29 ноября вдове легендарного режиссера актрисе Нине Гребешковой исполняется 90 лет. И она до сих пор снимается!
Не так уж важно, что всю жизнь ей достаются в основном эпизоды. Даже муж — легендарный Леонид Гайдай — не баловал Нину Павловну ролями. Они были крошечные. И далеко не в каждом его фильме. К счастью, Гребешкова талантлива сама по себе, а не в связке «режиссер — актриса», как это часто бывает в кинематографических парах.
«Даже ботинок не было — в галошах ходила»
Без работы она не сидела — сниматься начала раньше, чем вышла замуж. Еще на первом курсе ВГИКа. Партнерами были Грибов, Яншин, Арутюн Акопян. Актриса часто ездила по стране, за границу. Дублировала. Кроме того, на ее плечах был дом, воспитание дочки. Да и за Леонидом Иовичем нужно было «присматривать» буквально как за малым дитем. Она не роптала.
— В поведении мамы не было никакой жертвенности, — рассказывала мне дочь Гайдая и Гребешковой Оксана. — Папа ни в чем ее не ограничивал. Она сама хотела делать так, чтобы было хорошо ему, мне, ее братьям, бабушке... Такой человек. Отдающий.
Вообще-то она мечтала стать учительницей начальных классов, собиралась поступать в пединститут. Но отец подруги — поэт Владимир Луговской — рассмотрел в ней артистический талант...
— А мы ведь актрисами тогда могли только восхищаться: Дина Дурбин, Милица Корьюс, — делилась со мной в интервью Нина Павловна. — Куда мне, замухрышке, думала я. У меня даже ботинок не было — в галошах ходила.
Сама Гребешкова считала, что стала актрисой благодаря папе, у которого в трудовой книжке было написано: маляр. На самом деле он работал в артели альфрейщиком — в Елисеевском магазине расписывал колонны, в Академии им. Фрунзе раскрашивал ордена. А дома играл на гармони, читал Нине сказки и... Некрасова:
Плакала Саша, как лес вырубали,
Ей и теперь его жалко до слез...
Слушая папу, плакала и девочка. А потом и сама стала декламировать серьезные стихи.
«От осинки не родятся апельсинки»
Несмотря на очевидный талант, из ВГИКа начинающую актрису выгнали — пришлось идти к ректору, восстанавливаться, продолжать учебу на другом курсе. Нина не расстраивалась — «значит, не гожусь». Однако... Имен тех, кто отчислял студентку Гребешкову, история не сохранила, а фамилию Нины Павловны сразу запомнили все кинолюбители. Хоть и добавляли к ней часто: жена Гайдая. Она же просто себя никогда не выпячивала. И даже от участия в фильмах мужа порой отказывалась, боялась испортить. Говорила: «Возьми хорошую актрису».
Нельзя сказать, что совместная жизнь с Гайдаем была безоблачной. И ведь вот что удивительно: в институте из-за нее ребята даже дрались! А она до 23 лет все выбирала, выбирала. И выбрала... Гайдая.
— Да что ты, дочка, он же больной! — всплеснула руками мама. — Какими же у вас дети будут? От осинки не родятся апельсинки...
«На „Мосфильме“ меня все любят, а дома — никто»
Она не была за мужем как за каменной стеной. Скорее наоборот — Гайдай был тем самым Шуриком из своей комедии. А о феноменальных способностях актрисы ходили легенды. Кажется, она могла и успевала все. Научившись управляться со спицами, по рабочей карточке во время войны получала 35 рублей за три связанные кофточки. И потом вязала всю жизнь. До последнего. Пока глаза видели. А еще шила, прибивала, циклевала полы, покупала ему вещи, ухаживала за грядками на даче, придумывала искрометные фразы для комедий Гайдая (иногда он просто воровал их из ее речи), лежала с гаечным ключом под машиной, потому что он не разбирался. Даже пьезозажигалку для плиты сама сделала — из вязальной спицы... Все было на ней. И при этом зарабатывала она больше мужа.
— У него было 350 рублей в месяц, — вспоминала в нашем разговоре актриса. — А у меня 400 рублей — съемочный день, 75 процентов — озвучание.
Гребешкова все время работала и за всю жизнь не взяла у Гайдая ни копейки. Она обладала колоссальным терпением. Не обижалась на фразы вроде: «На „Мосфильме“ меня все любят, а дома — никто...» И была счастлива с ним — необыкновенным, может, в чем-то странным, но очень талантливым человеком. Хотя на вопрос «Лень, ну ты меня хоть любишь?» слышала удивленное: «А об этом надо говорить? Человека судят по поступкам».
— Он ценил все, что я делаю, дорожил семьей и всегда восхищался: «Нинок! Это ты сделала? Как кра-си-во!» Но особенно любил, чтобы я на прощание говорила: «Да бэ че до!» Когда-то, много лет назад, когда Леня был маленьким, мама провожала его словами: «Дай Бог, в час добрый!» Но если это могли услышать чужие, фраза претерпевала сокращение...
«Где теперь хорошее кино?»
На третьем курсе ВГИКа Нина Гребешкова вышла замуж за человека, у которого рукава пиджака были заношены так, что превратились в бахрому. То же самое творилось с брюками. Но она «встретила» его не по одёжке. Гайдай был необычайно талантлив как актер. Никто не думал, что он окажется и великолепным режиссером.
Они прожили вместе четыре десятка лет. И вот уже 27 лет Нина Павловна без любимого Леонида Иовича. Комедия «На Дерибасовской хорошая погода, или На Брайтон-Бич опять идут дожди» была их последней совместной работой. Гребешковой досталась крошечная роль прохожей — ее фамилию даже в титрах не указали. Однако после этого у Нины Павловны было еще два десятка фильмов, в том числе работа с Данелией, участие в громких картинах «Легенда № 17» и «Экипаж». Случился эпизод и в сериале нынешнего года. Хотя сниматься ей уже неинтересно. «Где теперь хорошее кино?» — вопрошает она риторически...
