«Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались». В преддверии I Открытого слета бардовского движения «Чтобы наши песни пели, как свои», который пройдёт на ВДНХ с 29 февраля по 3 марта в рамках Международной̆ выставки-форума "Россия" aif.ru поговорил с Никитой Высоцким, сыном Владимира Высоцкого. Он вместе с другими исполнителями бардовской песни выступит на гала-концерте фестиваля. Проект реализуется Фондом Олега Митяева при поддержке Президентского фонда культурных инициатив. А еще на выставке запланирована творческая встреча Никиты Владимировича. Как говорится, пользуясь случаем, aif.ru поговорил с ним «обо всем на свете».
Екатерина Скрижалина, aif.ru: Никита Владимирович, сначала все-таки о фестивале: как вы думаете, почему бардовская песня так полюбилась нашим гражданам?
Никита Высоцкий: Такие фестивали лучше делать, чем не делать. Авторская песня — это не история прошлых лет. Напротив, это наш сегодняшний день для огромного количества людей. Хотя, безусловно, история в жанре есть, Окуджава, Визбор, Высоцкий, Галич создали базу. Они действительно великие, они сделали свое дело. Но этот жанр живет, и он важен для миллионов людей. Он связан с тем, что было 50-60 лет назад, но сегодня это другие люди, другие ритмы и другая поэзия. Авторская песня — это социальное, культурное явление в нашей стране. Я был на многих современных фестивалях, видел зрителей, для которых жанр авторской песни важен.
— Это мое субъективное мнение, конечно, но как по мне, так многие современные барды несколько подражают вашему отцу. Нет?
— Это всегда было, есть и будет. Наверно, в этом ничего страшного, когда человек начинает с подражания кому-то. Другое дело, что на этом нельзя останавливаться, что надо искать свою интонацию. Кто-то остается в подражании, а потом удивляется, что это слушателю неинтересно. Кто-то же шагает дальше, меняясь. Иногда человеку нужно сказать, что он хрипит как Высоцкий, ходит с длинными волосами как молодой Митяев, но иногда правильнее промолчать.
— А вы сами поете?
— Вы знаете, я учился в актерском институте, где у меня была твердая пятерка. Теоретически мог бы. Несколько лет назад по просьбе Елены Камбуровой мы сделали спектакль по песням, стихам отца. Тогда я спел, после чего меня стали просить: давай, пой, читай стихи. Я иногда это делаю, но в целом профессии я из этого не создал.
— Вы преподаёте в Московском государственном институте культуры. Как меняются студенты? Хуже или лучше стали?
— Могу вам сказать, что в мое время конкурс в творческие вузы был гораздо больше, абитуриент был более подготовленный. Ведь тогда существовало огромное количество народных театров, кружков. Их уровень был очень высокий, это было серьезное профессиональное сообщество, состоявшее из миллионов людей. И вот такие люди приходили поступать в театральные вузы. Сегодня же и престиж профессии несколько размыт. Однако мы стараемся, работаем, делаем все по максимуму, что от нас, как от педагогов, зависит. Среди студентов, абитуриентов также, слава богу, бывают исключения, яркие коллективы, артисты. Не только в Москве, но и в целом по России. Русский театр будет жить, как и авторская песня, безусловно, будет жить.
— А что вы скажете про артистов, покинувших Россию после начала СВО?
— Это очень объемный вопрос. Но я со своим народом. Я не говорю, что военные действия — это хорошо или прекрасно, это трагедия и боль для обоих народов. Другой вопрос, что кто-то выбирает сказать: да, больно и плохо, но мы должны победить и сделать все, что от нас зависит, чтобы наша страна выстояла. А кто-то бежит на другую сторону, откуда хочет способствовать, чтобы страна проиграла, выплатила какие-то немыслимые репарации — это безусловно неправильно. Но они руководствуются своими суждениями.
— В свое время фильм «Высоцкий. Спасибо, что живой» наделал много шума. Вы озвучили своего отца, а почему не исполнитель главной роли Сергей Безруков?
— Сережа сделал озвучание, очень точно, что совпадало с изображением. Но наш звукорежиссер, который получил «Нику», сказал, что если будут песни самого Высоцкого, то лучше было бы, чтобы озвучил я. У меня с отцом совпадает тембр. Были долгие споры, сомнения, но все же выбор пал на меня. Опять же, это было не в мою пользу, а в пользу фильма. Сережа же сделал свою работу чисто и хорошо. Но есть в фильме исполнение песен, которые лучше бьются с моим голосом.
— Вы — москвич, а давайте составим хит-парад ваших любимых мест в столице, с которыми связаны воспоминания или где просто нравится бывать.
— Есть у меня такие места, где просто хорошо. Люблю территорию вокруг Новодевичьего монастыря: дорожки, парк. Это связано с молодостью, как и Пушкинская площадь, я там недалеко учился и жил. Самое сердце Москвы для меня — это Пушкинская площадь, абсолютно мое место. И еще есть пару локаций, например, Медведково. Потому что я там жил долго, мне там нравится. Бывает, вот так едешь по Полярной улице, и сердце начинает колотиться. Там произошли со мной радостные вещи: детство, потом квартиру снимал, где моя дочь родилась. А еще Центральный Ипподром. Я очень любил лошадей. Сейчас нет скачек, нет людей на трибунах. Но кто туда только не ходил раньше! Сегодня все меняется. Но и это не плохо, сегодня другая жизнь. 
— Как думаете, ваш отец любил больше Париж или же Москву?
— Думаю, Москву, конечно. Насколько я помню, на него огромное впечатление произвел Нью-Йорк. Про Париж также часто делился впечатлениями об этом городе, но другой вопрос, что он любил и мог работать только в Москве. Он всегда возвращался в столицу, а все эти разговоры про то, что он бы уехал... Этого бы просто не случилось, он всегда был нашим. Он не мог без нашей страны, без ее культуры и языка.
