Это был год трёх юбилеев народного артиста: 85 лет жизни, 65 лет творчества и четверть века со своим театром. Армен Борисович отметил их в инвалидной коляске. И, словно исполнив долг перед Родиной, тихо ушёл.
Без преувеличения Родины у Джигарханяна было две – Армения и Россия. Одна его родила, выпестовала, сделала заслуженным артистом республики. В другой он стал всесоюзным любимцем. И носил это высочайшее звание до конца дней.
Хотя конец был печальным. Совсем не в духе Джиги, как ласково называли его знакомые и незнакомые. Казалось, он улыбался всегда. А если и не улыбался, то глаза всё равно выдавали хитринку, искорку. И даже за очками было видно: суровый взгляд ненадолго. Секунда-другая – и артист снова выдаст что-нибудь смешное. Даром что он был в равной степени клоуном и философом. А по сути – одиноким волком. Несмотря на огромное количество людей вокруг – коллег, друзей, поклонниц, партнёрш, жён…
Последние лет пять перевернули жизнь Джигарханяна с ног на голову. Было ощущение, что это вовсе не его биография, что кто-то влез в неё, топчется там немытыми ногами. И пытается переписать, добавив отвратительных, грязных оттенков.
Неужели выжил из ума?
Никто не ожидал от него ничего подобного. Развестись с женой Татьяной после 48 лет брака ради крашеной пианистки, годящейся артисту чуть ли не во внучки?! Похоже, он и сам не ожидал от себя столь рискованного поворота на бешеной скорости. 80 лет прожил, отдавая всего себя работе, не допуская сплетен, бережно охраняя личное пространство от журналистов. А тут…
Наблюдая в телешоу мелодраматический сериал о жизни уважаемого человека, поклонники недоумевали: «Что случилось? Неужели из ума выжил?!» Было горько, больно, обидно. И совершенно очевидно, что пожилого артиста просто обманули. К счастью, Армен Борисович довольно быстро всё понял. Успел развестись с аферисткой, отменить сделанное в её интересах завещение. Но всё равно было поздно… И без этих катаклизмов не очень здоровый человек, теперь Джигарханян оказался просто на грани. Последние 4 года то и дело попадал в больницы. Потом уже, когда его не станет, близкий друг скажет, не преувеличивая: «Он, бедный, так мучился. Живого органа ведь не было…» Непонятно, как вообще артист смог прожить столько лет. Когда-то ведь и он сам с сожалением признавал, будто наперёд что-то зная: «Наша профессия требует выносливости. Надо, как скотина, здоровым быть, чтобы 3 часа на сцене надрываться».
А он не только на сцене надрывался – снимался буквально как проклятый. Словно пытаясь объять необъятное, прыгнуть выше головы. Шутка ли: даже в 1992-м, когда безработные актёры сдавали квартиры, торговали колбасой и уезжали в деревню, Джигарханян умудрился сняться в 15 картинах. Сколько их всего, теперь уж, наверное, никто не скажет. Он же после полутора сотен перестал вести счёт. Да и зачем? Его ценили режиссёры, обожали зрители. А он так любил работу, что не отказывался даже от крошечных эпизодов, хотя имел на такой отказ полное моральное право – с его-то профессиональным багажом и регалиями. Байка или нет, но говорят, однажды Зиновий Гердт спросил Джигарханяна: «Зачем ты снимаешься в откровенной халтуре?» «Очень люблю видеть себя на экране», – сыронизировал Армен Борисович. Ответить коллеге со всей серьёзностью он не мог. В самом деле, если хотел стать и стал актёром, чем же ещё заниматься? Не последнюю роль играли гонорары, и даже тут Джига не юлил, не заявлял, как многие: «Деньги меня не интересуют». Его – интересовали. Пока мог, выходил на сцену, участвовал в антрепризах, руководил театром, снимался, озвучивал…
И вот ведь ирония судьбы: когда-то именно из-за кавказского акцента Армена не приняли в ГИТИС – так и сказали: «Зачем вам Москва, у вас в Ереване хороший институт?» Он огорчился. Но не сдался. А в 32 года, уже признанный на родине, приехал в советскую столицу по приглашению Эфроса. И очень быстро добился всенародной славы, признания коллег и критиков. Несмотря на труднопроизносимую фамилию, которую ему настоятельно рекомендовали поменять. Театралы и сейчас с придыханием вспоминают постановки «Маяковки», где почти три десятка лет блистал Джигарханян. Многие зарубежные актёры в СССР говорили его голосом. Он озвучивал мультфильмы, читал закадровый текст. Армянин, который так и не избавился от акцента. И слава богу. Без него это был бы уже другой Джига, не наш. А мы же любим его и за голос, за неповторимый тембр, интонации, присущие ему одному. За философские размышления, которые он частенько обрывал на полуслове – «додумайте сами»…
Памяти Армена Джигарханяна
Памяти Армена Джигарханяна
Кто виноват?
Много лет назад один очень популярный и красивый (не в обиду Джигарханяну – в молодости и он был о-го-го!) артист сказал мне в интервью: «Актёру ум не нужен». Я потом не раз спрашивала у его коллег: думают ли они так же, действительно ли достаточно обладать лишь техникой и мастерством? Отвечали по-разному. Для Джиги суперважно было быть не знаменитым, не любимым, а именно умным.
К сожалению, философский склад ума и огромный артистический талант не могли сделать его абсолютно счастливым человеком. Были удача и успех, было много работы. На износ. Он жил творчеством. Любил сиамского кота Фила (от слова «философ», конечно). Но вот с личным… Не то чтобы Джигарханяну не везло. И всё-таки было что-то не так в его отношениях с женщинами. Оттого ли, что в раннем детстве он воспитывался мамой и бабушкой (отец оставил семью практически сразу после рождения наследника), или всё гораздо проще: судьба. От которой не убежишь. Как ни старайся.
Прощание с Арменом Джигарханяном
Прощание с Арменом Джигарханяном
Дочь Джигарханяна Елена родилась от неофициальных отношений с артисткой ереванского театра. Она была сильно старше, к тому же (как выяснилось позже) душевнобольная. Изводила успешного мужа ревностью, закатывала истерики. Умерла ли она в психиатрической клинике или наложила на себя руки, доподлинно неизвестно. Для Армена Борисовича эта тема была табу. Позже к ней добавился запрет на разговоры о дочери, погибшей от отравления угарным газом в гараже. «Я виноват», – только и можно было услышать от артиста. Елене передалась болезнь матери. И была ли её смерть несчастным случаем, тоже вопрос.
А вот с Татьяной Власовой артисту, казалось, по-настоящему повезло. Артист усыновил Степана от первого брака жены, хотя и с пасынком у него не всегда всё было гладко. В последнее время Татьяна жила в США, тем не менее супруги поддерживали дружеские отношения, несколько тёплых месяцев Джигарханян проводил за океаном. Ему нравилось там «скотски отдыхать», бездельничать; он называл Америку великой страной. Но о переезде или разводе, похоже, не думал. В прошлый юбилей актёр откровенничал: «Мне 80 лет. Сколько ещё осталось? Ну, скажем, 10. И я хочу их хорошо прожить. Чтобы было комфортно, чтобы рядом были люди, которых люблю…»
Получилось не 10, а всего 5. И не просто некомфортно, а до крайней степени плохо. Чувствуя, что дни его сочтены, артист не раз говорил ухаживавшей за ним медсестре: «Очень хочется пожить…» Но отказали почки, гемодиализ не помог. И Джигарханян обречённо спросил врача: «Скажи честно, сколько мне осталось?»
Ответ повис в воздухе. Но главное, его Татьяна снова была рядом. И он признавался ей в любви. Чего не делал раньше...
