Марина Ладынина: «Я же без вины виноватая!»

У Ладыниной было все — слава, поклонники, деньги, любимый муж, сын. Но... После 25 лет совместной жизни звездная пара распалась. И Пырьев, занимавший массу важных постов (председатель Союза кинематографистов СССР, директор «Мосфильма», депутат Верховного Совета), дал негласное указание: «Ладынину не снимать».

Это интервью для «АиФ» было подготовлено при участии Ирины Седенковой, племянницы актрисы.

— Пырев — человек разнообразный до предела. Я никогда не могла определенно высказать свое к нему отношение: хороший или плохой, добрый или злой. Талантливый как будто... Работа была для Пырьева совершенно отдельной, автономной частью его жизни. Выходя со мной после съемок из студии, он говорил: «Ну, здравствуй! Я тебя сегодня еще не видел». Актеры для него были винтиками.

На съемках фильма «Трактористы» я упала в обморок от переутомления. Когда пришла в себя, Иван стоял надо мной: «Ну как ты, Машенька?» — «Какая разница? Ты ведь все равно съемку не отменишь!» Для него не имело значения, что человек может быть простужен, может устать... Жестокость и сантименты А вообще Иван Александрович старался никогда не повышать на меня голос на площадке после одного случая, произошедшего на съемках «Трактористов».

У меня никак не получалась одна сцена. Пырьев все больше приходил в ярость, в какой-то момент мне показалось, что он вот-вот запустит в меня яблоком (кажется, он даже успел им замахнуться). Я молча встала из-за стола и, пройдя мимо него, вышла в коридор. Съемочная группа застыла в ужасе. Как мне потом передали, в молчаливом оцепенении прошло несколько минут. Наконец Пырьев тихим голосом обратился к ассистенту: «Пожалуйста, попросите Марину Алексеевну вернуться в павильон. Скажите, я ее приглашаю».

Долгое время я считала, что его ошибки — это ошибки творческого человека. Он страшно переутомлялся, спал по 3-4 часа в сутки и иногда засыпал прямо за письменным столом, положив голову мне на плечо. И я сидела так долго, боясь пошевелиться, понимая, как он устает. И если бы я Пырьева не любила, я бы не моталась так по всей стране, зарабатывая деньги, порой живя в совершенно немыслимых условиях, отдыхая на стульях в перерыве между концертами. Давно сделала открытие: жестокие люди, как правило, очень сентиментальны. Пырьев был именно таким. Когда я уезжала на 2 дня из дома, он плакал.

В истории кинематографа Пырьев останется как замечательный художник. Его фильмы пробуждали добрые чувства. Но при таком таланте быть таким завистливым! Когда появился Бондарчук, он готов был его в порошок стереть! Пырьев и Союз кинематографистов создал, чтобы быть главным в кинематографе, чтобы все от него зависели.

Я спорила, не соглашалась с тем, как он распоряжался судьбами людей... И это — еще до всех его увлечений (после развода с М. Ладыниной режиссер женился на молодой актрисе Лионелле Скирде. — О. Ш.) — развело нас, как говорится, по разные стороны баррикад. Почувствовав, что я уже не так восхищаюсь им, как раньше, он спросил: «Ты, кажется, не прочь со мной развестись? Хорошо, я с тобой разведусь, но так, что тебе и во сне не приснится...»

Однажды (мы с Пырьевым уже давно не жили вместе) приснился сон: я смотрю в окно и вижу, что Пырьев ищет глазами мое окно, и, когда наши взгляды встречаются, он бежит ко мне. И вдруг падает. В этот момент я проснулась. Утром поехала на «Мосфильм» на переозвучивание «Кубанских казаков». Спросила звукорежиссера Валю Ладыгину: «Не знаешь, что с Иваном? Мне тяжелый сон приснился». Она: «Умер». Я сначала не поняла: «Кто умер?» — «Иван. Сегодня ночью».

Когда приблизился день похорон, я должна была ехать на гастроли, но не поехала. Попросила разрешить мне и двоим его сыновьям (до брака с Ладыниной Пырьев уже был женат. — О. Ш.) проститься с ним без свидетелей, до официального начала панихиды. ...Он лежал точно такой же, каким я видела его во сне. Когда мы с Пырьевым разошлись, у меня было достаточно предложений... Но, наверное, они предлагали не так настойчиво, чтобы я почувствовала, что хочу выйти замуж. А те, за которых я бы вышла, мне руку и сердце не предлагали. Они были не холостые... Несколько лет назад я наблюдала по телевизору, как встречали у нас Веронику Кастро, и улыбалась: ей и не снились те приемы, которые устраивали нам зрители! Когда я сидела в машине, люди подхватывали ее и несли на руках... Коллег не устраивал мой успех у зрителей, начальство — моя независимость. Независима? Ну и сиди. Все время надо было перед кем-то лебезить. Я вот пробилась только к зрителю. А так... Не дали ничего.

Сначала отлучили от театра, потом — от кино... У меня было 5 сталинских премий! И что? Меня не снимали десятилетиями... Как-то сидела в ресторане ВТО, к моему столику подошел незнакомый мужчина и сказал: «Вы перед всеми нами, зрителями, виноваты. Почему так долго не снимаетесь?» А я ответила: «Я же без вины виноватая!»

О семье

Я была просто сумасшедшая мать. Друзья в шутку называли меня «еврейской мамой». О том, что сын Андрей поступил во ВГИК, мы с Иваном узнали уже после его зачисления. Став режиссером, сын снял несколько картин по произведениям русской классики, а в дальнейшем работал в жанре детектива.

У Андрея прекрасная семья: жена Светлана, биолог по профессии, и сын Иван, мой внук. Ваня поступил на исторический факультет МГУ, закончив который остался в аспирантуре, защитил диссертацию и сейчас преподает на своем родном факультете. Полтора года назад мой внук женился... Я счастливая мама и бабушка. Раньше, когда слышала от людей, что в каждом возрасте есть свои плюсы, я считала это страусиной политикой. А потом поняла, что и в старом возрасте есть свои прелести. Старость хороша тем, что на многие вопросы, которые ставит перед тобой жизнь, ты знаешь ответ... Даже на тот, почему ты себя неважно чувствуешь... И люблю до сих пор решать: что такое красота, любовь, зло, добро, зависть... Познание жизни бесконечно. Смерти никто не хочет...

Марина Ладынина скончалась на 95-м году жизни в одной из московских больниц 10 марта 2003 года. Похоронена на 5-м участке Новодевичьего кладбища, в одном ряду с могилами Ю. Никулина, Б. Брунова и Г. Улановой.