Полина Гагарина: «"Евровидение" — это всё-таки не спорт»

Нашу страну в этом году представляет Полина Гагарина, которая в первом полуфинале выйдет на сцену с песней A million voices («Миллион голосов»). Накануне конкурса певица ответила на вопросы «АиФ».

Владимир Полупанов, «АиФ»: Полина, чья это была идея — отправить вас на «Евровидение» в этом году?

Полина Гагарина: Это было предложение «Первого канала». Признаюсь, для меня совершенно неожиданное.

— То есть вы не стремились попасть на этот конкурс?

— Слово «конкурс» я очень не люблю. На это шоу у меня было желание поехать. Знаете, бывает так: когда долго чего-то хочешь, думаешь об этом, оно не сбывается, а потом забываешь о своём желании, продолжает делать своё дело. И потом вдруг случается то, о чём ты давно мечтала. Я так поняла, чтобы случилось то, что ты хочешь, надо об этом забыть на время.

— Вы сразу приняли ту песню, которую будете петь на «Евровидение» — A million voices («Миллион голосов»), или у вас были сомнения?

— Я вообще, очень осторожно принимаю новые песни. И не принимаю никакого решения до тех пор, пока сама их не пропеваю. А тут сроки принятия решений были очень сжатые. Но когда я приехала в студию и записала её, поняла, что она мне очень подходит. И я начала в неё потихоньку влюбляться. Она по заложенному в ней смыслу очень масштабная, как песня Майкла Джексона We are the world.

— В нынешней непростой политической ситуации, я так понимаю, была сознательная установка и задача спеть про мир во всём мире?

— Для меня всё это очень органично. Я сама по себе очень миролюбивая, всегда выступаю за мир, добро. Все остальные мои песни тоже про добро, мир, любовь.

— В Европе сегодня любовью в отношении России совсем не пахнет, наоборот, преобладают антироссийские настроения. Вы понимаете, что вам придётся «закрывать амбразуру»?

— Может, это прозвучит наивно и даже глупо, но я ничего не понимаю в политике. Но я уверена, что любовь и добро обязательно победят любое зло. Поэтому от всего негативного стараюсь абстрагироваться, думать только о хорошем и до сих пор живу в розовых очках. С людьми, которые меня окружают, с публикой на концертах тоже стараюсь обмениваться только положительными эмоциями. Меня так воспитали. Я 4 года прожила в Греции, где особый культ семьи, детей, любви и уважения.

— Понимаю, что это очень удобная позиция — жить в розовых очках. Но вы же взрослый человек...

— ...Не совсем взрослый (смеётся).

— А если вас будут провоцировать западные журналисты, задавать провокационные вопросы, сможете за себя постоять?

— Конечно, если на меня кто-то пойдёт с «дубиной», не смогу этому противостоять. Моё главное оружие — это улыбка. И, может, когда западная публика увидит меня вживую, то поменяет своё отношение к России (смеётся). Когда девушка-блондинка сидит, улыбается и говорит про добро и мир во всём мире, нормальные люди, мне кажется, должны отвечать тем же. Я уверена, что будет правильная реакция. Уж я-то точно не виновата в том, что в мире происходят какие-то вооружённые конфликты, политические скандалы. К тому же я — мама. А для любой мамы ничего главнее семьи не существует. Думаю, что все нормальные люди думают так же.

— Как вы отнеслись к прошлогодней победе женщины с бородой Кончиты Вурст? Глядя на него или на неё, какие вы эмоции испытываете?

— Она (или он?) смогла обратить на себя внимание, что уже здорово. И если бы Кончита пела мимо нот да ещё и плохую песню, то за неё не проголосовали бы телезрители, несмотря на её бороду. У неё прекрасные вокальные данные, замечательная песня. Я не верю в то, что успех приходит к бесталанным людям только за счёт эпатажа и скандалов. Если это и случается, то внимание публики такой артист долго удержать не сможет.

Кто такая Кончита Вурст?

Подробнее

— Вы слышали песни ваших конкурентов по «Евровидению»?

— Не все, но многие. Из тех, что запомнились и даже понравились, Heart of Stone немецкого исполнителя Андреаса Кюммерата, который выиграл в национальном отборе. Но в результате отказался от поездки в пользу Анн Софи Дюрмайер (с песней «Black smoke» она заняла второе место). Мне её песня тоже понравилась. Запомнилась песня словенского семейного дуэта Maraaya. Но, честно говоря, я еду на «Евровидение» не состязаться, а достойно выступить — спеть так, как я не пела никогда в жизни. И главный судья здесь для меня даже не публика, а я сама. Я еду соперничать сама с собой, преодолевать свои страхи, волнение. Это в спорте важно, кто первым пересёк финишную черту или набрал больше очков. «Евровидение» — это всё-таки не спорт. Хоть он и напоминает мне фигурное катание, где нужно соблюсти ряд технических правил и требовний.. Но всё же это больше похоже на искусство.

— Какое место вас бы устроило?

— Я ставлю максимально высокую планку. В Школе-студии МХАТ меня учили ставить себе максимальные задачи. На сцену нужно выходить и делать больше своих возможностей.

— Кто вас будет поддерживать в Вене?

— Большая команда «Первого канала», моя собственная с близкими людьми.

Российские участники «Евровидения» за всю историю конкурса. Досье

Подробнее

— А Константин Меладзе?

— Нет, он не поедете, так как очень занят. У него огромное количество проектов, которые он не может бросить.

— К семье Юрия Гагарина вы имеете какое-то отношение?

— Я бы очень этого хотела, но, к сожалению, нет.

— Согласитесь, фамилия раскрученная. Как думаете, это будет вам мешать или помогать?

— Пока в моей жизни она мне только помогала. Это не псевдоним, а фамилия моего отца. Как это ни печально звучит, но я её последняя носительница. Поэтому на мне особая ответственность. Мой 7-летний сын Андрей носит фамилию своего отца (первый муж Гагариной — актёр Пётр Кислов — прим. ред.). Если у меня родится дочь, то я попрошу своего мужа (второй супруг Гагариной —фотограф Дмитрий Исхаков — прим. ред.) дать ей двойную фамилию, чтобы как-то сохранить фамильную линию.

— Одному мужскому изданию вы признались: «Однажды я была влюблена, очень торопилась на свидание. И, я не преувеличиваю (только, пожалуйста, не повторяйте никто), под ухом у меня был телефон, я разговаривала с подругой, в правой руке было яблоко, а в левой руке у меня был бритвенный станок! И на скорости 80 километров в час или около ста я рулила коленкой и всё это спокойненько совмещала». Как часто у вас бывает такое безумство?

— (смеётся) Не часто, но случается. Я достаточно хулиганистый и, как уже сказала, не очень взрослый человек. Во мне, несмотря на мои 28 лет, осталось много ребяческого. Не знаю, хорошо это или плохо, но я в себе это сохраняю и культивирую. И иногда совершаю детские нелепые поступки. И пока мне всё прощается (смеётся). И с сыном своим я стараюсь быть больше не мамой, а подругой.

— Сразу после победы на «Фабрике звёзд – 2» вы не подписали контракт с Максимом Фадеевым, заявив, что не хотели сковывать себя рамками контракта с продюсером. Однако чуть позже вы всё-таки подписали контракт с Игорем Крутым. Но ведь и в этом случае вы себе связали руки?

— Игорь Крутой давал мне полную свободу (я записывала альбом своих песен), но при этом очень сильно мне помогал. Это был очень плодотворный период. Меня тогда все и узнали как сольную артистку.

— Вы выпустили 2 альбома, но широко узнаваемой стали только после того, как спели песни Константина Меладзе «Нет» и «Сеанс окончен». Вы обратились к нему, потому что потеряли уверенность в своём композиторском умении?

— Во-первых, я очень сомневающийся и неуверенный в себе человек. Никогда не буду бить себя в грудь и говорить: «Я лучший композитор, поэт, певица». Пусть это лучше говорят другие про меня. Во-вторых, моя песня «Колыбельная» исполняется мной уже 10 лет. И чем я очень горжусь — её включили в учебники эстрадного пения в качестве экзаменационной. А что касается сотрудничества с Константином, то это очередной этап моей карьеры. С его песнями действительно произошёл настоящий прорыв. Просто я созрела, выросла, настало моё время. Поэтому всё получилось.

— Вы после этого поняли, с какой музыкой легче пробиваться?

— Нет, до сих пор не ориентируюсь и не понимаю, что такое «формат», что может быть хитом, а что нет. Некоторые мои песни, ставшие хитами, на мой взгляд, совершенно не вписываются в пресловутый формат, но всё же публика их полюбила.

— Понимаю, что в этом году представлять Россию на «Евровидении» будет невероятно сложно. Высокие баллы, как мне кажется, нам не светят даже от бывших стран СССР. Поэтому хочу вам пожелать максимально хорошо выступить для начала в полуфинале, а потом уже и в финале.

— Спасибо большое. Надеюсь, всё так и будет.