Мария Шукшина стала членом жюри VIII Международного кинофестиваля «17 мгновений...» имени Вячеслава Тихонова.
Кинофорум проходит с 24 по 28 апреля в Павловском Посаде Московской области, на малой родине народного артиста СССР Вячеслава Тихонова. Как отмечает президент фестиваля, актриса Анна Тихонова, «фестиваль поддерживает, в первую очередь, молодых кинематографистов, мировоззрение которых созвучно человеческим ценностям Вячеслава Тихонова, позитивному отношению к жизни, которое было у него».
О картинах, в которых были Тихонов, Шукшин, Бондарчук, и тех, что пришли им на смену, мы и поговорили с заслуженной артисткой РФ Марией Шукшиной.
«Отец не играл, а проживал всё»
Ольга Шаблинская, aif.ru: — В преддверии Дня Победы снова будут показывать старые советские фильмы. В том числе и «Они сражались за Родину» Сергея Бондарчука, «Освобождение» Юрия Озерова, где Василий Шукшин сыграл главные роли. Какие у вас возникают чувства как у зрителя, когда смотрите ленты с участием отца?
Мария Шукшина: — Ты забываешь, что перед тобой в кадре актёр. Отец не играл, а проживал всё. Да и в жизни у него мысли бесконечно были о людях, о родине. Его очень беспокоило, что деревня умирает, что народ бежит в город. А городская цивилизация — цивилизация потребительская, мещанская, обывательская. Он хотел вернуть людей хотя бы мыслью на землю.
«Они сражались за Родину» (1975 год) стал последним фильмом Шукшина. Хотя сам он считал картину промежуточной работой.
Отец давно мечтал снять картину о Степане Разине — сценарий был готов ещё в 1967 году, но его никак не удавалось пробить. Он из-за этого даже перешёл со студии Горького на «Мосфильм». Бондарчук обещал помочь в реализации этого проекта, но сказал: «Сначала снимись у меня, а потом приступишь к съёмкам собственного фильма». Душа у отца не лежала, но он вынужден был согласиться, потому что состоял в творческом объединении, которое Сергей Фёдорович возглавлял. Как можно отказать начальству? И слава Богу, что не отказал. Иначе у нас бы тогда не было Шукшина в главной роли в великом фильме о войне. У Бондарчука папа снимался вместе с Вячеславом Тихоновым. Совсем недавно я выяснила: Ане Тихоновой её папа рассказывал, что у Шукшина после той совместной работы появилось желание, чтобы Вячеслав Васильевич и у него сыграл. Я уверена, что у него для всех тогда уже были роли расписаны — и для Никулина, и для Буркова, и для Лапикова.
Но за два дня до окончания съёмок у Бондарчука папу нашли мёртвым в каюте на пароходе, на котором жила вся группа. Такая история. Фильм о Степане Разине, о воле для русского народа так и не случился.
Исторические аналогии
— А почему его так «мурыжили»? Я слышала в том числе и такую причину: на студии Горького все деньги отдали на фильм мэтру Герасимову, и Шукшину на Разина уже не хватило.
— Мне кажется, причина не столько в деньгах, сколько в самой сути произведения. Тема сильного народа, который олицетворял Степан Разин, поднявший мужиков и казаков против постылого боярства. Роман отца ведь называется «Я пришёл дать вам волю». Такой посыл очень раздражал тогдашнюю интеллигенцию. Они предпочитали видеть народ лапотным, безграмотным, диким — таким легче управлять. А папа показал народ сильный, который захотел другую судьбу. И возглавил всех обездоленных и оскорблённых Степан Разин. Посмотрите: образ Разина память народная который век уже хранит. А она ведь очень избирательна! Многие личности хотели бы претендовать на такую память, но не всех она сохраняет. Знаете, мне нравится находить в истории события, аналогичные тем, что сегодня происходят с нами. Это помогает находить ответы на вопрос, где же искать выход.
— И какие аналогии вы нашли?
— Например, как в Смутное время, а это был рубеж XVI–XVII веков, народ преодолевал засилье католиков и поляков в Кремле. Или более близкий по историческим меркам период — НЭП. Посмотрите фильмы того времени — «Проститутка» и «Господа Скотинины» 1926 года. Всё та же русофобия, привычка нашей интеллигенции таким показывать и так думать о народе. «Третья Мещанская» 1927 года — вообще про семью на троих: муж, жена и любовник.
Зато потом пошло совсем другое кино. «Чапаев» 1934 года, «Пугачёв» 1937-го, «Александр Невский» 1938 года, «Степан Разин» и «Минин и Пожарский» 1939-го... Снимались такие фильмы, чтобы русские начали гордиться тем, что они русские. Какой великий, свободный дух у нашего человека, какой характер замечательный. Мы и сердобольные, и сострадать умеем, но где нужно, поднимаемся, и враг у нас не пройдёт.
«Может растоптать, а может поднять дух»
— С помощью кино, по-вашему, можно воспитывать национальное самосознание?
— Конечно. Это инструмент, это оружие — как защиты, так и нападения. Кино может растоптать, а может и поднять дух. Такие фильмы — духоподъёмные — у нас сейчас снимаются? Нет. У нас сейчас в основном снимают то же самое, что и во времена НЭПа. Та же чернуха, та же русофобия, те же морды. И веселуха, развлекуха. И очень мало картин, которые бы заставляли задуматься о том, что происходит.
В Советском Союзе создавали такое кино, что люди, выходя из зала, задумывались. Оно оставляло послевкусие. Та же «Калина красная», «Они сражались за Родину», «Живёт такой парень» — это же шедевры. Да и комедии наши были со смыслом. Не только смешили, но и заставляли оглянуться на себя. Мы смеялись над другими персонажами, а в итоге приходили к самоанализу.
— А сегодня кино не воспитывает?
— Нет. Оно, наоборот, заставляет страну, в которой мы живём, не любить. Откуда тут взяться патриотизму? Поэтому я преклоняюсь и восхищаюсь людьми, которые там, на передовой. Там по-другому смотришь на вещи, там жизнь сама заставляет задумываться и о родине, и о вере, тоже вытравленной из нашего сознания. Если нас в мирной жизни не воспитали, значит, будет война воспитывать...
Вот сейчас все наконец поняли, что кино надо поднимать. А уже не могут! Мэтрам годы не позволяют. Вспомните последние фильмы Гайдая, Рязанова — это уже было невозможно смотреть. К сожалению, такова статистика: в пожилом возрасте чего-то выдающегося не снимешь. А большинство молодых режиссёров воспитаны на либеральных ценностях. Мало того, идёт такое смешение добра и зла, что мама не горюй. Посмотрите сказки новые: там всё вообще с ног на голову. Кощей Бессмертный, Баба-яга — сплошь положительные герои. Баба-яга спасает мир, а Иван-царевич — дебил дебилом. Или «Последний богатырь», где богатырь, в отличие от Кощея — с весьма сомнительными качествами.
— Но что плохого в том, что Баба-яга или Кощей начинают помогать богатырю, переходят на светлую сторону?
— Это же чистая романтизация зла! Ничего хорошего из этого смешения не выйдет. Представьте: ребёнок, которому в детстве родители читали наши старые сказки, вырастает, идёт в кино — а там всё по-другому. Персонажи, которые в сказках всегда олицетворяли зло, вдруг добрые. А когда идёт такой, как сегодня любят говорить, когнитивный диссонанс, абсолютный переворот в мозгу, этот молодой человек просто перестаёт доверять. Всем. Начиная от родителей и заканчивая друзьями, школой, государством. Мой папа говорил: «Фильм, сделанный умелыми руками, но без души, вызывает досаду. Умением снимать кино никого не удивишь. Удивляет неожиданный ход мыслей, новый взгляд, свой вывод. Блистательная форма, если за ней ничего не стоит, столь же блистательно мстит за себя». Отмечу только, что подмена понятий добра и зла — это не «новый взгляд» и не «неожиданный ход мыслей», о которых говорит мой отец. Но именно этим грешат все нынешние коммерческие фильмы: блистательная цифровая форма при полном обеднении содержания и извращении понятий.
