12 декабря Виталию Соломину исполнилось бы 80 лет. Он мог бы ещё сниматься, выходить на сцену (Малый театр всегда славился стариками, и его коллега Элина Быстрицкая в этом возрасте блистала в спектаклях). А главное – быть счастливым. С женой, дочерьми, тремя внуками и внучкой, двое из которых родились уже после ухода артиста в другой мир. Семья была для Виталия надёжным тылом. Хотя сам он, жуткий ревнивец и собственник, не раз давал жене поводы усомниться в его любви и верности.
Как искали Ватсона
Что для актёра важнее – семья или творчество? На этот вопрос сам Соломин, наверное, не ответил бы. Хотя те, кто однажды выбрал экран и сцену, жизни без них уже не представляют. Как и большинство коллег, Виталий всегда мечтал, чтобы работы было много. Не всегда, правда, это получалось.
Но мыслей выбрать другую профессию у него не возникало. Да и с чего бы таким мыслям взяться? Появились они с Юрием на свет в семье музыкантов, поэтому нотную грамоту освоили чуть ли не одновременно с букварём. Однако Виталий отправился из Читы в Москву, в то же самое Щепкинское, театральное, которое уже окончил его старший брат Юрий.
В Малом Соломин-младший появился студентом. Тогда же его начали приглашать в кино. Но из десятков работ на экране за 40 лет творчества по-настоящему любимыми зрителями стали две: доктор Ватсон и Вадим Дашков. Знаковыми они стали и для актёра. И не только в профессиональном плане.
Сначала был герой Конан Дойла – верный помощник сыщика Холмса в картине Игоря Масленникова. Поиски исполнителя роли Ватсона длились долго. Режиссёр вызывал на пробы Олега Басилашвили, Юрия Богатырёва, Леонида Куравлёва… А потом случайно увидел на «Ленфильме» фотопробу Соломина с приклеенными усами и понял: Ватсон найден.
Однако высокое начальство ни в какую не хотело утверждать рыжего, конопатого, со вздёрнутым носом актёра: «Какой же это англичанин?» И только когда Масленников положил рядом фото Соломина с усами и портрет автора романов о Шерлоке Холмсе, ни у кого не осталось сомнений в правильности выбора.
Гениальным по своему воплощению оказался и дуэт Василий Ливанов – Виталий Соломин. Актёры крепко подружились и вне площадки, встречались семьями.
«В отношении к жизни мы совпадали очень во многом, – признавался потом Ливанов. – Виталий делился со мной глубоко личными переживаниями… На экране можно сыграть любовь. А дружбу сыграть невозможно. Нужно дружить».
Англичане признали русских актёров лучшими исполнителями своих сыщиков. Напротив здания посольства Великобритании в Москве был установлен памятник Холмсу и Ватсону. По сути – Ливанову и Соломину. Такое признание дорогого стоит. Да и для большинства зрителей эти артисты навсегда остались Шерлоком Холмсом и доктором Ватсоном.
Между двумя любимыми
В перерывах между историями про сыщиков Игорь Масленников неожиданно снял «Зимнюю вишню» и опять попал в десятку: оказалось, в непростое перестроечное время (предвестник лихих 1990-х) женщинам «зашла», как теперь говорят, слезливая мелодрама про трёх «одиночек», жаждущих любви. Большой, светлой, чистой. Главное – разделённой. Без многотонного «прицепа» в виде немолодой стервозной жены.
Но где ж найти такую любовь? Один из вариантов – в офисе, где мужчину хорошо видно и в деле, и в рабочий полдень. Однако и тут – как сегодня в центре города на парковке: или занято, или место для инвалида. А «угнать» женатого – проблема не из лёгких. У иного такая «сигнализация» – не приведи господи с ней связаться.
У Вадима в «Вишне» была как раз такая: не защита – броня. Он, может, и хотел бы сорвать оковы, да силы воли никакой не осталось. Жена всю забрала. Так и мучается, бесхарактерный. И мучает своего «малыша» – Ольгу…
«И вагон, вагон любви нерастраченной, – звучит безнадёжный женский голос в картине. – Только это, конечно, всё в замороженном виде, как в магазине вишня зимой. А ты приди да разогрей вниманием…»
Сколько советских женщин узнали тогда в Ольге себя, несчастную, одинокую! Как плакали в подушку, чтобы сыновья и дочки не видели горьких слёз? Как мечтали, заглядываясь на симпатичного прохожего: а вдруг безымянный палец без кольца… Лав стори Ольги и Вадима вызвала такой отклик в сердцах зрительниц (4-е место в прокате), что они стали требовать продолжения киноромана. И Игорь Масленников его снял.
По иронии судьбы в момент съёмок «Зимней вишни» Виталий Соломин сам метался между двумя дамами, одна из которых – жена Маша, вторая – коллега. Причём это был уже не первый его адюльтер. И… не последний. Как актёру, Соломину всё время требовалась эмоциональная подпитка. Говорят, влюблялся он очень часто. Но серьёзных романов было два. И о них знала жена…
«Семья – как Родина: должна быть»
Чего стоило Марии вытерпеть, пережить их, знает только она. Маша вытерпела. Пережила. Выстояла. И сохранила семью. И только после смерти мужа узнала из его дневника, что он был благодарен ей за это: «Какая у меня умная жена».
Сама она потом признавалась, что особого ума, во всяком случае, в первый раз, вовсе и не было. Маша устраивала истерики, выясняла отношения, даже начала прикладываться к бутылке… Многие женщины, попав в подобный переплёт, ведут себя так же. Потому что растоптаны. Потому что их жизнь сломали. Потому что простить предательство они не смогут никогда. Да и зачем? Как потом жить? Забыть-то всё равно не получится.
Мария Соломина смогла… если не простить, то, по крайней мере, пережить все увлечения мужа. И остаться с ним до конца.
Несмотря на жёсткое: «Мне надо подумать», брошенное Соломиным жене в разгар романа, он не стал рубить сплеча. Актёр был увлекающейся натурой. Но всё-таки любил Машу. И души не чаял в дочках – Насте и Лизе. Видимо, близка была ему фраза главной героини «Зимней вишни»: «Семья – это, наверное, как Родина: должна быть, и всё тут! Иначе в ней вообще смысла нет».
Для Соломина смысл жизни был и в работе, и в семье. Они должны были дополнять друг друга. Как дополняли друг друга сами супруги – рыжие Машуня и Виташа. Все 32 года. Несмотря на грозы и молнии, то и дело пронзавшие их семейный небосклон…
