Незадолго до смерти в одном из своих последних интервью Юрий Владимирович говорил: «Про меня уже врут — пишут, что я “великий клоун”. Но какой же я великий, когда были клоуны и лучше?.. По-настоящему популярным меня сделало кино: публика видела во мне Балбеса, а я ей подыгрывал»
Как бы то ни было, но в истории отечественного цирка Никулин был и остаётся явлением, отдельной планетой. Но и представить без него советский кинематограф невозможно. Неслучайно оксфордская «Энциклопедия кино» включила его в список «великих комиков мира», хотя драматические роли удавались Никулину не менее блестяще, чем комедийные.
Побег от славы
Сейчас кажется невероятным, но в своё время Юрия Владимировича не приняли ни в один театральный институт. Приёмные комиссии хором говорили: «У вас нет актёрских способностей». «Не судьба», — подумал тогда Никулин и решил посвятить себя цирку...
«В кино Юра попал совершенно случайно, и, в общем, не без моего участия, — рассказала “АиФ” жена Никулина Татьяна Николаевна, с которой он прожил в счастливом браке почти 50 лет. — Киносценарист Владимир Поляков, писавший также сценарии для цирковых представлений, как-то подошёл к Юре и предложил ему пройти пробы на эпизодическую роль в фильме “Девушка с гитарой”. Дал ему телефон режиссёра, сказав: “Позвони и договорись о пробах”. Юра тогда испугался, не хотел звонить. Он уже почти поверил в то, что и лицо у него не фотогеничное, и талантов актёрских нет. Но я убедила его тогда эти пробы пройти. Так состоялся его дебют в большом кино».
Зрители и режиссёры сразу заметили и запомнили Никулина в роли неуклюжего пиротехника. Почти сразу же на него посыпались новые предложения. А после картин Леонида Гайдая «Пёс Барбос...» и «Самогонщики» Юрий Владимирович, как сейчас говорят, проснулся настоящей суперзвездой. «Уже в начале 60-х мы с Юрой практически “ушли в подполье”, — вспоминает Татьяна Николаевна. — Ни в рестораны, ни в кино, ни в театры мы не ходили, избегали любых общественных мест. Конечно, меня это несколько тяготило, но я всё понимала. Одно дело — раздавать автографы зрителям в цирке и совсем другое, когда тебя окружает толпа поклонников где-то на улице. Однажды нам даже пришлось спасаться бегством. Как-то во время отпуска Юра опрометчиво согласился выступить на площади в Набережных Челнах. И вот сидим мы в кабинете председателя горисполкома и видим в окно, что собралась огромная, абсолютно неуправляемая толпа поклонников. Справиться с ней было просто невозможно. Эта толпа, сама того не желая, могла раздавить своего кумира. Нам ничего не оставалось, как вылезти через окно с другой стороны здания, быстро заскочить в машину и уехать».
«Нередко всенародная любовь выражалась в виде не совсем трезвых граждан, настойчиво предлагающих “стать третьим”, — вспоминает сын Юрия Владимировича Максим. — У отца на подобные случаи были заготовлены две отговорки: либо “жена, стерва, все деньги забирает”, либо “только-только из запоя вышел”. Такие отказы русский человек понимает и прощает...»
Мясо от Горбачёва
Несмотря на всенародную любовь и множество государственных наград, власти относились к Никулину несколько настороженно. «Отца никогда, например, не приглашали на кремлёвские концерты. Думаю, власти очень сомневались в его благонадёжности, хотя отец был лоялен к режиму, понимал правила игры, — говорит Максим. — Как-то в годы махрового застоя отец вернулся жутко расстроенный после вручения ему не то ордена Ленина, не то Звезды Героя Соцтруда. Спрашиваем: «Что случилось?» А он: «Кажется, я что-то не то ляпнул... Все благодарили партию, правительство, а я решил соригинальничать и брякнул: «Как клоун, могу пообещать, что мы вас ещё рассмешим».
С большой симпатией к Никулину относился первый президент СССР Михаил Горбачёв. Историю первой же встречи Юрия Владимировича и Михаила Сергеевича сегодня рассказывают как байку, хотя супруга Никулина говорит, что всё так и было. «В годы перестройки цирку отказали в продаже мяса по госцене, — говорит Татьяна Николаевна. — Ситуация была тупиковая. И тут буквально через пару дней, как звери оказались на голодном пайке, Горбачёв решил собрать у себя интеллигенцию Москвы. Среди приглашённых был и Юра. Когда подошла его очередь говорить, он сказал: “Михаил Сергеевич, даже во время войны по специальному распоряжению Сталина тиграм в цирке регулярно выдавалось мясо. Сейчас у меня уже два дня хищники сидят полуголодные. Ещё день, и я привезу клетки к зданию правительства и прикажу их открыть”. Все тогда посмеялись. Но к вечеру мясо в цирке было...» 
Юрий Владимирович был человеком очень открытым, общительным, однако, как признаются близкие, настоящих друзей в его жизни было всего трое, и их имена не гремели на всю страну. «В нашем доме очень часто собирались компании, Юра притягивал к себе людей, и они тянулись к нему.
Его постоянно кто-то о чём-то просил, и он никогда не отказывал, если понимал, что действительно может помочь. Единственная его страсть, которую я так и не разделила, — анекдоты. Они надоели мне до ужаса! Когда двадцать пять раз на дню слышишь один и тот же анекдот (а свежим понравившимся анекдотом Юра стремился поделиться со всеми), становится не до смеха. Даже когда он попал с сердцем в больницу и врачи увозили его на каталке в операционную, он рассказывал врачам очередной анекдот».
Юрий Владимирович верил в судьбу, и она была к нему благосклонна, несмотря на множество испытаний, включая войну, о которой он не любил вспоминать. Как-то Никулина спросили: «А что вообще такое в вашем понимании судьба?» Он ответил в свойственной ему манере: «Для меня это ситуация, когда по одним рельсам навстречу друг другу ночью на полных парах несутся два поезда. Несутся — и всё-таки не встречаются... А знаете, почему? Не судьба...»
