Певица Юта (Анна Осипова) в интервью aif.ru рассказала о том, зачем ездит в горячие точки с благотворительными концертами и как зарабатывает, что думает про уехавших коллег и русофобию, почему посвятила песню бойцу с позывным Струна и кем являются для нее Высоцкий, Цой и Летов.
Аif.ru: — Аня, ты все время в разъездах. Что это за концерты?
Юта: — Сегодня много выступаю, как я это называю, по «зову сердца». Это поездки в зону СВО, ближе к передовой, как могу поддерживаю наших военнослужащих и мирных жителей, которым сейчас очень непросто. Часто бываю в госпиталях и выступаю перед ребятами, которые проходят реабилитацию. Если приезжаю с коммерческими концертами, например в Ростов-на-Дону, обязательно приезжаю в госпиталь просто так, бесплатно. Дают зал — прекрасно. Работаю в зале. После этого беру гитару и иду по палатам. Не дают зал, уже иду не по 6 палатам, а по 16. Сколько сил хватит. Вижу некоторых ребят с ампутированными конечностями, тяжелыми ранениями — состояние у них сложное, но бодрости духа не теряют. И все как один рвутся обратно на передовую. Их просто нужно поддержать песней и вниманием.
— Где конкретно и сколько раз ты побывала в зоне СВО?
— Мы не ездим в места, где очень опасно. Старшие товарищи дают информацию: «Вот туда не надо, а сюда можно». Побывали в нескольких местах вокруг Луганска, в Алчевске, в Новой Каховке, Беловодске, Старобельске. Я не считала количество. Это не десятки раз. Нет такой возможности. Но за одну поездку мы объезжаем много точек. В день по 2-3 концерта — это нормально.
— Эти концерты, как я понимаю, носят благотворительный характер. Как же ты зарабатываешь на жизнь?
— Возможности для заработка у здравомыслящего человека есть всегда. У меня большой багаж киномузыки, за которую получаю авторские отчисления. Хорошо продаются мои песни через стриминговые сервисы. Цифровая дистрибуция, несмотря на всякие запреты и препоны, по-прежнему работает. А песни, созданные мной 15-20 лет назад, по-прежнему популярны в Сети. Поэтому я, как человек, выпустивший 11 альбомов, хорошо себя чувствую. Есть коммерческие мероприятия, от которых мы не отказываемся. Веду авторскую программу на радио Sputnik. Поэтому могу себе позволить заниматься благотворительностью.
В Донецк и Луганск я впервые попала в 2015-м году. Этот момент стал для меня переломным. Я увидела жизнь там не с экрана телевизора, а в реальности.
— А когда у тебя возник этот самый «зов сердца»?
— В 2005-м году, когда меня впервые позвали выступить в Чечне во время Второй чеченской кампании. Мне стало интересно посмотреть, что чувствуют люди в зоне боевых действий, как и чем живут. Я получила заряд энергии и дозу адреналина после первой поездки туда, она перевернула мое сознание. В том же 2005-м появился в моей жизни сериал «Солдаты», для которого я написала музыку. Он был очень успешен. Многие отмечали, что с ростом популярности сериала увеличилось и количество призывников в армию. Уже тогда начались эпизодические концерты для военнослужащих. В Донецк и Луганск я впервые попала в 2015-м году. Этот момент стал для меня переломным. Я увидела жизнь там не с экрана телевизора, а в реальности. Многие стереотипы разбились. С 2016 года стала регулярно ездить в Сирию, не только на нашу военную базу, но и за ее пределы. Я побывала там с концертами везде, где только может побывать артист — Пальмира, Дей-эз-Зор, Алеппо, даже брошенная американцами в дикой спешке их собственная база, на которую зашел впоследствии наш контингент.
Человек закаляется только в трудностях. И побывав в горячих точках, ты это очень хорошо осознаешь.
— Ты сказала, что стереотипы разбились. Какие именно?
— Я не хочу сказать, что была зажравшимся человеком, который погряз во всем материальном. Я все-таки выросла в очень жестких советских условиях в Екатеринбурге. Простой велосипед был для меня космическим подарком судьбы. Но на момент первых поездок в горячие точки я ощущала себя совсем молодым человеком. А молодой человек все равно живет в среде потребления. Нам всем хочется большего, даже излишнего комфорта. До определенного возраста мы совершенно не думаем о ценности жизни. Движимые эгоизмом, мы живем и строим свой сытый и уютный мир. И вот ты попадаешь в населенный пункт, где все это настолько неактуально. Потому что там стоит вопрос жизни и смерти. А люди в этой ситуации не теряют ни оптимизма, ни чувства юмора, ни какой-то залихватской веселости. Они продолжают радоваться жизни точно так же, как ты радуешься, покупая новый смартфон и разъезжая по курортам. Там этого ничего нет. А радости больше. Потому что ты просто жив. И тогда начинает перестраиваться вся внутренняя система. Человек закаляется только в трудностях. И побывав там, ты это очень хорошо осознаешь.
— В клипе на песню «За Россию» (опубликована в 2016-м, видео снято несколько месяцев назад) ты говоришь: «Как стремительно в мире все меняется. Меня интересует, когда (я верю, что это произойдет) шоу-бизнес начнет нести культурную и воспитательную функцию?» Неужели правда веришь в это?
— Я, наверно, очень наивная. Но я не утверждаю, что так будет. Я сказала: «Мне хотелось бы так думать, что шоу-бизнес будет нести воспитательную функцию». Давайте хотя бы помечтаем.
Шоу-бизнес не меняется. И вряд ли поменяется. На чем он построен? Чем больше негативной энергии, тем больше хайпа (шума — Ред.), а следовательно, быстрых денег, успеха и резонанса. Настоящие произведения культуры должны заставлять человека задуматься, потом пересмотреть или переслушать, открыть второе-третье-четвертое дно. Снова вернуться к этому произведению в пятый и шестой раз. И так до бесконечности. У произведений культуры другой функционал. Искусство и шоу-бизнес вроде бы стоят на одной линии, но по разным сторонам.
В головах наших граждан наконец-то стало появляться понимание, что на Западе далеко не всё самое лучшее. Мы стали обращать внимание на то, что внутри и вокруг нас. И самое лучшее для нас — это мы сами.
— А что меняется, по твоим ощущениям?
— Я пишу свои патриотические песни с 2015 года. До начала СВО они мало кому были нужны. Правда, радиостанции («Дорожное», Радио Дача, Шансон) их ставили в эфир, что просто само по себе удивительно. Но по большому счету мало кого из широкой аудитории эти песни интересовали. С момента начала СВО интерес к ним заметно прибавился. Что еще изменилось? В головах наших граждан наконец-то стало появляться понимание, что на Западе далеко не все самое лучшее. Мы стали обращать внимание на то, что внутри и вокруг нас. И самое лучшее для нас — это мы сами.
— Поэт Влад Маленко, также часто выступающий перед военнослужащими, говорит, что лучше всего бойцы воспринимают стихи, не связанные с войной, а что-то веселое из мирной жизни. У тебя же масса таких песен: «Любимый мой», «Жили-были», «Хмель и солод» и т. д. Что чаще просят спеть на передовой?
— Влад прав, говорит со знанием дела. Когда я впервые выступала перед бойцами там, на передовой — а у них везде символика Z — решила надеть майку с «зеткой». И перед концертом дай, думаю, спрошу: «Пацаны, как вам такое? Или вы просто хотите увидеть красивую девушку?» Они отвечают: «Ань, у нас эти “зетки” каждый день перед глазами, хочется чего-то другого. Давай без Z». И я переоделась. Военнослужащие — такие же люди, которые находятся на работе. Прийти домой и расслабиться у них нет возможности. И приезжающий на передовую артист — это всегда напоминание о доме, о чем-то теплом, приятном, жизнеутверждающем. Поэтому патриотический репертуар обязательно надо разбавлять простыми радостными песнями. Ребятам же хочется просто расслабиться, повеселиться и поговорить по душам.
Бывают очень трогательные моменты, когда бойцы отдают тебе свои перчатки. Чтобы я не махала синими «клешнями» со сцены, которые очень мерзнут, если холодно. «А как же вы?» — спрашиваю я. «Не переживай, как-нибудь разберемся». Часто они называют меня «сестренка», а иногда просто «брат».
— Как ты отреагировала на то, что часть твоих коллег сбежала из страны в знак протеста?
— В какой-то степени благодарна им за то, что уехали. У наших людей перед глазами должны быть разные артисты с разными примерами проявления гражданской позиции. Каждый из нас на каком-то генном уровне знает, что такое хорошо и что такое плохо. И когда человек видит откровенно плохие примеры, он начинает иначе ценить то хорошее, что осталось в его стране. Поэтому большое спасибо всем уехавшим. Воздух стал чище. Кстати, на днях у меня состоялась премьера песни «Za жизнь», где есть такие слова: «Кто поднялся, кто-то упал, прорастая пылью в тиши. Видишь, воздух чище стал, дыши!»
Россия часто, если не всегда сталкивалась с травлей. Нам же часто внушали подспудно, что мы какие-то «недо...». Поэтому нам надо принять за основу — мы хорошие и всё делаем правильно. Даже когда ошибаемся. Вектор движения у нас — правильный.
— «Нашу Родину ставили в ряд виноватых», — поется в твоей песне «Быть выше». В какой момент родились эти строчки?
— Мы с дочками очень любим смотреть фигурное катание. И очень болеем за наших. И когда на Олимпиаде-2022 травили Камилу Валиеву за бесконечный талант и мастерство, мы с детьми чуть ли не плакали. Я понимала, что происходит. А написала эту песню спустя пару недель после начала СВО, и при создании видеоклипа у меня всплыл кадр с Камилой, связанный именно с этой жестокой несправедливостью, которая, кстати, началась не во время Олимпиады в Пекине, а гораздо раньше. Можно отмотать историю на несколько столетий назад и посмотреть внимательно, что происходило. Нам же часто внушали путем мягких посылов, подспудно, что мы какие-то «недо...». Недостаточно хороши в музыке и моде, недостаточно культурны и образованы, недостаточно улыбаемся. И дальше можно до бесконечности продолжать — мы для них «недо...». Причем в такой степени, что и сами готовы в это поверить. Россия часто, если не всегда сталкивалась с травлей. Поэтому нам надо принять за основу — мы хорошие и все делаем правильно. Даже когда ошибаемся. Вектор движения у нас — правильный.
— Эта песня коррелирует с посылом песни Шамана «Встанем». Как ты к нему относишься?
— Прекрасно. Это артист, обладающий большим талантом и харизмой. Это культурное явление.
— Но не все думают так, как ты. Я слышал иную точку зрения, мол, это конъюнктура. Если слышишь обвинения в этом и в свой адрес, как отвечаешь?
— Пусть говорят, что хотят. Мне как-то задали вопрос: «Сколько тебе заплатили за все, что ты делаешь?» Я ответила: «Заплатили мне, товарищи, очень много. Начиная с бесплатного общего и профессионального образования, заканчивая бесплатной медициной, охраной и бесплатными путевками в детские лагеря. Государство мне “заплатило” массу всего в свое время. Еще вопросы есть?»
— Есть у тебя песня, посвященная Герою России, командиру морпехов с позывным Струна. В зоне боевых действий много героев. Но чем тебя поразил этот боец?
— Я, как и многие наши граждане, с момента начала СВО не вылезала из военных сводок. И однажды наткнулась на видеорепортажи про Струну, которому на тот момент было 24 года. Уже герой. Мне стало интересно, что за человек, почему у него красный рюкзак? Возник даже вопрос — а он вообще существует, не выдумка ли это? На видео же нет лица. А красный рюкзак может быть у кого угодно... Самый сложный вопрос — как пишутся песни? Не знаю. Эта песня сама написалась. Потом мы за три копейки и 20 минут сняли меня, исполняющую песню, видеокадры с хроникой, репортажными материалами про Струну, предоставило RT. Так совместными режиссерскими усилиями был создан видеоклип. Я и не предполагала, что песня станет настолько популярной. Премьера состоялась рано утром 9 мая, а вечером этого же дня у меня был сольный концерт в Курске. И я решила спеть «Струну». Я ее объявляю, а зал уже ликует. Я понимаю, что они эту песню уже знают! Вот с такой скоростью сегодня распространяется информация.
Струна геройски сражался в Мариуполе, а потом подорвался на мине, ему ампутировали ступню. Когда он лежал в госпитале на реабилитации, мне позвонили и предложили с ним встретиться. Я мечтала об этом, честно говоря, давно представляя себе эту встречу. И мы с ним познакомились. Я увидела перед собой совсем молодого парня фантастической скромности, духовной и душевной красоты, по-хорошему простого и очень сильного. Мы стали поддерживать отношения.
— Выяснила, почему у него рюкзак красный?
— Я его об этом спросила. Он ответил: «Мне его просто подарили». Никакого секрета нет. Есть версия, что, поскольку он командир, его должно быть видно. Мы, гражданские, даже не можем себе представить, с чем приходится сталкиваться военнослужащим. У них своя логика. И он надел этот красный рюкзак явно не для того, чтобы покрасоваться в кадре. Он, несмотря на свою известность, абсолютно непубличный человек, он против любого общения со СМИ. Нигде не показано его лицо.
— В клипе на песню «Моя Родина» мелькают кадры с Владимиром Высоцким, Виктором Цоем и группой «Гражданская оборона» во главе с Егором Летовым. Почему именно они? Это знаковые для тебя музыканты?
— Это знаковые люди вообще для нашей культуры, без них много чего бы не было. Я их сознательно отметила в этом клипе как неких столпов, на которые мы опираемся, может быть, даже бессознательно. Высоцкий — гений, человек вне времени. Думаю, и через 200 лет будут петь его песни. Цой — тоже гений. Запредельная степень простоты и мощная энергия, которая есть в его песнях — это то, к чему всем нам нужно стремиться. Летов — тоже столп, оказавший большое влияние на развитие нашей музыкальной культуры.
— Почему ты используешь творческий псевдоним Юта? Не пришло ли время сменить, ведь это название одного из американских штатов?
— Я думала об этом, даже пыталась уйти от этого псевдонима, когда умер мой муж (Олег Осипов умер в 2011 году — Ред.), и мне захотелось начать жизнь сначала. Какое-то время выступала под псевдонимом Анна Герцен. Ничего хорошего из этого не вышло. Попытка убежать от себя не приводит к хорошим результатам. С псевдонимом Юта все очень просто. Моя бабушка назвала меня Анной. Родители никогда не звали меня Аней, только Анюта. Юта — это усеченное мое имя. В японском языке есть иероглиф «юта», который переводится как «песня», плюс ко всему корень «ют» используется в слове «уют». В общем, это нечто теплое и безопасное.
Если бы Западу было на нас наплевать, то и ненависти такой бы не было. Но мы же столкнулись с какой-то беспрецедентной пещерной злобой. Есть ощущение, что эта злоба зиждется на зависти.
— Как нам, по-твоему, нужно бороться с русофобией, которой поражен весь западный мир?
— Сила в правде. Любовь и ненависть находятся на одной шкале. Если бы Западу было на нас наплевать, то и ненависти такой бы не было. Но мы же столкнулись с какой-то беспрецедентной пещерной злобой. И если подходить к этому с точки зрения психологии, есть ощущение, что эта злоба зиждется на зависти.
— И чему они завидуют?
— У нас самая большая по территории страна в мире, с богатыми недрами и природными ресурсами. Мы по-прежнему можем называть себя «девочками» и «мальчиками», можем гордиться тем, что мы русские. Попробуйте во Франции погордиться тем, что вы француз. Вам доходчиво объяснят, что это неправильно и нетолерантно. Мы можем рожать столько детей, сколько хотим, а не как в Китае, где количество детей регулируется законами. У нас вечером можно спокойно пройти с сережками в ушах и золотым крестиком на груди, и никто с тебя его не сорвет, как где-нибудь в Детройте или Чикаго. У нас никто не насилует женщин среди бела дня, как это происходит в Европе в районах, где живут мигранты. У нас беспрецедентная свобода слова.
— Но не все так радужно. Своих проблем хватает.
— Конечно, проблем хватает везде. Но нам нужно научиться видеть то хорошее, что у нас есть. Мы же часто концентрируемся на негативном. Так устроена человеческая природа.
Противостояние с Западом надолго, оно завтра не закончится. У них, так же как и у нас, остро стоит вопрос выживания. Поэтому они и пытаются разрушить Россию уже изнутри. Нужно включать голову, уметь анализировать, жить по совести, не гадить в подъездах, уважать себя и свою страну. И тогда все будет хорошо.
