Рудольф Нуреев ушел из жизни 30 лет назад, 6 января 1993 года, не дожив нескольких месяцев до красивого юбилея — 55 лет. Aif.ru вспомнил скандалы, взлеты и загадки великого танцовщика.
И первый вопрос, на который до сих пор нет однозначного ответа: так Нуриев или Нуреев? Балетный король XX века стал мировой звездой с букой «и» в фамилии, но по рождению был все-таки Нуреевым. И на его могиле в Париже, на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, рядом с датами 1938-1993 по-русски и по-французски написано «Рудольф Нуреев». Его надгробие само по себе произведение искусства — восточный ковер, созданный из разноцветной мозаики. Этого человека боготворили, им восхищались, его проклинали…
«Сын-балерина»
«Не покидало чувство голода, постоянно грызущего голода. Помню эти бесконечные, шестимесячные зимы в Уфе без света и почти без еды», — так вспоминал детство Нуреев в своей «Автобиографии». Писал про то, как семья ютилась вместе с другими семьями в маленькой комнате, как ели одну картошку, которую он в своей книге измеряет фунтами, как работала до изнеможения мать, чтобы прокормить его и еще трех его сестер. Отец на фронте, семья после того, как их дом в Москве был разрушен, переехала к родным в Башкирию. Как в таких условиях развился талант одного из величайших танцоров в истории? Сам Нуреев пишет, как его восхитило это искусство, как он начал мечтать о сцене, как впервые в семь лет попал на балет в Уфимском оперном театре.
Талант участника хореографического кружка при Доме пионеров помогла раскрыть Анна Удальцова, пожилая преподавательница, бывшая балерина, принимавшая участие еще в «Русских сезонах» Дягилева и сосланная в Уфу как жена царского офицера. Она настаивала на том, чтобы мальчик поехал учиться в столицу. Мама будущей звезды лишь вздыхала: какой Ленинград при их бедности. А отец так и не принял, как он сам его называл, «сына-балерину»…
Рудольф самостоятельно копил деньги (три тысячи «дореформенных» рублей), чтобы отправиться на учебу, работал сапожником и все-таки добрался до города на Неве, где начал учиться в Ленинградском хореографическом училище (сейчас Академия русского балета им. Вагановой).
«Неполноценный подкидыш»
Как учился? Работал он как безумный, разучивал чуть ли не все партии, включая женские, но при этом ужиться с ним никто не мог. Рудольф не уступал ни в чем и никому. Он, как вспоминали его товарищи по учебе, часто грубил и устраивал истерики и однокашникам, и преподавателям. Впрочем, сам Нуреев вспоминал, что и к нему относились несправедливо. Вот что он писал об учебе в своей «Автобиографии»: «Я был крайне несчастен в этом классе. С самого начала Шелков (директор училища — авт.) был несправедлив ко мне и унижал меня при любой возможности. Некоторых ребят он подбадривал, постоянно поглаживая по голове и настаивая, чтобы они не перенапрягались. Ко мне же относился как к неполноценному подкидышу из местного сиротского приюта».
Несколько раз Нуреев был в шаге от отчисления, а потом… Потом был триумф на конкурсе артистов балета в Москве, а после окончания училища предложения сразу, без обычного для выпускников этапа работы в кордебалете, стать солистом и в Большом, и в Театре Станиславского в Москве. Но Нуреев остался в Ленинграде, в театре им. Кирова, бывшем Мариинском. С 1958 по 1961 год он был звездой Кировского театра, исполнил 15 партий, им восхищались все любители балета СССР, его заметили французы, о нем писала западная пресса…
Шесть шагов
Однако для советских людей Нуреев прежде всего ассоциировался с его побегом на Запад. Он стал первым «перебежчиком» из наших звезд. Собирался ли он убежать, готовясь к тем гастролям? Ответ на этот вопрос он тоже унес с собой в могилу. Но маме и сестре Розе, которые провожали Рудольфа в турне по Франции и Великобритании в 1961 году, он тогда сказал: «До скорой встречи». А потом…
Потом был Париж, и Нуреев буквально захлебывался от новых впечатлений. Он не пропускал ни одной постановки. Бродил по Монмартру, познакомился с девушкой… При этом Париж знал, что Нуреев звезда. В местной прессе писали, что теперь у Кировского театра есть свой космонавт. Да! Это же весна 1961 года, 12 апреля в космосе побывал Юрий Гагарин, а в мае французы сравнивали с ним Нуреева. А тогда не было более высокой степени выражения восторга, как сравнение с космосом. Но его родное государство в восторг от такого триумфа танцовщика не пришло. Это сейчас кажется, что артист не делал ничего предосудительного — подумаешь, гулял, когда появилось время и настроение. А тогда он каждым несанкционированным появлением на улице нарушал правила поведения советского гражданина за границей. И был наказан — в Лондон труппа отправилась без него, а Нуреев под присмотром работника КГБ должен был вернуться в СССР. Как там будет складываться его карьера, он догадывался.
И вот они сидят в кафе парижского аэропорта втроем. Почти по-домашнему. Нуреев, представитель КГБ и Жанин Ренге — организатор гастролей. Нуреев решает, что стоит остаться. Французский жандарм, уловивший это желание, говорит, чтобы танцор встал, сделал шесть шагов к нему и сказал, что хочет остаться во Франции. Нуреев решается и делает эти шаги. Западные газеты назовут это «прыжком к свободе».
«Не было никакого прыжка, — скажет позже Ренге. — Все происходило если не буднично, то около того. Рудольф был в отчаянии. Его труппа уже улетела на гастроли в Лондон, ему же было сказано возвращаться в Москву. Нуреев понимал: если вернется, ему как артисту — конец. Мы заказали чай, кофе. Тут же сидел сотрудник КГБ, он пил спиртное — рюмку за рюмкой. К тому времени, как подошли полицейские, товарищ был изрядно пьян и мало чему мог помешать».
Как стать миллионером
В СССР Нуреев был осужден и заочно приговорен к семи годам заключения за измену Родине. А он выступал в Париже, вернее, блистал. Правда, политическим беженцем Франция его не признала, и танцор поселился в Дании. Он стал мировой звездой, зарабатывал миллионы, его буквально носили на руках.
По воспоминаниям тех, кто знал великого танцора лично, Нуреев обладал скверным характером и невероятной работоспособностью. За год у него бывало до трехсот спектаклей, что в целом выше человеческих сил. Как позже в разговоре с aif.ru вспоминал хореограф Ролан Пети, после очередного спектакля, уже в гримерке, Нуреев снимал трико и отдирал с ног ленты пластыря — ими он заклеивал вздувшиеся вены — чтобы не лопнули прямо на сцене. Зарабатывал танцор соответствующе. К 1993 году, когда Нуреев ушел из жизни, ему принадлежала вилла в Ла-Тюрби, две роскошные квартиры в Париже и одна в Монако, огромное ранчо в США, дом в Дакоте, квартира в Нью-Йорке и еще целый остров Ли Галли в Италии. Он коллекционировал предметы искусства, в основном ковры и скульптуры. Только его недвижимость специалисты оценивали в 21 миллион долларов (а в 1993 году вес американской валюты был куда серьезнее, чем сейчас) и еще 7 миллионов активов в США.
Конечно, деньги не единственный показатель успеха и признания. Но, согласитесь, весьма важный.
Вот только насладиться этим сказочным богатством Нуреев не успел. В 1983 году у него обнаружили ВИЧ. От этой болезни он и умер. С отцом после отъезда он не встречался, а вот увидеться с матерью ему удалось. В 1987 году ему разрешили приехать в СССР, чтобы проститься с умирающей женщиной.
Кому досталась вся эта роскошь
За несколько лет до смерти Нуреев основал фонд своего имени. Идея была в том, чтобы помогать молодым танцовщикам — ну, и уйти от зверских налогов.
Когда Нуреева не стало, выяснилось, что младшей сестре Розе он завещал 200 тысяч, еще 50 тысяч своей племяннице Гюзель. Кроме того, он оговорил право сестры, которая вместе с дочерью к тому моменту уже жила во Франции, пожизненно пользоваться его квартирой в Монте-Карло. Остальные его родственники в России не получали ничего, а все состояние поступило в распоряжение фонда его имени.
Через год Роза и Гюзель обратились в суд, настаивая, что на Рудольфа давили представители фонда и завещания (а их было два — американское и французское) недействительны. Позже о своих правах на наследство заявила еще одна сестра танцора Разида Евграфова с сыновьями и дочка третьей сестры Альфия. В 1998 году суд вынес решение о законности завещания, но на тот момент фонд уже уладил свои отношения с Розой и Гюзель, выплатив им 1,8 миллиона долларов за отказ от исковых требований, и обеспечил Розе пожизненную пенсию в 1500 долларов. А вот остальная родня осталась ни с чем.
