Владимир Полупанов, АиФ.ru: Если судить по афише «Серьги» в Инстаграме, у вас довольно много концертов. После пандемии восстановилась концертная деятельность?
Сергей Галанин: И до пандемии в разные периоды у нас были — то довольно плотный гастрольный график, то большие перерывы. Сейчас вроде количество выступлений увеличивается. Уже и стоячие партеры разрешены, что для нас немаловажно. Хотя и сидячего партера мы не боимся. Можем на ходу перелопатить программу в сторону более доверительного акустического звучания. Главное, чтобы у всех нас, потребителей, было хорошо с деньгами.
— По твоим ощущениям, публика соскучилась по живому общению?
— Не скажу, что люди как-то более эмоционально стали себя вести на концертах. Все научились свои эмоции хорошо прятать и выплескивать в нужный момент в нужное время. Есть публика, которая всегда скучает. С удивлением замечанию, что кто-то до сих пор нас для себя открывает. Есть люди случайные на концертах, но их меньшинство. Есть и те, кто не успел сходить на наш ближайший концерт, а уже купил на следующий.
— 5 июня у вас будет большой концерт в Зеленом театре на ВДНХ, посвящённый дню рождения группы «Серьга». А когда официальная дата рождения коллектива?
— Официальный день рождения у нас 1 июня. Мы давно это придумали, чтобы не забыть и не ставить зарубки на косяках дверей. Недавно в интернете появилась съемка первого концерта группы в Ростове-на-Дону (ещё не было названия «Серьга»). Первый концерт мы сыграли в конце июня 1994 года, назывался проект тогда «Сергей Галанин и друзья».
— Рано или поздно наступает усталость друг друга, тем более когда коллективу уже почти 30 лет. Вы не надоели друг другу?
— Мы не так много общаемся вне концертов и гастролей. Есть коллективы, которые достаточно плотно дружат, куда-то вместе на отдых срываются. Мы в этом смысле люди сдержанные. Нам хватает концертно-гастрольного общения. Понятно, что иногда где-то и помимо этого встречаемся. Но всё равно не так тесно общаемся. Поэтому нет ощущения усталости друг от друга. Может, ты имеешь в виду, а не хочется ли мне как человеку, который всем руководит, каких-нибудь других, фантастических музыкантов, чтобы играли так, чтобы от зубов отскакивало? Нет, не хочется. Любя «Роллинг Стоунз» и «Битлз», я давно понял, что смысл не в том, кто как по отдельности играет, а в том, как все вместе. Нас всё устраивает. Мы пошли даже на расширение состава — в больших концертах теперь с нами играет Дмитрий Варшавчик, когда у него нет выступлений с Гариком Сукачёвым и своих сольных. Он внёс свою живую красивую дополнительную гитарную «струю» в наше и без того гитарное жужжание.
— Судя по тому, что на днях у тебя вышел сольный альбом «Любовь, алкоголь и весна», во время пандемии ты не сидел сложа руки.
— Помимо этого мы начали писать еще 22 новые песни. Сначала думал выпустить двойной альбом. Двойник — дело хорошее, но и для маркетинга, и для восприятия публики это довольно сложно. Поэтому решили разделить эти песни на два альбома. Кто-то захочет одну пластинку, а не сразу две в одном пакете. Плюс ко всему, этим летом запишем вторую часть альбома «Любовь, алкоголь и весна». Если первая полностью состоит из дуэтов, то во второй их будет всего 2-3. А ещё мы выпустим первую часть, только эти же самые песни буду петь я сам. Для чего? Потому что планирую эти песни исполнять в концертах.
— Как рождались эти дуэты с Сукачевым, Маргулисом, Мазаевым, Охлобыстиным?
— Случайно. У меня была задумка записать две песни с девушками — с Ютой и Светланой (Аей) Назаренко («Город 312»), остальные планировал спеть сам. На своём дне рождения 25 декабря прошлого года Женя Маргулис меня спросил: «Слышал, ты пишешь сольную пластинку. А чего меня не зовёшь подпеть?». «Подумаю», — сказал я. В итоге всё само собой выстроилось. Мне было интересно спеть с Сергеем Мазаевым, Анатолием Алёшиным, Ваней Охлобыстиным, Мариной Шалагаевой (которая поёт в группе «Чиж и Ко»), Василием Мищенко и Иваном Кокориным, понятно, что и с моими старыми дуэтными друзьями и просто товарищами по жизни — Гариком, Чижом и Маргулисом. Этот альбом мы планируем выпустить на виниле в конце лета. Немецкие заводы, которые штампуют винил, сильно загружены.
— Почему в Германии? В Москве тоже есть компания «Ультра продакшн», которая выпускает виниловые пластинки.
— Я за то, чтобы поддерживать отечественных производителей. У нас большая страна, музыкантов много, и вроде потребители подсели на винил. Но завод один, заказов много, поэтому сроки и деньги те же, что и за границей. Поэтому решили, лучше тогда уж в Германии — больше понтов (смеется). Кстати, в оформлении альбома принимал активное участие мой сын Павел Сергеевич, который сейчас оформляет первый альбом Кости Кинчева («Нервная ночь», «Доктор Кинчев» и группа «Стиль» — Ред.). Паша оформлял наши альбомы «Приметы», «Детское сердце», «Природа, свобода, любовь».
— Старший сын художник?
— Да, свободный художник в прямом смысле этого слова, он хорошо рисует и параллельно работает администратором на «Квартирнике у Маргулиса» и «Вписке» (шоу для YouТube). И я ему иногда подкидываю работу.
— Заглавную песню сольного альбома «Он и она» о басисте, который, «как обычно, подшофе пишет песни в подсознанье», ты писал о себе?
— О себе в большей степени. Но и в целом о нас, мужичках. О том, что надо ценить невидимый женский труд. Быть домохозяйкой — тоже на самом деле очень непростая работа. А так как я музыкант, то я и про себя немного написал. Этой песне уже лет 10 или 15. Она долго лежала «в столе». Вообще, все песни с альбома «Любовь, алкоголь и весна» для «Серьги» не очень подходят. Поэтому я так долго и не мог их реализовать. У меня материала ещё на 2 альбома. Но я никуда не тороплюсь. Успею записать.
Любая песня с этого альбома соответствует хотя бы одному из трёх понятий — «Любовь, алкоголь и весна». Многие считают поднятые темы бытовыми, менее важными. Но я, наоборот, считаю их серьезными и главными.
— Например, про алкоголь?
— Конечно. Чего греха таить — мы все боремся с зеленым змием, кто-то успешно, кто-то нет, есть те, кто погибает.
— Как часто «по субботам и воскресеньям», как поётся в одной из песен, ты «убитый таракан»?
— Пить я умею и могу крепко поддать, но никогда не быкую. Правда, с возрастом стал щадить себя и окружающих. В хорошей компании, конечно, могу и с утра выпить. Но чаще всего у меня нет желания продолжать, тем более в одиночку. Выпивать лучше в теплой дружеской или семейной атмосфере, с самыми близкими. В этом случае распитие алкоголя превращается в священнодействие.
— Название альбома навеяно песней «Любовь, комсомол и весна»? А песня «Я хочу пить с тобой» — песней «Наутилуса Помпилиуса» «Я хочу быть с тобой»?
— Так и есть. Это мой дружеский привет и одной, и другой песне. В песне «Я хочу пить с тобой» я выразил ещё и любовь к Крису Норману и Сьюзи Кватро. Я их очень любил в свое время. И применил строчку You were so young, ah, and I was so free из их дуэтной песни Stumblin’ in.
— «Я всегда, или Про Юру Иванова», где фигурирует Юрий Гагарин, основана на реальных событиях?
— Это байка, конечно. Но она приоткрывает завесу тайны о первом полете Юрия Гагарина. Я же 1961 года рождения. Так что любой юбилейный год космонавтики и мой юбилейный год.
— В ноябре этого года тебе исполнится 60.
— Совершенно верно. Поэтому для меня тема Юрия Гагарина очень близка. Многие до сих пор не знают, что Гагарин не приземлился в капсуле на землю, а катапультировался, прыгнув на парашюте с высоты 7 тысяч метров. 25 лет после его приземления власти СССР хранили тайну. Была придумана легенда, что первый космонавт вернулся на землю в капсуле. Видимо, чтобы мировое научное сообщество признало полет успешным. И когда Гагарин приземлялся, его стало сносить в холодную Волгу. Но он был первоклассным парашютистом, поэтом в итоге приземлился на берег недалеко от города Энгельса Саратовской области. Некоторые детали этого приземления я и вскрыл в песне.
Ну, а историю про девушку, которая случайно рожает в палаточном городке, разбитом на месте приземления Юрия Алексеевича, я придумал. Космонавт заходит в палатку и представляется: «Гагарин». В первом варианте песни эти слова произносил Гарик Сукачев. Но когда мы эту песню сводили, до меня вдруг дошло, а почему бы не найти родной голос Гагарина? И мы за утро вместе с моим товарищем Михаилом Максимовым нашли ту самую речь, когда Юрий Алексеевич рапортовал Хрущёву и в конце представлялся: «Майор Гагарин». Слово «майор» мы отрезали, ведь когда приземлился, он был лишь старшим лейтенантом.
— «Гадкий утенок» про людей, которые давно живут вместе, и их любовь угасает?
— Эта песня на стихи моего товарища Андрея Крамского (по кличке Есаул), который родом из Одессы, но сейчас живет в Питере. Это тот самый Есаул, который подарил мне строчки «Мечтал, увидел, устремился, спешил, ошибся, не достал, разбился вдребезги, добился, привык, забыл и потерял», от которых я оттолкнулся и написал песню, состоящую из глаголов. Он мне прислал «Гадкого утенка» с пометкой «песня 1996 года». «Какие замечательные стихи!» — подумал я. Как я понял, это обращение Андрея к некой подруге или хорошей знакомой, у которой не все в порядке с мужчиной. Часто в жизни бывают такие ситуации, когда мужчина рядом с прекрасной женщиной — ни рыба, ни мясо. Но любовь настолько велика, что любящая женщина своего «гадкого утенка» превращает в «лебедя». Я считаю, что именно женщина во многом делает из неказистого мужичка мужчину. Гарик Сукачев часто говорит, что наши жены сделали из нас «генералов». Когда мы познакомились с нашими будущими супругами, мы были никем. А вообще, песня о том, что надо ценить человека, который рядом с тобой.
— В песне «Барин» все слова на букву «Б». Насколько мне известно, она родилась из шутки?
— Да, кто-то мне прислал шутку, в которой все слова были на букву «Б». Я подумал: «Как велик, могуч и красив наш язык». И за два дня придумал такой текст. В голове сразу всплыл образ Вани Охлобыстина. Накинь на него какую-нибудь шубу, он — вылитый Парфен Рогожин (герой романа Достоевского «Идиот» — Ред.). На наших дружеских посиделках мы частенько поем известные песни из кинофильмов, народные. Ваня участвовал с нами в разных концертах. Но чтобы на студии, для альбома — впервые. Во время записи Ваня спросил: «Ну, а в финале цыгане-то будут?» В итоге мы там целый хор записали. Получился, правда, больше казачий, чем цыганский. И фразу «а ну, братва, вяжи мне руки» из «Неуловимых мстителей» я предложил. Надо было поставить в финале какую-то точку.
— Про Охлобыстина помню такую историю. В июле 2011 года лидер украинской группы «Братья Карамазовы» Олег Карамазов организовывал рок-фестиваль в честь Дня Крещения Руси на Поклонной горе. Я ему помогал чем мог. В частности, вёл пресс-конференцию в АиФ, посвященную этому событию. В качестве ведущего мероприятия планировался Иван Охлобыстин, который явился на пресс-конференции в косухе, бандане и перстнях с черепами. Помню, как участник «Парка Горького» Алексей Белов (глубоко верующий человек) пытался поцеловать руку Ивану, как целуют прихожане руку батюшки. И Охлобыстин руку отдернул. Священник из Охлобыстина, по твоим ощущениям, окончательно выветрился?
— Пути Господни неисповедимы. Его же от церкви не отлучали, он сам попросил Патриарха снять с него сан священника на некоторое время. Мне кажется, придет время, и Ваня повесит косуху на гвоздь, перстни с черепами уберет в шкатулочку и снова облачится в рясу. Отношение ни к Богу, ни к вере у него не меняется. Другой человек на его месте уже давно бы потерялся, завязал и открестился от всего, а он твердо стоит на своих принципиальных позициях и не меняет их. И в то же время умеет и в шоу-бизнесе заработать копеечку для своей семьи. Это на самом деле большой талант! И Лёша Белов, и Слава Бутусов, и Костя Кинчев, и Петр Мамонов, и я (сознательно ставлю себя в конце списка) — мы все пытаемся балансировать. И отчасти нам это удается, мне кажется. К меня тоже есть свой вектор в направлении веры. Стараюсь сдерживать себя. Ведь свобода в творчестве иногда уносит тебя не на ангельских крыльях, а на черных, кожаных (смеется).
— Неслучайно в песне «Он и она» ты сравниваешь рок-музыканта с сатаной.
— «Вот, ей Богу, сатана» — да, в этом есть некая рок-н-ролльная двуличность. Не у каждого нашего брата получается взять и стать хорошим человеком. Мы к этому все идем постепенно, зная, что дьявол силён. Сейчас вообще время зловредное — культ потребления, денег, материального успеха. Но мы с этим как-то справляемся. Всё-таки мы и книги хорошие успели прочитать, и фильмы посмотреть, и встречались с интересными людьми — всё божий промысел.
— Ты упомянул Петра Мамонова, который говорит очень правильные вещи. Но при всей набожности, например, не пришёл на похороны друга, соратника по группе «Звуки Му» Александра Липницкого, который утонул в реке этой весной. Как-то не по-христиански. У вас ведь с Гариком Сукачевым тоже был период, когда вы не общались. Но прошло время, и вы простили друг другу ошибки молодости.
— Мы с Гариком год сторонились друг друга. А потом снова стали общаться, играть вместе. Спасибо за это нашему продюсеру Диме Гройсману, который нас помирил.
— А что было причиной ваших разногласий? Деньги, пьянство?
— Амбиции и деньги в том числе. Тщеславие как часть гордыни управляет человеком.
— Ты тоже хотел быть фронтменом в «Бригаде С»?
— Нет. Мы просто по-разному видели пути развития группы. Шли-шли и вдруг упёрлись в камень, на котором написано: «Направо пойдешь — голову потеряешь», «налево — коня». Как обычно это бывает, кто-то со стороны подбросил дровишки в огонь конфликта. Мы полили грязью друг друга в каких-то статьях. Когда происходит разрыв в отношениях, у вашего брата-журналиста всегда появляется интерес. Начинаются провокации, на которые мы тут же ведёмся. Обычная человеческая слабость. Но со временем мы выработали защиту от всего этого. Мы с Гариком через год встретились. Это говорит о том, что у нас не было никакой кровной глубинной вражды. Сукачева я называю «маленькая атомная радиостанция», энергия которой и вынесла нас на гребень «перестроечного» рок-н-ролла. Не думаю, что Пётр Николаевич ссорился с Сашей Липницким. Думаю, что Мамонов просто отрезал всё прошлое. Я видел его интервью в «ДокТоке» у Ксении Собчак. Когда Липницкого вывели на экран, было очевидно, что Мамонова тема «Звуков Му» совершенно не интересует, он не хочет вспоминать прошлое. Потому что для него оно в темных тонах. Он считает, что это был алкогольный угар и сатанизм. Да, он не приехал на похороны. Но, думаю, он переживал и простился с Сашей, но не вместе со всеми, а индивидуально, сидя у себя дома. Когда Петр Николаевич говорит о прошлом, он чаще всего себя чехвостит, что и должен делать настоящий христианин.
— Пандемия заставила страны закрыть границы. Страдаешь ли ты от невозможности путешествовать, отравиться куда-нибудь за границу?
— Точно не страдаю. Я уже повидал мир, хотя много где не был. У меня нет задачи ставить флажки на карте. Поэтому совершенно не страдаю и не переживаю по этому поводу. Гастролей по нашей стране мне вполне достаточно, особенно когда приезжаешь куда-то и видишь какие-то позитивные перемены, встречаешься с хорошими светлыми людьми. Если ситуация изменится, я, конечно, по возможности буду пользоваться. Мы с семьей в 2019 году успели слетать в Венецию, которая мне очень нравится. Я показал этот великолепный город своему младшему сыну Тимофею, которому 19 лет. С Ольгой (женой) и старшим сыном Пашей мы там бывали. А Тимофей побывал впервые. Мы хорошо провели время, сплавали на остров Сан-Микеле, где похоронены Иосиф Бродский, Игорь Стравинский, Сергей Дягилев.
— Чем, кстати, занимается твой младший сын?
— Учится в Высшей школе телевидения МГУ им. Ломоносова, где деканом работает Виталий Третьяков.
— Вряд ли ты слушаешь поп-музыку, наверное, преимущественно рок. Тем не менее, если слушаешь, то в основном что — проверенное временем старье или новую музыку тоже?
— Как это я не слушаю поп-музыку? А как же без «АББЫ»? Никак. Несмотря на то, что я музыкант, на самом деле я не меломан. У Мамонова как-то спросили в интервью, что он читает. И он ответил: «Библию и жития святых. А на все остальное „ложка не стоит“». И у меня тоже. На мой взгляд, всё основное в популярной музыке и в рок-н-ролле уже случилось. Дай бог, если я ошибаюсь. Помню еще один случай. В группе «Аукцыон» на гитаре играл художник Дмитрий Матковский, который в 2001 году уехал в Торонто. Через 10 лет он вернулся обратно в Санкт-Петербург. И мы как-то с Тимофеем в Питере пошли в Русский музей на выставку Серова. Меня сзади кто-то похлопал по плечу. Поворачиваюсь — Дима Матковский. Мы с ним не виделись бог знает сколько лет. Разговорились. Выяснилось, что он ходит по музеям и изучает мазки великих художников. Я, конечно, задал ему тупой вопрос: «Ты чего вернулся-то в Россию?» Он сказал то же самое, что и Мамонов применительно к книгам: «А там (в Канаде — Ред.) творческому человеку нырять некуда». Ему там всё казалось мелким, и он вернулся в Санкт-Петербург. И с музыкой так же. Много нового, но нет глубины. Поэтому переслушиваю старое.
Я очень рад, что застал время истоков истинного рок-н-ролла. Мне кажется, что в музыкальных морях и океанах, в которых мы купались, было больше глубины. Володя Шахрин тоже хорошо сказал: «Мы эту музыку ели ложками на завтрак». А сейчас люди музыку не «едят», а потребляют фоном. Более-менее ушлые музыканты, как кубики «Лего», разбирают ее на составные части и делают свою копию, которая всегда хуже оригинала. Слушаешь сегодня новую музыку, а там мелодия не слышна. В современных песнях почти нет мелодий. Это перестало быть важным. Сегодня выпускают точно выверенный и просчитанный продукт. Поэтому я не очень-то за этим слежу. Нет времени и таких задач.
