Президент футбольного клуба звёзд эстрады «Старко» Юрий Давыдов в интервью АиФ.ru рассказал о том, для чего он возродил группу «Зодчие», которая отмечает в этом году 40-летие, как Юрий Лоза стал Дозой и почему он выступал под фамилией Савич, каким путём в группу попал Валерий Сюткин, кто такие «Злобные старикашки» и какова судьба чемпионата мира по футболу среди артистов.
Владимир Полупанов, АиФ.ru: В 1992 году «Зодчие» распались. Но в 2019-м ты решил возродить группу, похоронив предыдущий проект «Злобные старикашки». Почему?
Юрий Давыдов: Рассказываю. В 1992 году «Зодчие» окончательно разбежались, но мы все были рядом всегда и понимали, что если захотим, то завтра соберёмся по свистку. 1 февраля 99-го ушёл из жизни Андрей Родин, скрипач и солист «Зодчих», у которого была врождённая аритмия. По этой причине он был самым «режимным» из нас. На похороны Андрея пришло много ребят. С тех пор каждый год 1 февраля мы все, кто прошёл через группу (музыканты, администраторы, монтировщики, звукорежиссёры и др.), собираемся сначала на кладбище, а потом идём в ближайший ресторан. Во время застолья встаём с наполненными рюмками и перечисляем всех, кого нет с нами.
Годы идут, и количество ушедших из жизни участников коллектива растёт — их уже порядка 10 человек. Во время этих встреч музыкант Лёня Липницкий (он работал в ранние годы) предложил отличный тост: «А давайте выпьем за здоровье следующего».
— Мудрёно. Сразу не поймёшь, за кого...
— На этих встречах, так или иначе, заходил разговор на тему: а чего это мы совсем не играем, может, соберёмся? Два года назад я развёлся с женой Наташей. И вдруг из меня песни «посыпались». Удивительно! Был женат 18 лет, и за это время написал 3 песни (одна более-менее, две некудышные). А тут просто как будто портал в другое измерение открылся. И я предложил: «Давайте попробуем поиграть». Имя «Зодчие» сначала решили не трогать по причине его сакральности. Придумали кричащее, вызывающее — «Злобные старикашки». А когда дошло до записи альбома, обнаружили: прошло 27 лет с момента распада «Зодчих», а, по сути, ничего не изменилось. У группы осталась та же эстетика: ирония, позитивная подача материала. Почему не использовать имя? Знаешь, почему нас не трогали в советские времена?
— Почему?
— Потому что мы пели на полузапрещенные темы. Но посыл у наших песен был настолько позитивным и ироничным, что это не вызывало отторжения ни у зрителей, ни у контролирующих органов, ни у нас самих.
— А что крамольного, например, в песне «Девочка сегодня в баре»?
— Здрасьте! «Вот это жизнь, сладкая жизнь. Жалко, что не каждый вечер такая жизнь». В то время как рабочие Тюмени на морозе нефть качают и бурят скважины, мы призываем просиживать штаны в баре и пропагандируем развратный образ жизни?! После таких наездов мы научились подавать тексты в юмористическом ключе. И от нас, слава богу, отстали. Градский как-то пошутил: «На концертах „Зодчих“ потрясающая атмосфера! Ты слышишь, что они всех чехвостят... всех, кроме меня»...
В общем, мы решили, что имеем право вернуться к названию группы. А альбом назвали «Злобными старикашками». На презентацию пришло порядка 3 тыс. людей. И приём был такой, что это стало точкой невозврата. Мы решили идти до конца.
— В золотом составе «Зодчих» были Юрий Лоза и Валерий Сюткин. Они являются участниками возрождённого коллектива?
— Они всегда охотно откликаются и участвуют в больших концертах, оба были на презентации нового альбома и приняли участие в «Квартирнике у Маргулиса», который был показан на НТВ в период карантина. Сам Маргулис сказал, что это один из лучших выпусков программы. Канал НТВ пошёл даже на то, чтобы увеличить время с 55 минут до 1 ч. 25 мин. Все были в ударе, такой был подъём!
— Понимаю, что сегодня никто не гастролирует в связи с карантином. Но у тебя есть уверенность, что будет спрос на группу, которой не было на рынке 27 лет?
— Да, сейчас такое время, что создать материал — это меньшая часть забот. Самая большая проблема — донести музыку до зрителей. Пока о нашей гениальности знаем только мы сами. Даже чтобы люди посмотрели клип на Youtube, надо трубить из всех «утюгов». Но мы прорываемся потихоньку. Главное, материал получился классным. Всем нравится.
— Как тебе вообще пришла в голову мысль назвать группу «Зодчие»?
— Мы начинали, как и большинство музыкантов, со школьной самодеятельности под громким на тот момент названием «Гусляры». В 78-м нам удалось написать (я даже сейчас удивляюсь — как, в столь раннем возрасте!) композицию «Зодчие» на основе одноимённой поэмы советского поэта Дмитрия Кедрина. Она получилась настолько классной, что мы заняли на городском столичном конкурсе самодеятельных групп первое место. Те, кто жил, знают, кто не жил, пусть верят. Это было чуть сложнее, чем победить на «Фабрике звёзд». Тогда была конкурентная среда, сильные группы, и мы их обошли на вираже.
После этого нас по телевизору показали несколько раз, и мы стали даже выезжать за границу на фестивали. В этот момент в Москву приехали два джентльмена с Севера и пригласили нас на работу в Тюменскую филармонию. Они были красноречивы и убедительны, рисовали нам золотые горы.
— В Московскую филармонию попасть в те времена было нереально? Или вы хотели хлебнуть северной «романтики»?
— В Москву мы не стремились, потому что понимали, что будем в столице на последних ролях. Там обитали такие зубры, как «Самоцветы», «Весёлые ребята», «Голубые гитары», группа Стаса Намина и т. д. Приглашение поработать в Тюменской области было полной неожиданностью. Мы подумали, обсудили массу аргументов, почему не стоит принимать это предложение и... поехали туда устраиваться на работу (смеётся).
Первое, что мы увидели, оказавшись в Тюмени: весь регион заклеен концертными афишами группы с таким же названием, как и у нас — «Гусляры». В день нашего приезда у них был концерт в Тюмени. Мы тут же познакомились. Они оказались классными одесскими мужиками, «сосланными» за разные провинности на север. Программа у них была жутчайшая. И нам стало понятно, что с этим названием нам лучше нигде не показываться. Мы поскребли затылки. Очень не хотелось становиться очередными «ребятами», «гитарами», «голосами» и «сердцами». Поэтому взяли название «Зодчие». Оно было не кассовым в то время, а сейчас тем более. Сегодня спроси: не все ответят, что это слово означает. Ну, и бог с ним. В конце концов, чем оно хуже таких названий, как «Мумий Тролль»?
— Есть еще более заковыристые. Например, «Улиткообразная кошемятка» или «Рогатые трупоеды». Но как вам было на Севере? Через что пришлось пройти?
— Только начали работать и тут же поняли, что попали в западню. Мы хотели расти, мечтали о большой и славной карьере. А нас никуда не выпускали за пределы Тюменской области. Гастроли были не только в крупных городах: Сургут, Нижневартовск, Новый Уренгой. Приходилось работать в глухих сельских районах, куда можно было добраться только на «Комете» (по Иртышу и Оби), вертолёте, вездеходе, а иногда только на оленях или собаках. Не все музыканты это выдерживали, состав начал меняться. Но мы понимали, что в Москве нас сожрут. В самые страшные времена, когда разгоняли рок-группы, мы отсиделись в Тюменской области. Приезжала комиссия из Москвы и интересовалась: «Когда можно посмотреть группу „Зодчие“?» Директор филармонии говорил: «Они где-то по области мотаются, связи там нет, когда вернутся в Тюмень, не знаю. Но мы вам сообщим».
— Можно сказать, что борьба с рок-музыкой и «подогнала» «Зодчим» Юрия Лозу и Валерия Сюткина?
— Да. Сначала Лоза, а потом и Сюткин оказались в «Зодчих». У меня есть ощущение, что всё началось с публикации (в сентябре 84-го — Ред.) статьи «Барбаросса рок-н-ролла» Юрия Филинова в «Комсомольской правде». Он писал, что в СССР появилось много групп, которые несут чуждую советскому человеку идеологию, навязывают чуждые ценности, расшатывают устои и негативно влияют на психику молодёжи. Статья стала началом борьбы с рок-музыкой. Недели через две вышло постановление Министерства культуры СССР, которое поставило вне закона деятельность многих музыкантов. Под запрет попали десятки талантливых исполнителей и коллективов: Барыкин, «Воскресенье», «Альянс», «Браво», «Примус», «Центр», «Альфа», «Аквариум», «Пикник», «Кино», «ДДТ», «Урфин Джюс», «Ариэль» и т. д. Имя Лозы к тому времени было хорошо известно. Но поскольку его группа «Примус» была запрещена, на афишах мы на всякий случай писали «Юрий Савич» (девичья фамилия матери Лозы). В первой статье, опубликованной в «Собеседнике» в 1985 году, на групповом фото он так и подписан: «солист Юрий Савич».
В 85-м под раздачу попала и группа «Телефон» Валерия Сюткина. Через несколько дней после разгона коллектива мы случайно встретились и познакомились с Валерой, тут же через «Елисеевский» гастроном пошли ко мне в гости. Чуть позже подъехал Лоза. И в процессе распития выяснилось, что два потенциальных солиста «Зодчих» отлично уживаются между собой.
— В книге «Зодчие. История одной группы» наткнулся на афишу 1988 года, где написано: «Группа „Зодчие“, солист Валерий Снеткин». Вы и Сюткина тоже скрывали от «органов»? Это девичья фамилия его матери?
— Нет. Это ошибка. В Ленинграде выпустили такую афишу, что довольно странно. Мы уже были известны. Но Валеру Сюткина так представили.
— А ещё можешь вспомнить курьезы?
— Лозе один раз в авиабилете написали: «Юрий Доза». А вообще все курьёзы изложены в моей книжке «Хроники одной группы», где история команды показана в первую очередь через эпоху, ситуации, людей. Тем и интересна.
К тому времени мы набрались опыта. И я, осмелев, отправился в Росконцерт утверждать программу. Некоторые песни из репертуара «Примуса» мы заявили под другими названиями, в каких-то изменили тексты. Среди них была песня, которую ещё широко не знали — «На маленьком плоту». У меня и мысли не было, что к ней можно придраться. И вдруг пожилая женщина из организационно-творческого отдела Росконцерта Любовь Михайлова Барулина, добродушно просматривая тесты наших песне, вдруг позеленела (и неё даже очки затряслись от негодования). «Это что такое?! Какой плот? Куда это вы плыть собрались, ребята?! Каких ошибок груз вас тянет на дно?».
Тут же были отменены все 16 наших концертов в Новосибирске и Омске, билеты на которые были проданы. На адрес филармонии была отправлена телеграмма с требованием отменить вообще все концерты «Зодчих» до особого распоряжения.
— И как вы выкрутились?
— Понимая, что честным путём нам не получить разрешения на концертную деятельность, мы взяли какую-то унылую композицию члена Союза композиторов на военную тематику. Сделали из неё 40-минутную сюиту. И применили по тем временам невиданную штуку — видеоряд. За 400 рублей на «Мосфильме» нам под музыку собрали кадры военной кинохроники. Сложность состояла в том, что киноаппарат остановить нельзя. И в паузах концерта, где не нужна была хроника, была вклеена тёмная плёнка. И мы были обязаны попадать в хронометраж. Бывало, что ошибались, но в целом с задачей справлялись.
Вишенкой на торте было письмо в нашу защиту, которое написал в минкульт, великий человек — Салманов Фарман Курбан оглы. Прославленный советский геолог, начальник «Главтюменьгеологии» заступился за нас. И это спасло нас от расформирования.
— Еще какие ваши песни вызывали у советских властей обеспокоенность?
— Все песни Юрия Лозы: «Девочка в баре», «Баба Люба», «Манекен» и т. д.
— К песне «Дайте народу пиво» не было претензий? Ведь её можно было воспринять как пропаганду пьянства. Ведь вы же ещё и пиво на концертах раздавали зрителям.
— Она появилась в 1989 году, когда уже начались разброд и шатания. И многое стало можно.
— Сейчас, наверное, публика вряд ли понимает юмор и посыл, который заложен в песне про пиво.
— Может, и не понимают, но пиво с удовольствием берут (смеётся).
— Согласись, что часть песен из репертуара «Зодчих» устарела окончательно и бесповоротно?
— По глубинному смыслу ничего не изменилось. «Землекоп», «Девушка в белом» — это песни о том, как правильно жить, как неправильно. «Почему пошла ты в проститутки, ведь геологом могла бы стать, или быть водителем маршрутки, или в небе соколом летать. Видишь, в поле трактор что-то пашет. Видишь, из завода пар идёт. День за днем страна живет всё краше, неустанно двигаясь вперёд». Убедительно ведь. Песня, кстати, навеяна стихами Игоря Иртеньева. Мы взяли у него несколько стихотворений, перелопатили, и они стали нашими хитами.
— С недавних пор вы стали выступать в шляпах. В чём заключается идея?
— Идея очень простая. Раньше мы были молодые и красивые, а сейчас просто красивые (смеётся). Чтобы нашу «красоту» немножко нивелировать, придать группе внешний лоск, мы решили использовать шляпы, на красных лентах которых написано «Зодчие». Мы их раздаём, как и пиво, на каждом концерте. Их в урну не выкинешь (смеётся). Во время выступления вместо «Я не вижу ваших рук», кричим: «Мы не видим ваших шляп».
Кстати говоря, подобные сценические атрибуты нечасто используются. Мы не говорим про блестящие пиджаки у всех «голосов», «гитар» и «ребят». Вспоминаются лишь красные галстуки у «Секрета», галифе и подкрашенные глаза музыкантов «Наутилуса Помпилиуса», «Битлы» со своими «фирменными» причёсками, сценический макияж и костюмы «Кисс».
— Помню, все участники «Песняров» выкрасили волосы в пшеничный цвет.
— А потом вслед за Мулявиным отпустили усы. И вся страна, подражая им, стала усатой (смеётся).
— Я наблюдал, как «Зодчие» закрывают концерт после футбольного матча. Тебе легче продавать группу «в пакете», когда коллектив едет в составе футбольной команды «Старко»?
— Да, так и получается. Нужно песни раскачать, чтобы их знали. Мы их играем вживую, играем неплохо. У «Зодчих» не осталось по большому счёту хитов. Условный хит «Дайте народу пиво». И его мало кто помнит. Под него детей не рожали и в любви не признавались. Это песня «для особых случаев». И мы понимали, что есть в этом фишка — написать сегодня песни с расчётом на то, что люди придут на наш концерт и увидят нас впервые. Мы априори готовы к тому, что зрителям сегодня, кроме названия, ничего больше о нас неизвестно.
Если послушать наш альбом «Злобные старикашки», то там можно услышать цепляющие тексты. У нас музыка не ради музыки, всё что надо, мы уже давно сыграли. Или не сыграли и уже не сыграем. Музыка в нашем случае лишь усиливает смысл текста. Мы стараемся сделать так, чтобы в нашем репертуаре не было двух песен в одном стиле. Есть фокстрот, рок-н-ролл, блюз, шансон, твист. В общем, как у поздних «Битлз» (смеётся).
— «Старко», президентом которой ты являешься, изначально задумывалась и позиционировалась как команда звёзд эстрады, прежде всего музыкантов. Я помню золотой состав, когда играли Барыкин, Лоза, Владимир Петрович Пресняков, Пресняков-младший, Кузьмин, Маликов, Антонов, Кельми, Глызин, Державин, Фоменко, Сюткин... Сегодня в команде всё больше актёров и меньше музыкантов. С чем это связано?
— Тут и гадать нечего. Люди нашего поколения поголовно прошли через футбол: все играли во дворах, школах, пионерлагерях. Это была часть мальчишеской жизни. Если ты не умеешь взять хотя бы два аккорда на гитаре, играть в футбол, подхватить цитату из культового фильмов, типа «Бриллиантовой руки» или «Белого солнца пустыни» — значит, ты лузер. Когда мы собирали команду, все были играющие — кто-то лучше, кто-то хуже. Но все играли. Сейчас очень трудно найти людей, которые средне играют в футбол. Либо не умеют играть вообще, либо (те, кто занимался в спорт-школах) играют очень здорово. Поэтому мы вынуждены были расширить круг людей.
Сильно это ни на что не повлияло. Концерты мы так или иначе даём. У современных звёзд неподъёмные гонорары. Никакой бюджет не выдержит. И потом, сегодня почти у всех артистов есть продюсеры, инвесторы, которым футбол до лампочки. А когда мы начинали, каждый артист был сам себе командир. Времена, когда во время выступления «Старко» замирала концертная жизнь в стране, безвозвратно ушли. Все, кого ты перечислил, за исключением Димы Маликова, повесили бутсы на гвоздик. А кого-то уже нет в живых. Я имею в виду Сашу Барыкина, Криса Кельми, Батыра Шукенова, Женю Белоусова и других. Тем не менее «Старко» существует 29 лет.
— Чемпионат мира по футболу среди артистов, в котором «Старко» является системообразующим звеном, по понятным причинам перенесён на следующий год. Или есть шансы сыграть осенью?
— Шансов нет, мы его окончательно перенесли на следующий год. А вообще, фестиваль «Арт-футбол» — это наша гордость. Такого же не было никогда и нигде в мире. Можно скромничать, но не буду — вот этими руками всё было сделано. В этом году должен был состояться 10-й юбилейный чемпионат. Обидно. Мы его готовили, ждали. Но что делать? До лучших времен. А как говорил Остап Бендер: «Лучшие времена скоро наступят».
