Певица и директор собственного театра Надежда Бабкина уже больше двух недель находится в больнице с диагнозом «двусторонняя пневмония». 19 апреля её гражданский супруг Евгений Гор написал в Instagram: «Ситуация была сложная, но всё страшное позади».
«Всю эту неделю, — утверждает Гор, — она уже в полном сознании, самостоятельна, находится вне реанимации, без ИВЛ и других поддерживающих средств. С каждым днём она набирается сил и восстанавливается». По словам близкого окружения, Надежда Георгиевна лежит в отдельной палате в частной клинике, куда изначально была помещена. У неё положительная динамика. Но о выписке пока речь не идёт.
Так получилось, что это интервью с Надеждой Георгиевной мы записывали к её 70-летию, которое она отмечала 19 марта. Накануне мы должны были созвониться и слегка «освежить» материал вопросами про эпидемию, карантин, самоизоляцию и самочувствие. Но не случилось. Певица попала в больницу. Теперь, когда всё страшное позади, «АиФ» публикует беседу, в которой Надежда Бабкина рассказала о том, как пела в кинотеатрах, почему редко появляется в публичных местах с гражданским супругом, как работает психологом в «Модном приговоре», как испытала стресс после смерти брата, а также о том, как уворачивалась от «летающих пепельниц».
О наказах отца
Надежда Бабкина: Честно говоря, не чувствую, что мне 70. Во всех смыслах. Я с юга России, из казачьей семьи. Мне папа всегда говорил: «Если ты, Надька, в чем-то сомневаешься, не трогай это дело. На полпути нельзя останавливаться. А вот если уверена в чём-то, пока не достигнешь результата, не бросай. Даже если будут препятствия, всё равно иди до конца». Поэтому, если за что-то берусь, довожу до конца. Как ещё меня воспитывали? Выходишь замуж один раз. Будут пороть — помалкивай. Пороть меня не пороли, конечно. Но хрустальные пепельницы в голову летели. И ни разу не попадали в цель. Я уворачивалась (смеётся).
О начале
— Когда мне было мало-мало лет, у нас дома стояла большая печь на ножках. А над ней — «второй этаж». Это было моё пространство, где я играла в школу и театр. На стене висели чёрно-белые фотографии русских актрис: Нонны Мордюковой, Аллы Ларионовой, Риммы Марковой, Натальи Фатеевой, Людмилы Хитяевой. Это были мои кумиры. Безумно красивые актрисы! Когда я заявила, что буду артисткой, надо мной смеялось всё село. «Смотрите, вон Надька-артистка пошла», — гоготали они.
До 1969 года я была солисткой эстрадно-симфонического оркестра при кинофикации города Астрахани и пела перед сеансами в фойе двух кинотеатров: «Родина» и «Октябрь». Оркестр был ещё тот: скрипка, бубен и утюг. Но зато так душевно. Мне так нравилось выступать перед этой публикой, которая приходила в кино. Люди пили газированную воду из автоматов, ели мороженое и слушали меня. Пела я 4-5 песен, пока публика собиралась. А чуть позже люди стали приходить специально на полчаса раньше, чтобы нас послушать. Никакой большой задачи не стояло, мы делали это для того, чтобы у людей было больше позитивных впечатлений. Вообще, доброты было больше в советское время.
О конфликте с властью
— Мы как-то выступали перед комиссией из Министерства культуры, чтобы нам повысили концертные ставки на 1 руб. 50 коп. Выходим, сидят важные люди. Спели. А нам говорят: «Вы не дотягиваете, не так поёте». А я по простоте душевной спрашиваю: «Может, мы и не то делаем. А вы покажите, как надо». Чёрт меня дернул сказать такое. Я стала злейшим врагом. Мне после долго не давали ставку. После этого дала себе наказ: «Надя, держи язык за зубами».
Об ансамбле, театре и сольном пении
— Всего в театре у меня сейчас около 400 человек работает. Но основной коллектив — это, конечно, ансамбль «Русская песня», где около 25 человек: 13 поющих, 8 танцующих, костюмер, звукорежиссёр…
В этом году «Русской песне» исполняется 45 лет. Но отмечать мы будем в следующем. Потому что я была глупой и необразованной девочкой и не знала, что нужно собирать документы, подтверждающие существование коллектива. Сейчас пойди найди эти первые газетные публикации о нашем ансамбле. А в 1976 году у меня уже появился на руках документ. Отсюда и пошёл отсчёт. Сначала у нас женщин было больше, чем мужчин. Мужики нужны были для обогащения женского звука, чтобы верхнее сопрано, колоратуру усилить низкими басами.
У «Русской песни» широкий диапазон, как у любого классического хорового ансамбля, и более современная подача. Но я ещё один коллектив создала, тоже фольклорный («Россияне»). Взяла студентов из разных вузов, объединила и сказала: «Ребята, я не лезу к вам, действуйте как хотите. Прихожу, смотрю ваш репертуар. Но хочу предупредить, что на аутентичном фольклоре далеко не уедешь. Вы должны разбавлять народные песни ещё чем-то». У них своё получилось, они на нас абсолютно не похожи.
Я и в одиночку могу «накрыть» любую аудиторию. У меня свой репертуар есть, несколько пластинок сольных записано. Но сольное пение — это как хобби. Поэтому часто говорю: «Я руководитель ансамбля и на карьеру сольной певицы не претендую». В коллективе такое многоголосие получается!
Моих песен ни на одной радиостанции нет. Никогда меня не крутили. Я неформат. Предлагала даже деньги за эфир. Но от меня их брать побаиваются. Потому что я Бабкина!
О «Модном приговоре»
— Я не особо следила за модными тенденциями. И одевалась, кстати сказать, безвкусно. Пока 10 лет назад меня не позвали в «Модный приговор». Я не сама туда напросилась. Меня нашли и пригласили в эту программу. Конечно, не за безупречный вкус. Какой у меня вкус? Я же консультировалась у Саши Васильева и Эвелины Хромченко: «Как мне прибарахлиться, чтобы впечатление произвести?» Они наверняка надо мной посмеивались. Позвали меня туда, наверное, потому что меня народ любит.
Сначала думала, что это будет легкомысленная игра. Ну переодели платьишки, туда-сюда. Но оказалось, что люди приходят туда, чтобы получить психотерапию за счёт преобразования. Такие иногда истерики случаются у участников, когда они начинают рассказывать, в какую попали непростую жизненную ситуацию. Они же приходят туда не от хорошей жизни. Я их всех защищаю: девочек, мужчин, женщин. Выполняю роль психолога. Научилась за эти годы.
Очень много судеб поменялось в лучшую сторону. Я уже и не помню их поимённо, потому что их сотни. А они ко мне подходят на улице, в магазине, рассказывают: «У меня всё наладилось. Я замуж вышла. Я повышение на работе получила. Построила дом. Мужика нашла и за границу ехала жить». И так далее. Приятно слышать, что у них есть позитивные изменения. Они к нам приходят повторно через 3-5 лет и приводят других людей.
Идти к психиатру в случае того же развода люди боятся или стесняются. Надеть новое платье, сменить причёску иногда полезнее бывает. Часто говорю: «У нашей участницы в кармане 3 тысячи рублей. На эти деньги она должна одеться, причесаться, сделать себе макияж и пойти на свидание. Надо ей рассказать, как она может эти деньги рационально потратить». Речь не идёт о том, что каждый день это надо делать. Но, если хочешь серьёзных перемен в жизни, всегда можно деньги найти. Мы такие люди, так сформированы. Даже когда в магазинах ничего нет, холодильник у нас всегда полный. С голоду не сдохнем.
Кстати, я получаю в программе символические деньги. Они мне всё-таки больше дают, чем я им. Поэтому, если надо куда-то от канала поехать, выступить в каком-то проекте, всегда это делаю, никогда не канючу.
О смерти брата
— Я сама пережила жуткий период, когда умер мой брат Валера. Ничем не болел, просто ушёл из жизни в одночасье. Разорвалась аорта. В 37 лет стал генералом, а в 49 лет умер. С Валерой мы были очень близки. Поддерживали друг друга.
Меня его смерть так потрясла, что я стрессанула: под собой земли не чуяла. В течение суток потеряла 5 кг, и волосы полезли. Было всё равно, во что одета, как выгляжу. Сломался стержень, и моментально опустилась самооценка. Полная апатия. Не было желания никуда ходить, ни с кем разговаривать. Надо работать, выходить на сцену, улыбаться. А я не могла себя пересилить.
У меня тогда были две косищи толстые. Ложусь на подушку, и на ней клоки волос остаются. Стали косы в мышиные хвостики превращаться. Прихожу к Долорес Кондрашовой (это женщина, которая из банно-прачечного комбината создала целую империю красоты). Она трогает волосы и говорит: «Надя, надо резать. Иначе будешь просто лысая». Я в слёзы. Как так?! Лишиться красы-косы? Она меня стрижёт, а я рыдаю. Сделала новую причёску, открыла глаза. И вижу — будто другой человек. Даже какая-то свежесть появилась в образе. На следующий день подкрасилась чуть-чуть по-другому. Так меня стимульнули.
О кадрах
— Я стараюсь таких людей находить для работы, которые соединяют в себе и творческий потенциал, и административный, могут работать с документами, чётко выстраивать план действий. В Кемеровской области нашла Антона Собянина (племянник столичного мэра, экс-начальник Департамента молодежной политики Кемеровской области — Ред.), который у меня в театре работает директором. Тулеев мне его долго не отдавал, говорил: «Надя, мне он самому нужен. Я просто так, что ли, людей воспитываю?» А я прежде всего обращаю внимание на то, какая у человека походка: расхлябанная или нет. Антон идёт и не колышется. Вижу, человек собранный. Значит, и в работе такой же.
Он мне сказал: «Надежда Георгиевна, надо что-то делать. Одними концертами мы не наполним зал». И мы соединили народное певческое искусство с театральной драматургией, и получились спектакли «Калина красная», «Бабий бунт», «Ночь перед Рождеством», «Яма». С режиссурой, костюмами. К нам стали подтягиваться серьёзные режиссёры. Многие мои коллеги по цеху с удовольствием ждали, что мы быстренько сдуемся в течение 2-3 месяцев. А у нас залы всегда полные.
Ещё у меня в театре концертным директором работает Сергей Горох. У него две записи в трудовой книжке. Первая — ансамбль «Русская песня», 1989 год. Вторая — театр «Русская песня», 2016 год. Он начинал со мной, а потом работал арт-директором Бори Моисеева 26 лет. И снова пришёл ко мне. Он говорит мне: «Я до конца жизни не брошу Моисеева». Правильный человеческий подход. Надо Борьке помогать и делать это не для пиара, не из корыстных целей, а по зову сердца. Даже лишний раз позвонить, поговорить. Человеку непросто. Никто из нас от этого не застрахован.
О нежности и жёсткости
— Существуют стереотипы о Бабкиной. Потому что мало кто знает меня как человека. Все считают, что я несодержательный, ничем не интересующийся человек: легкомысленная, грубая, жёсткая, хабалистая. Упёрлась в народный жанр — ля-ля-тополя, два прихлопа, три притопа. Такие неправильные выводы делают люди, которые видят меня только на экране. Я говорю: «Вы не слушайте, что у меня голос низкий. Я сама нежность» (смеётся). Но всем нравиться я не могу. Да у меня и нет такого желания.
За всё, что в театре происходит, я несу полную ответственность. Поэтому в плане работы я всегда очень жёсткая. На работе должна быть дисциплина. Всё остальное меня не интересует, это личная жизнь. Вам нравится весело проводить время — пожалуйста. Я к вам не лезу в объятия, но и вы ко мне — тоже.
О съёмках в шоу «Секрет на миллион»
— Перед съёмкой программы «Секрет на миллион» сели документы подписывать с молодой девушкой. С какого-то перепугу прицепились к моей болгарской квартире. Вы что, хотите этим показать мою состоятельность? Если бы у меня на Лазурном берегу были хоромы. А это вообще нищебродство! Не квартира, а срамота. Мне даже стыдно про неё говорить. Она копейки стоит.
Я ей сказала: «Зря ты так людей проверяешь. Ты кто такая?! Ты поживи жизнь, набей шишаков, как я, получи всякое разное, возьми ответственность… Если бы на моём месте был другой человек, более взбалмошный, он мог бы вам такие чудеса устроить».
Об Америке
— В феврале побывала в Майами, ездила по приглашению, в гости. Америка меня удивила неким несоответствием реальности и телевизионных картинок. Они там все безумно любят Трампа. Стоят за него горой на всех уровнях, кроме людей во власти. Во власти идёт мышиная возня. Не могу сказать, что там терпеть не могут Россию. Наоборот, улыбались, когда узнавали, откуда я. Все очень доброжелательные. Не было ни одного случая, чтобы я почувствовала негатив. И как же там работают эстрадные артисты! Просто кони! И нет такого пофигизма, как у нас. Когда артист выходит на сцену и ведёт себя так: имел я вас всех… в виду. У нас такое сплошь и рядом. Если ты выходишь на сцену, давай уже, жги! Люди же пришли не просто так. Отдай им всё.
О Евгении Горе
— С Женей Гором мы уже 17-й год вместе. Но стараемся не выпячивать наши отношения и никаких сюсюканий себе не позволяем.
Как только где-то появляемся вместе, начинается галдёж. Поэтому в общественных местах вместе бываем крайне редко. Я ему сказала: «Женька, я всё-таки выложу одну нашу фотку из Майами в Instagram». Он мне: «Смотри, Надя, опять начнётся буча». Женя сам терпеть не может этого (совместные фото в соцсетях — Ред.). Ему это мешает. Он человек скромный и от меня никак не зависящий, сам зарабатывает приличные деньги. Во-первых, он организовывает вечеринки, корпоративы, у него своя группа. Во-вторых, у него маленький свечной заводик, который свечи производит. А люди думают, что Женя — альфонс и просто прикрывается моим именем.
Он и на экран не стремится. Я ему предлагала: «Давай помогу». «Ни в коем случае», — ответил он. Однажды, правда, пришёл на программу «Модный приговор», и мы спели там дуэтом. Но полностью не показали, только полкуплета.
О гаджетах
— Я многое не умею. Но стараюсь научиться, чтобы не выглядеть дурой. Но иногда (а может, и часто) выгляжу. Говорю себе: «Ну и ладно. Ничего страшного». Как говорится, дура дурой, но свою пятёрку в день имею (смеётся). В Америке покупаю себе вещи. Приходим в магазин. Женя мне говорит: «Давай научу тебя расплачиваться телефоном». «Давай», — говорю. «Подставляй телефон. Видишь, высвечиваются твои карточки, выбирай любую, нажимай не неё и потом сбоку кликай быстро два раза», — говорит он. Нажимаю. Ничего не получается. Продавщица стоит напротив и улыбается. Я опять прикладываю телефон к терминалу. «А теперь нужно лицо поднести к телефону», — говорит Женя. Держу телефон у терминала и наклоняюсь к нему. Продавщица со смеху чуть не упала. И Женька мне говорит: «Ты телефон поднеси к лицу, а не лицо к телефону». А я думала, что телефон нельзя убирать от терминала. Но научилась же.
О травле
— Если раньше пасквили безобидные были, мы над ними хохотали, то сейчас пишут жёстко, агрессивно, делают больно с умыслом. Время такое. Если у человека нет стержня и чёткой позиции, конечно, он сломается. Я за свою жизнь много дерьма съела, но, кстати сказать, осталась при чистоте. Люблю чистоту во всём.
Сонечка Ротару должна была приехать на мой юбилей (19 марта — Ред.), мы планировали с ней спеть «Червону руту». Но не случилось из-за коронавируса. Как же её у нас затравили. Такая же история, как и по отношению ко мне. Такое иногда напишут! Я Соне тогда сразу позвонила и сказала: «Соня, я с тобой. Никогда в жизни не скажу про тебя гадкое слово. Потому что хорошо тебя знаю».
«Надя, ты же знаешь, я очень люблю русскую публику», — сказала она. Мы с ней часто созваниваемся, поздравляем друг друга с разными праздниками. Она шикарно выглядит. Просто красотка! Вот это наше поколение! Мощь!
О депутатстве
— В 2014 году я стала депутатом Мосгордумы. Зачем пошла? Хотела попробовать. Много всяких проблем приходилось решать: обеспечить детей из малоимущей семьи лекарствами, устроить больного человека в санаторий, квартирный вопрос сдвинуть с мёртвой точки, выбить разрешение на перепланировку квартиры для инвалида, который передвигается на коляске и не может проехать из туалетной комнаты в ванную. Переносили даже остановки по просьбе граждан. В крымские школы собирали помощь: тетрадки, ручки, глобусы. Были и такие просьбы: «Я рисую картины. Может быть, устроите у себя в театре выставку моих картин?»
У нас люди до сих пор не соображают, для чего нужен депутат. Думают, что он должен бегать по дворам и квартирам, заниматься прочисткой труб, заменой сантехники, драками, разводами, выставками и так далее. Я побыла в этой шкуре, попробовала и решила не продолжать. Хватает забот.
Об однополых браках
— До чего докатились на Западе: вместо мамы и папы — родитель номер один, родитель номер два. Однополые браки представляются чуть ли не как главная ценность демократии. Считаю, что бабы в этом виноваты. Оголяться надо меньше. Раздели себя так, что тайны никакой не стало. Мужик поэтому и не реагирует, потому что он уже всё увидел. У него интерес пропал. Эта голытьба привлекает на 5 минут. А бабы какие пошли? «Хочу прынца на белом коне, миллионэра». Раньше хотя бы стеснялись, совесть была. Сейчас нету её, совести.
О молодых на эстраде
— Когда Киркоров, Басков, Буйнов, Леонтьев поют, у них все слова понятны. А что сегодняшние молодые артисты поют, я не понимаю. Не только рэперы. Любых молодых возьмите. Про что они поют? Кто понимает? «Замутнения» сегодня в моде. А мне важно содержание, тепло душевное, чтобы при этом были тайна и откровение. Человек ведь за этим приходит на концерт. И он должен уйти оттуда счастливым. У меня есть такая фишка: я выхожу в фойе перед началом спектакля. Пью чай (а может, и не чай) в буфете, ем. И наблюдаю. Люди берут кто шампанское, кто коньяк, кто закусочку. Видят, что я сижу рядом, за соседним столом. И, когда остаётся 10 минут до начала, поднимаюсь. Тут они все мне улыбаются, здороваются, говорят: «Хорошего выступления». А я отвечаю им: «А вам хорошего настроения».
Публика нарядная, разная. Молодые пары приходят. То есть место свидания у них ещё и образовательное. Потому что спектакли у нас содержательные. Там можно и похохотать, никого не стесняясь, и поразмышлять. Вот это моя жизнь, моё счастье!
