«Ваше благородие, госпожа разлука,
Мы с тобой родня давно, вот какая штука.
Письмецо в конверте погоди — не рви...
Не везет мне в смерти, повезет в любви».
Кто только не исполнял «Госпожу удачу» Булата Окуджавы и Исаака Шварца за полвека. Но лучше всех получилось у Павла Луспекаева, сыгравшего бывшего начальника таможни в «Белом солнце пустыни». Он ведь не спел — прожил песню. Как и судьбу Верещагина. Которая чем-то напоминает его собственную, луспекаевскую.
20 апреля актеру могло бы исполниться 95 лет. К сожалению, добраться до столь серьезного юбилея у Павла Борисовича не было ни малейшего шанса. И дело не в том, что он перенес восемь операций, остался без ступней и в 38 лет был отправлен на пенсию по инвалидности. Хотя, безусловно, это сыграло свою роль. Фантомные боли невозможно было терпеть. Теперь уже все знают — актер едва не стал наркоманом. Но нашел в себе силы слезть с иглы сильных обезболивающих. Даром, что физические и психологические страдания продолжали преследовать Павла. Он и выглядел-то всегда старше...
«Она святая»
«Мне 26 лет. Я хуже и нуднее любого старика», — писал актер. Позже: «Мне 41. Жизнь идет к закату».
Луспекаев рано понял, что долгожителем ему, мягко говоря, не стать. Вот и отрывался. Куролесил. Влюблялся... Словом, жил на всю катушку.
С виду грубоватый, неотесанный, с южным говором (таким приехал поступать в Москву из Луганска), Павел умел производить впечатление на женщин. Даже на утонченных актрис. Была в нем и богатырская удаль, и харизма, и чертовское обаяние, подпав под которое дамы напрочь забывали о недостатках актера-самородка.
А он едва успел поступить в «Щепку», как влюбился в третьекурсницу Инну Кириллову. Недолго думая, женился. Вскоре стал отцом. Только быть верным мужем не смог. Это было выше его сил. Он любил Инну... странною любовью.
Кажется, через месяц после свадьбы Луспекаев ушел в загул с какой-то девицей. В Ленинграде, уже служа в БДТ, на три дня заперся в номере с Аллой Ларионовой, на которую запал по фильму «Анна на шее». Потом хвастал кому-то, словно подросток: «Я все ее пальчики на ногах по тысячу раз перецеловал...» На съемках «Белого солнца», бывало, отказывался обедать, просил, чтобы Татьяна Ткач (актриса, сыгравшая одну из жен Абдуллы) его покормила (но прежде настоял, чтобы она тоже снималась в фильме). А ведь Инна была рядом...
«Она святая», — говорил Луспекаев о жене. Но изменить себя, видимо, не мог. Уходил, возвращался, просил прощения. И снова уходил... Как будто не желая понимать, что Инна живет ради него. Что пожертвовала карьерой, своими интересами...
После училища она, как жена молоденького лейтенанта, моталась с ним по театрам, потому что на московской сцене с южным наречием его никто не ждал. Потом начались серьезные проблемы со здоровьем (последствия войны). А ведь надо было еще растить дочь.
Снявшись всего в нескольких фильмах, Инна, по сути, посвятила себя мужу. И на съемках «Белого солнца» была круглосуточно с ним. Стульчик складной носила, чтобы он через каждые 20 шагов мог сесть (идти по зыбкому песку пустыни, под палящим солнцем, даже здоровым было сложно). На коляску Луспекаев не соглашался. Выступал против помощи дублеров. Хотя в некоторых эпизодах это было совершенно нереально — например, когда в кадре крупным планом сапоги, опирающиеся на борт лодки...
Как сам Луспекаев был плоть от плоти Верещагин, так Инна была похожа на Настасью, жену таможенника. Она могла бы и сыграть ее. Если бы эту роль Мотыль не отдал своей тогдашней жене Раисе Куркиной.
Мужской шарм
Любовной линии Сухова и разлюбезной Катерины Матвевны изначально в сценарии не было — режиссер ее придумал, а Марк Захаров написал нежные письма. Мотыль же значительно расширил и углубил роль Верещагина, даже поменяв имя Александр на Павел. Личная жизнь таможенника стала заметней. По крайней мере, явно видны и любовь, и самоотверженность Настасьи. Без лавстори это был бы уже совсем другой фильм. За него и браться-то никто не хотел. Владимир Мотыль взялся от безысходности (про войну его фильм не приняли, про декабристов снимать не давали) — сидел без работы, без денег.
При этом личная жизнь самого режиссера была весьма яркой и насыщенной. Женился он трижды. Причем, в первый и третий раз — на одной и той же актрисе Людмиле Подаруевой. Раиса Куркина же совершенно не могла терпеть вранье, измены. Ее хватило только на шесть лет. И она никогда не жалела о разводе.
Трижды ходил под венец и сценарист Валентин Ежов. Он тоже был сладострастным, легко мог обаять и покорить любую женщину. Первый и третий брак у него были долгими. А вот ужиться со своей студенткой-красавицей Викторией Федоровой ему не удалось. Из-за ссор и скандалов он совершенно не мог писать. Супруги быстро расстались, и Федорова улетела к отцу в Америку.
Два раза был женат Булат Окуджава, написавший прекрасные строчки к «Госпоже удаче». Сначала он совсем молодым остался вдовцом, похоронив, к тому же, дочь-малышку. Но потом встретил Ольгу, с которой благополучно прожил до конца дней. Хотя после его смерти несколько известных женщин признавались, что имели романы с бардом.
Две жены было и у Исаака Шварца, написавшего музыку к «Госпоже удаче» непосредственно для Павла Луспекаева. Однако и между двумя браками, по свидетельству Сергея Соловьева, композитор на все сто использовал «дар своего всесильного обаяния и невероятного мужского шарма».
Как знать, не были бы создатели «Солнца» столь любвеобильными, может, и фильм не получился бы таким ярким, трогательным, берущим за душу. Не стал бы классикой. А так его смотрят и сегодня, спустя 50 с лишним лет, и по-прежнему цитируют Верещагина, определенно сыгравшего ярче всех (не в обиду Кузнецову, Годовикову и Кавсадзе): «Я мзду не беру. Мне за державу обидно».
«Ваше благородие, госпожа победа,
Значит, моя песенка до конца не спета.
Перестаньте, черти, клясться на крови...
Не везет мне в смерти — повезет в любви»...
