«Рука» Гайдая
— Я сделал больше 120 фильмов с разными режиссёрами. Обычно сценарии толщиной в сантиметр. Гайдай был единственным режиссёром, у которого сценарии были 8-9 сантиметров толщиной. У него на каждый эпизод художником фильма был сделан рисунок. Таких мастеров комедий, как Гайдай, Данелия и Рязанов, и тогда было мало. Причём Гайдай к Рязанову относился очень негативно. Говорил, что это актёры все его фильмы вывозят. Не знаю почему. Может быть, это у них что-то личное?
Леонид Гайдай очень серьёзно подходил ко всему, в том числе и к музыке. Он говорил: «Мне неважно, будут песню по радио крутить или нет. Важно, чтобы народ её пел». А это задача сверхсложная. Никто не может сказать заранее, станет ли та или иная песня хитом. Первое время он мне говорил: «Ты, наверно, эту музыку уже кому-то показывал. Нигде её не взяли, и ты мне её принёс». А я ему: «Лёня, ну что ты. Если не нравится, прямо скажи. Я тебе другую напишу». Но потом, видя, как я серьёзно подхожу к работе, перестал придираться. Мне нравилось работать в кино, я горел этой работой. А многие мои коллеги, например Алик (Александр. — Ред.) Флярковский, говорили: «Мне халтурку дали в кино. Я сейчас быстренько её сделаю». То есть сделал — и забыл.
На съёмках Гайдай никогда не смеялся. В «Кавказской пленнице» есть сцена, где Вицину, Моргунову и Никулину делают укол от «ящура». На съёмках за камерой стояли участники съёмочной группы (гримёры, костюмеры, осветители и др.) и просто валялись от хохота. Гайдай стоял с сёрьезным лицом и ни разу даже не улыбнулся. Мог сказать, обращаясь к Никулину: «Юра, ты это будешь делать в цирке. А мне надо то-то и то-то». Или Вицину: «Георгий, вот на капустнике в театре будешь так играть, мне нужно другое». И они играли то, что он от них требовал. Гайдай сам был актёром. И, какую бы сцену ни снимал, сначала проигрывал её сам. Наташе Варлей на съёмках он всё показывал от и до, и она просто копировала Гайдая, поскольку была цирковой артисткой, а не актрисой.
«Хорошо жить ещё лучше». 10 цитат из фильма «Кавказская пленница»
Пугачёвский бунт
Больше всего песен мы записали с Аллой Пугачёвой — 21. Музыкант, который помогал мне делать аранжировки, как-то сказал: «Александр Сергеевич, в ДК им. Горбунова будет концерт самодеятельности, в котором будет петь молодая певица Алла Пугачёва. Обратите на неё внимание». Я поехал, послушал. Мне сразу понравился её тембр. У неё был широкий диапазон, и её можно было сразу узнать. Я подошёл к ней после концерта и спросил: «Споёте для фильма несколько песен?» Она: «С удовольствием!»
Алла тоже серьёзно подходила к работе и всегда сама находила нужные решения. Мы с ней записывали песню «Волшебник-недоучка», которую она сначала спела обычным голосом. Потом зашла в аппаратную, послушала и говорит: «Это всё не то». Пошла к роялю. Минут 10 посидела, что-то наиграла. «Александр Сергеевич, всё готово, я сейчас сделаю всё по-другому». И спела мальчишеским голосом. Получилась хорошая песня.
Когда мы с Аллой работали над фильмом «Женщина, которая поёт», она пришла ко мне и сказала: «Александр Сергеевич, у меня есть 5 своих песен. Хочу записать их, чтобы крутить на радио и потом выпустить диск. Помогите». А у меня в те времена (70-е) была домашняя студия, каких ни у кого в СССР не было. И я Пугачёву сразу предупредил, что , вообще-то, не записываю на своей студии песни других авторов, только свои. «Но для тебя, Алла, я сделаю исключение». Я бросил свою работу. Запись пяти песен с оркестром — большая, серьёзная работа. А как только песни были записаны, она тут же пошла к режиссёру Александру Орлову и вставила свои песни в фильм «Женщина, которая поёт». И всем говорила, что эти песни написал парализованный мальчик Борис Горбонос. Согласитесь, некрасиво. Я обиделся и даже хотел уйти с картины. «А с другой стороны — спустя годы рассудил я, — возможно, тогда это был её единственный шанс заявить о себе как о композиторе». Чем она и воспользовалась.
Француз поневоле
В 1982 году я уехал во Францию, подав заявление на ПМЖ. Уехал поневоле, правда. В 85-м вернулся. Дело в том, что у меня был контракт с американской компанией «Мотаун» на выпуск двух альбомов и запись музыки к двум фильмам. И меня несколько лет не выпускали за границу без объяснения причин. В результате мой приятель француз, узнав про мои мытарства, предложил: «А женись на моей сестре, которая живёт во Франции. Сможешь выезжать за рубеж». С Женевьевой это был мой третий брак. Судьба у неё была не очень весёлая. В 18 лет она хотела выйти замуж, но её отец был категорически против этого брака. И она ушла в монастырь, где прожила целых 15 лет (до 36 лет). И вышла оттуда немного озлобленной. 15 минут могла быть добрейшим человеком, а потом превращалась в мегеру. Но это ещё можно было выдержать. Когда я уехал в Америку, она встречалась с женатым любовником-французом. И после моего возвращения из США она мне сразу призналась: «Ты меня извини, я должна сказать правду. Я тебе изменяла с любовником. Он обещал на мне жениться. Поэтому я с тобой жить не могу». В результате любовник так на ней и не женился. Но она всё равно потребовала развода.
Когда тебе 90
«Есть только миг между прошлым и будущим» — особенно отчётливо ты это понимаешь в 90 лет. Хотя, если ты здоров, не хочется умирать ни в 60, ни в 70, ни в 90. У меня такая сфера деятельности, что я до сих пор работаю. Недавно я закончил третий мюзикл, два из которых с успехом идут в разных театрах уже два года. А сейчас пишу детский балет «Тайна Третьей планеты» для Театра оперы и балета по либретто Ирины Корнеевой. В кино никто ничего интересного не предлагает. А писать музыку в корзину? Понимаете, мне это неинтересно.
