Системе, в которой мы живём, невозможно дать чёткого определения. Наш строй - это винегрет, салат оливье, уверен музыкант Сергей Шнуров.
«АиФ»: - Сергей, во всём мире известные рок-музыканты - это, как правило, люди с активной гражданской позицией. Почему же наши артисты избегают острых политических высказываний, предпочитают оставаться в стороне от митингов и протестов?
С.Ш.: - За всех говорить не могу, скажу про себя: я не выступал ни в поддержку власти, ни в поддержку оппозиции, поскольку не разделяю позиции ни тех, ни других. Главный лозунг протеста «Не забудем, не простим!» довольно страшный. Он сатанинский, антихристианский. Более того, мне кажется, два этих противоборствующих лагеря достойны друг друга.
«АиФ»: - Зачем ты так категорично? И там, и там есть разные люди…
С.Ш.: - Вот именно, разные! Я не понимаю, кто из них за что выступает. Там каждый за своё! Ну, зашибись! Я тоже выступаю за своё, только выходить по этому поводу с маршем у меня нет необходимости. Я не верю, что люди с площади, люди из оппозиции когда-нибудь придут в Кремль. Самый реалистичный вариант политических перемен - это дворцовый переворот, то, чем всегда славилась наша страна.
«АиФ»: - Кстати, о царях: как ты относишься к мнению о том, что у нас появляется новая форма монархии?
С.Ш.: - Ерунда! Как бы кто ни хотел создать монархию, в XXI веке это сделать невозможно. Конечно, можно переименовать президента в царя, можно соблюсти формальные вещи, но фундаментально это ничего не даст. Царь - это наместник Бога. А кто поверит, что Путин, например, наместник Бога?! У нас никакая не монархия, и не демократия, и даже не социализм. По своему устройству мы ближе к каким-то насквозь коррумпированным странам третьего мира типа Мексики.
Принцип винегрета
«АиФ»: - В голливудских фильмах американские преступники обычно пытаются укрыться в Мексике…
С.Ш.: - Ага, точно. Россия тоже неплохая страна для скрывающихся преступников. Только бегут к нам, полагаю, не из Америки, а из Таджикистана, например. Системе, в которой мы живём, невозможно дать чёткого определения. Нет никакой структуры! У нас всего намешано по чуть-чуть. Наш строй - это винегрет, салат оливье.
«АиФ»: - И какой ингредиент тебе особо отвратителен, что вызывает аллергию?
С.Ш.: - Аллергию у меня ничего не вызывает. Просто иногда грустно становится. Грустно от уровня мысли. Никто не задаёт фундаментальных вопросов ни во власти, ни в обществе. Какое-то тотальное скудоумие, барахтанье на мелководье. У людей нет адекватного представления о мире, в котором они живут, и они даже не пытаются это представление сформировать. То, что общество больно, - это факт. Но никакими антикоррупционными мерами его не вылечишь. Нужно лечить голову, причём всем!
«АиФ»: - И как ты себе это представляешь?
С.Ш.: - Это сложный вопрос. Для начала - разобраться с общей картиной мира, договориться, как мы воспринимаем реальность.
«АиФ»: - У нас настолько большая страна, что этих «картин мира» слишком много: одно мировосприятие в Москве, другое в провинции. Да и провинция тоже разная!
С.Ш.: - Согласен! И вот эта наша разобщённость просто кричит о том, что в один момент страна может распасться. Факторов, которые нас разъединяют, сегодня гораздо больше, чем тех, что объединяют. Нас уже даже язык не особо связывает. Молодёжь, например, говорит на каком-то своём языке, который даже я не понимаю, хотя мне интересны жаргонизмы и вульгаризмы. Культура тоже перестала быть объединяющим фактором. Можно хоть сколько орать, что у нас великая культура, что Пушкин, Чехов, Достоевский - это наше всё, но на деле это уже не так!
Не сойти с ума!
«АиФ»: - Ты говоришь, что надо определиться с картиной мира. А сам-то ты с ней разобрался?
С.Ш.: - (Задумывается.) Понимаешь, для себя я понял вот какую вещь: если смотреть на всё происходящее в нашей стране как на один большой постмодернистский проект, то всё становится ясно и понятно! Это же соревнование двух мощнейших художественных школ! Одна школа устраивает панк-молебен, другая отвечает ей панк-судом. Одна рисует х... на Литейном мосту, другая устраивает перформанс с журавлями. Одна проводит креативные митинги, другая отвечает креативными законами. Мы все свидетели и участники грандиозного художественного проекта под названием «РФ»!
«АиФ»: - После такой мощной концепции все заготовленные к тебе вопросы теряют всякий смысл…
С.Ш.: - (Смеётся.) Да, доктрина сильная! Но она по крайней мере позволяет не сойти с ума! Это тоже важно. Современное искусство абсурдно, и если ты этот абсурд будешь воспринимать всерьёз, верить в то, что он является важной частью твоей жизни, то свихнёшься точно!
«АиФ»: - А те, кто все эти перформансы устраивает, верят в то, что они делают?
С.Ш.: - Они искренне верят! Художник обязан верить в то, что он делает. Вот почему художественные акции кремлёвской школы выглядят слабовато. Веры у неё мало! На её фоне «болотная» художественная школа выглядит довольно выигрышно даже без всяких программ и манифестов.
