Лидер группы «Чиж и Ко» Сергей Чиграков, отмечающий 6 февраля 60-летие, рассказал АиФ.ru, чем занимался на изоляции, почему 20 лет не писал новые песни, зачем возил с собой на гастроли женский лифчик и почему вместо пива группа теперь требует на гастролях питьевой йогурт.
Владимир Полупанов, «АиФ»: Сергей, привет. Слышу у тебя дома какие-то музыкальные звуки (мы разговариваем по телефону — Ред.). Кто это играет?
Сергей Чиграков: Рик Уэйкман.
— В составе Yes он был крут. Но его сольное творчество мне меньше нравится, честно говоря, скучновато. А что чаще сегодня слушаешь, какую музыку?
— Разную, по настроению. Полтора дня слушаю Рика Уэйкмана. Начал с «6 жён» (альбом «The Six Wives of Henry VIII» — «Шесть жён Генриха VIII», 1973 г. — Ред.), потом «Короля Артура» (альбом «The Myths and Legends of King Arthur and the Knights of the Round Table» — «Мифы и легенды Короля Артура и Рыцарей Круглого стола», 1975 г — Ред..), затем «Lisztomania» (1975 г.). И так дошёл до периода, когда он увлёкся стилем new age. Рука не поднимается менять пластинки. Прекрасная музыка!
— Нет у тебя ощущения, что со временем какая-то музыка всё-таки устаревает? Большую часть из того, что я любил и слушал лет 20-30 назад, сегодня не слушаю. Качество записи не то, аранжировки устарели. И вообще, новое всегда интереснее слушать, чем старое.
— А ты прямо остался такой, какой и был. Да? Такой же моложавый, девки на тебе виснут.
— Нет, конечно. Выгляжу на полтинник, девки внимания не обращают.
— Во-от. Мы тоже «устареваем». А если говорить о музыке, то хорошая никогда не устаревает. Записана она не так… Всё так, как надо. Тогда так писали, сегодня по-другому. Фил Спектор (американский музыкальный продюсер, звукоинженер, работал с Айком и Тиной Тёрнер, The Beatles, Д. Харрисоном, Д. Ленноном, The Rolling Stones, лауреат «Грэмми», изобрёл технику записи «стена звука», скончался 16 января 2021 г. в тюрьме — Ред.) помер, а сколько после себя всего оставил — мама дорогая! А после смерти стали говорить: «Да, дерьмо он записывал». Сегодня тыр-пыр — на телефон записали, в Сеть выложили, и музло покатило, лайки пошли.
— А ты свои старые песни переслушиваешь?
— Что я, дурак, что ли, свои песни переслушивать? У меня дома огромная коллекция виниловых пластинок. Зачем мне слушать себя?
— Какую последнюю пластинку приобрёл?
— Концертный альбом Кейна Уэйн Шеппарда 2020 года.
— А твой новый альбом когда ждать? Летом 2019 г. ты обещал (цитирую): «Максимум через год выйдет новая пластинка группы „Чиж и Ко“. Я молчал и держался, хотел попасть в Книгу рекордов Гиннесса. 20 лет ничего не писать — красота!» Почему не сдержал обещание? Где альбом?
— Пандемия все планы поломала.
— Как это?! Концертов не было, масса свободного времени высвободилось. Сиди дома и пиши.
— Согласен. Хреновая отмазка. Не прокатила.
— Чем ты занимался на изоляции?
— Участвовал в других проектах, не связанных с нашей группой. С Пашей Пиковским альбом записали, с Сергеем Никитиным несколько песен. А в основном сидел дома, играл на фортепиано, детьми занимался. Ну и бухал потихоньку.
— Не до песен было?
— Почему же? Половина нового альбома у нас уже записана и сведена. Эти песни можно было выпустить и в прошлом году. Но зачем? Если выпускать, то обязательно ещё и на виниле. А для винила материала маловато. Обманывать народ, типа сейчас мы выпустим мини-альбом, а потом еще подкинем вам песен, тоже не в наших правилах.
— Сегодня не пишется?
— 20 лет назад застопорилось, вообще не писалось. Музыки в голове полно. Но кому нужна сегодня просто фоновая музыка? Я же не Рик Уэйкман и не Майкл Олдфилд. Такой потрясающей техникой, как они, не обладаю. А после Нового года вдруг из меня попёрло. Сейчас в работе 5 песен, две уже почти готовы. Осталось ещё три доделать, и можно садиться в студию записывать. За 20 лет я, конечно, отвык писать песни, потерял профессиональные навыки. Приходится начинать заново, с чистого листа, как будто и не писал никогда. Да и не нужен сегодня никому новый альбом.
— Он нужен тебе как автору. Все музыканты так и говорят: «Прежде всего пишу для себя».
— Для себя записывать и издавать необязательно. Я и так играю. Почти каждый день сажусь за фоно. У меня сейчас такой период: на гитаре дома не играю, только на клавишных. И тем самым удовлетворяю свои творческие амбиции.
— Вот ты сказал, что бухал на изоляции. Алкоголь способствует творческому процессу?
— Сам процесс распития, конечно, весьма забавен, но творчеству это не способствует. Но состояние похмелья, особенно тяжелое, сподвигает.
— Какие песни были придуманы в состоянии похмелья?
— Уже и не помню. Все, наверное. За редким исключением.
— Это правда, что в бытовом гастрольном райдере вы заменили пиво на питьевой йогурт? Пива теперь не должно быть в гримерке?
— Абсолютная правда.
— С чем это связано?
— В какой-то момент пиво просто надоело. Возраст уже не тот, да и в туалет после пива хочется во время концерта. А «Актимелем» очень хорошо запивать водку.
— Без последствий для желудка?
— Всё прокатывает как по маслу. Запиваешь — и даже закусывать не надо. И водочный вкус отбивается.
— Но вернёмся к музыке. Блюз — твой любимый жанр?
— Я бы так не сказал. Откуда пошли эти разговоры, что я люблю блюз? Стоило написать «Перекресток», и все вдруг решили, что я блюзмен. Ничего подобного. Домыслы. Дома я чаще слушаю классическую музыку, нежели блюзовых исполнителей.
— «Когда уходит любовь, начинается блюз», — спел ты. Есть еще известная фраза, которую приписывают Луи Армстронгу: «Блюз — это когда хорошему человеку плохо». А когда плохому человеку хорошо, эта музыка как называется?
— Низкопробная попса.
— Ты ведь не был, в отличие от Юрия Шевчука, замечен в борьбе с попсой. Я от тебя слова худого в адрес попсовых музыкантов не слышал.
— Никогда ничего не говорил. Если поп-музыка качественно сделана, ради бога. Но у нас, к сожалению, много низкопробной попсы.
— Увы, всё больше и больше. Следишь?
— Сейчас я вообще не понимаю, что происходит в популярной музыке. Не слежу.
— У меня ощущение, что рэп заполонил всё музыкальное пространство, чуть ли не каждый второй музыкант сегодня — рэпер. Как ты к этому относишься?
— Я про это вообще не думаю. Они на своей планете, я на своей. На фиг мне про них думать? Не хочу. Пусть существуют и собирают стадионы. Ходит на них публика, ну и ладно. Значит, кому-то это нужно. Ничего плохого в этом не вижу.
— В конце февраля у вас начинаются первые выступления после большого перерыва?
— Наконец-то! Слава богу! Да, это первые концерты после большого перерыва. Не считая пары заказных выступлений и онлайн-концертов в интернете, которые смешные, конечно...
— Почему «смешные»? Хороший звук, свет. Только публики нет.
— По сути, это открытая репетиция. Визуально, конечно, все нормально. Я почти всегда пою с закрытыми глазами, берегу их от фонарей. Но отыграл песню — и молчание в ответ. Такое у меня было впервые. Необычно первые две песни, а потом привыкаешь. Я же говорю, как на репетиции.
— Привыкнуть к отсутствию публики сложно?
— Сейчас молодёжь так и поступает. Ставят камеру, играют, поют, записывают и выкладывают в Сеть. Довольствуются лайками и комментариями. А мне так не нравится. Потому что с младых ногтей привык играть для живых людей.
— В каком-то интервью ты рассказывал, что на гастроли возишь с собой женский лифчик, который кинула на сцену одна из поклонниц, и он стал талисманом. Лифчик жив?
— Долго возил его с собой. Когда у меня рвалась струна во время выступления, я лез в карман, доставал струны, вытаскивал лифчик и произносил: «Ё-моё!» И обратно засовывал его в карман у всех на виду (смеётся). Он лежит в каком-то старом гитарном футляре. Поскольку футляр истрепался, пришлось заменить на новый, а лифчик перекладывать не стал. Пусть там и лежит как память.
— А ещё какие-нибудь ритуалы или элементы шоу у вас есть?
— Никаких.
— Скучные вы люди.
— Наверное, да. «Возьмемся за руки друзья, чтоб не пропасть поодиночке»? Это не про нас. Мы уже взрослые ребята. Если мучаешься похмельем, ну возьми и похмелись. Хочется выпить — выпей. Не хочется — не пей. Вот и все ритуалы.
— Как ты себя ощущаешь в свои 60? Полон сил или, наоборот, чувствуешь себя стариком?
— Где-то посередине. На 60 точно себя не ощущаю, но понятно, что и не на 18. И алкоголя уже столько на грудь не могу принять, как в молодости. Но и стариком себя точно не чувствую. Сил пока хватает. Гитару подниму и сыграю на ней, а так, чтобы пойти в спортзал и штангу приподнять... Так я и в молодости этим не страдал. Мне говорили всегда: «Руки береги». Вот я их и берегу.
— Выработал ли ты для себя правила жизни?
— Старик, мне же не 80. Ты чего? Рано подводить итоги и вырабатывать правила. Если начну итоги подводить, это будет конец.
— Ты рассказывал забавную историю, как познакомился с нынешней супругой Валентиной в поезде. Она тогда тебе сказала, что не слышала про группу «Чиж и Ко» и песен твоих тогда не знала. Тебя это подкупило?
— Не «подкупило», а раззадорило.
— «Говорят, музыканты — самый циничный народ», — строчка из твоей песни. На чем основан вывод?
— Потому что, правда, ничего святого. До известных пределов, конечно. На самом деле я ляпнул это, не подумав. После того как я познакомился с врачами, понял, что они по степени цинизма дадут музыкантам фору.
— При этом большая часть твоих песен про любовь.
— Не большая часть, а все. А про что ещё петь? Утром в газете — вечером в куплете — это не про меня. Я так не умею. И не волнуют меня социальные темы, честно говоря.
— А что такое любовь, ты понял?
— Вот это вопрос! Сейчас ты меня поставил в тупичок. Откуда мне знать? Живу и живу. У меня есть семья: жена и дети. Я их безумно люблю. Есть музыка, я безумно люблю играть на фортепиано и гитаре. Вообще музыку обожаю! Есть любовь к Родине. Но, что такое любовь, объяснить не могу. Я же не философ.
— В Питере суровый климат. Никогда не было желания куда-нибудь переехать?
— Климат суровый, но, слава богу, не Норвегия и не Исландия, там ещё суровее. У меня никогда не было желания свалить отсюда куда-нибудь, даже в молодости не мечтал об этом. Но всегда мечтал о том, чтобы в Санкт-Петербурге немного климат поменялся, стал бы итальяно-испанским. Вот это было бы круто. Все то же самое, только климат другой.
— Погода за окном на тебя влияет? Повергает в уныние и тоску?
— В уныние — нет. Но смотрю за окно и констатирую: «В деревне Гадюкино опять дожди и серое небо». Ну и нормально, взял зонт — и пошел гулять. У природы, как известно, нет плохой погоды.
— Как будешь отмечать день рождения и что бы ты пожелал себе в юбилей?
— Пожелал бы здоровья. Наверное, всё. А всё остальное у меня есть. Всё, что нужно для жизни. А отмечать буду с друзьями и семьей. Будем выпивать и закусывать.
— И песни петь, наверное?
— Да ну на фиг! Мои друзья — это же участники моей группы. Мы напелись за 20 с лишним лет так, что аж подташнивает.
— От какой песни больше всего тошнит?
— Вижу музыкальный инструмент — и сразу блевать тянет. Так что посидим, выпьем, поговорим. Надеюсь, подарки какие-то подарят. А потом, наверное, ко мне домой плавно переместимся и продолжим, как это уже бывало не раз. Воскресенье будет тяжелым, конечно. Но в субботу должно быть весело.
— Что может тебя порадовать в качестве подарка на юбилей?
— Я умный мальчик, заранее заказал подарки.
— И что же?
— Книги. Какие — не скажу, а то людей сдам. И еще, надеюсь, ребята мне подарят иглу для проигрывателя вертака. Она недешевая. И я опять буду наслаждаться Генделем, Бахом, Майлзом Дэвисом, «битлами» и далее по списку. Себя точно слушать не буду.
