражать. Ведь её «Волга» делалась по тому же спецзаказу, что и автомобили правительства. Зыкина очень любила свою машину. К 50-летию творческой деятельности ей подарили «Мерседес», а через месяц его угнали. Она не больно-то и горевала. Говорила: «Ну и что? Мне тесно в "Мерседесе", "Волга" просторнее».
Злополучные бриллианты
В начале своей карьеры она получала совсем мало — 16 рублей за концерт. Когда Фурцева поинтересовалась её зарплатой, Людмила Георгиевна застеснялась. Фурцева была очень удивлена, что певица получает так мало, и повысила ставку. А когда Людмила Георгиевна стала давать по 200 концертов в год, собирать аншлаги на стадионах, она уже зарабатывала очень хорошо. На эти деньги и покупала бриллианты и наряды. Вообще была небедным человеком, её талант всегда очень ценили. Она быстро стала заслуженной, а потом и народной артисткой, получала премии, награды. Хотя для неё все эти звания были неважны. Она не была честолюбивой. Ни разу в жизни не сказала: «Я звезда». Хотя на самом деле она была звездой, весь мир ей аплодировал, она пела на лучших сценах 39 стран. Больше всего полюбила Данию. Считала её красивейшим уголком мира и любила туда возвращаться.
В последние годы много судачили о её бриллиантах. Так вот, большой коллекции у неё никогда не было. После смерти Зыкиной специалист на ТВ уверяла всех, что у певицы были украшения, каких у принцессы Дианы не было. Откуда взялась эта дама-эксперт, непонятно. Зыкина водила дружбу с двумя блестящими мастерами-ювелирами-евреями, когда ей надо было что-нибудь переделать или починить. Став народной артисткой, Людмила Георгиевна купила комплект: серёжки — посередине изумруд, а по окружности россыпь маленьких бриллиантиков, такой же перстень и брошка в виде стрелы, посередине которой находился изумруд с вкраплёнными вокруг бриллиантами. Этот комплект она носила всю жизнь. Я видел все её украшения, они хранились у неё в косметичке из прекрасной чёрной кожи. У неё был жемчуг, про который тоже написали, что каждая жемчужинка стоит 3 тыс. рублей. Ничего подобного. Они с девушками из ансамбля на гастролях в Китае накупили себе дешёвого жемчуга. У Зыкиной целая картонная коробка была, полная этого жемчуга. Она сама делала из него бусы, сидела и в три ряда нанизывала.
Вообще то, что говорили про неё после смерти, — это 90% лжи: как её хоронили в золотом платье, на которое ушло 1,5 кг золота, про несуществующего любовника-генерала, про то, что она стояла на голове по совету неких йогов, чтобы похудеть. А вот что точно было, так это её переживания по поводу развала СССР. Она не могла понять: откуда взялись проблемы с нашим флотом, который пытались выгнать с Чёрного моря, с русским языком, который собирались запретить в той же Украине? Она негодовала: «У меня полно друзей и знакомых, у которых родственники на Украине живут. Я всю жизнь туда ездила без проблем, а теперь придётся через границу переезжать. Чушь какая-то! Мы несколько столетий были вместе, Новгородская, Киевская Русь были созданы ещё тогда, когда Америки и в помине не было. А тут вдруг нас разделили, непонятно почему и за что». До конца своих дней она не могла смириться с тем, что перестала существовать такая огромная страна.
