Владимир Полупанов, АиФ.ru: — С февраля у вас начался большой гастрольный тур, посвящённый новому альбому «Даурия» и твоему 55-летию. Вы всё время гастролируете?
Дмитрий Ревякин: — Нельзя сказать, что мы забыты или не востребованы. Но у нас — то пусто, то густо. У «Калинова Моста» есть свои преданные поклонники, пусть и немногочисленные, но в каждом городе. Больше всего их, конечно, в Москве, Питере и Новосибирске. Сейчас появился повод — 55-летие. И организаторы охотно приглашают нас. 27 февраля выступаем в Кремле, где я не был ни разу в жизни даже как зритель или как турист. Поэтому испытываю лёгкий трепет. И отношусь к этому так: Господь нас не оставит.
— Знаю тебя как человека скромного, который никогда не любил пышные торжества. И тут вдруг Кремль! Почему решил так широко отметить 55-летие?
— Мне самому никогда бы не пришло в голову стучаться в «ворота» Кремля.
Организаторы вышли на моего сына Степана, который уже как 3 года выполняет обязанности директора нашей группы, и предложили сыграть там. Мы согласились.
— На новый альбом деньги пришлось собирать всем миром?
— «Калинов мост» существует благодаря пожертвованиям наших друзей. На запись «Даурии» мы просили 1 млн 100 тыс. рублей. В результате собрали 800 тыс. с хвостиком. Это не первый случай. Мы и до этого собирали деньги на запись своих альбомов, и на сольные свои пластинки я просил денег, на книгу стихов. Я к этому отношусь примерно так, как книгам по подписке в советские времена. Всем, кто пожертвовал деньги, мы рассылаем новый альбом на CD.
В начале 90-х мы сосали лапу конкретно. Я спасался только тем, что писал песни. Как мы тогда выжили — не понимаю? Наверно, за счёт своих жен.
— Можешь вспомнить самый непростой период в истории группы?
— В начале 90-х, когда всё сломалось. Тогда мы сосали лапу конкретно. Я спасался только тем, что писал песни. Как мы тогда выжили — не понимаю? Наверно, за счёт своих жен. При этом умудрялись в это сложное время даже альбомы выпускать. «Пояс Ульчи» мы записывали в полуголодном состоянии. Знакомые музыканты (Сергей Воронов, Инна Желанная, Вадим Голутвин, Александр Чиненков, Сергей Мазаев — Ред.) откликнулись на нашу просьбу, приходили в студию SNC Стаса Намина и радостно нам помогали в работе над альбомом. Даже еду какую-то приносили, чтобы нас чуть-чуть подкормить. Бывали периоды, когда у нас было всего 1 или 2 концерта в год. Мне одному проще: я сел, начал писать, меня здесь как бы нет. Музыкантам сложнее. Было очень тяжело удержать группу вместе: найти слова, чтобы объяснить музыкантам, что есть перспектива. Но постепенно дела у нас поправились.
— Приходилось ли тебе выполнять какую-то другую работу, чтобы заработать на жизнь?
— Нет. С февраля 1987 года я занимаюсь только тем, что пишу стихи и песни.
— Одна из песен на новом альбоме называется «Парторг». По музыке она динамичная, я бы даже сказал веселая и плясовая, но с печальным содержанием: «Парторг обижен, колхоз разогнан. Зияют окна без стекол. Растёт кладбище, темнеют лица». Это про конкретное место?
— В целом про Забайкалье, где я вырос. Про то, как было, и как стало. Если раньше там кипела жизнь, то сегодня...
— «Сейчас там пустыня, вырождение, мрак и смерть. И никакого будущего», — сказал ты в каком-то интервью про Забайкалье.
— Да. Это очень грустная для меня тема. Я помню, как развивалось Забайкалье. У нас там даже умудрялись хлеб выращивать, несмотря на всю рискованность земледелия и очень короткое лето. Горные комбинаты работали, БАМ прокладывали. А сейчас... Тебе надо съездить туда и посмотреть, что происходит, поговорить с ребятами и девчонками в Чите, спросить их, о чём они мечтают.
— И о чём мечтают?
— Мечтают они об одном — уехать оттуда.
— «А рядом рыщет и днём и ночью вестей разносчик двужильный». Это не про журналистов сказано?
— И про них тоже. Про телевидение современное и всё, чем насыщено наше современное информационное пространство.
— За что ты нас так? Тебя хоть раз журналисты обижали?
— А как меня можно обидеть? Я так организован по жизни, что меня особо никто не трогает. Если и были какие-то неточности, ну что тут поделаешь... Как говорил мой наставник и учитель Стас Намин: «Фамилия правильно указана? Имя тоже верно написано? Всё остальное неважно».
— В песне «Только здесь» есть строчки: «Господа под копирку одеты, самохвально блестят ордена». О каких «господах» речь?
— Про вороватых чиновников, которые выделились в отдельную касту и плевать хотели на народ, который их кормит, и верит им порой. Я хотел такой смысл вложить в эти строчки.
— Ты меня прости, но я совсем не понимаю, что ты хотел сказать вот этой фразой: «И придётся икоте традиций поутру присягнуть». Что такое «икота традиций»?
— Это я надеюсь, что чиновники всё-таки одумаются. Хотя особых иллюзий на этот счёт не питаю. Но в песне об этом можно написать.
— «Я лирик, — утверждаешь ты, — но есть у меня и „плакатные песни“». Это какие?
— Такие, где всё выражается достаточно прямолинейно. Например, «Мать Европа» из альбома «Эсхато»: «Мать Европа, что с тобой случилось? Мрак кромешный, хляби мутной лжи» и т.д.
— На его обложке — коллаж с изображениями Усамы бен Ладена, Обамы, Дмитрия Медведева и других «ньюсмейкеров» того периода. Почему они?
— Могли быть и другие лица. Но это образы того времени, когда выходил альбом в 2010-м году. Обложку эту делал мой сын. Что посчитал нужным, то туда и вложил.
— Плакатные песни «Мать Европа» и «Ангелы рая» попадали даже в хит-парады на радио. Значит, такие песни большее количество людей волнуют, нежели твоя лирика.
— «Ангелы рая» — одна из любимых моих песен о казачестве. Когда у нее были первые места в хит-параде, для меня это была полная неожиданность и радость. А в песне «Мать Европа» — там одни девизы. Может быть, просто они оказались близки и созвучны людям.
— Мне всегда казалось, что смысл песен «Калинова моста» предельно прост, но ты всегда стараешься завуалировать его, напустить тумана. Название альбомов «Калинова моста» заковыристые: «Узарень», «Выворотень», «Дарза», «Даурия». Кстати, Даурия — это старинное название Забайкалья. Можно же было назвать альбом просто «Забайкалье». Зачем ты всё усложняешь?
— Меня всегда привлекала звукопись. Такое у меня творческое мышление. Мне так видится мир. И я следую этому видению. Мы не сидели и ничего специально не выдумывали. «Подпустить туману» — это все-таки относится больше к другому жанру — поп-музыке, шоу-бизнесу. А так ты прав, в наших песня всё предельно просто.
— «Время сегодня путаное и заверченное, — сказал ты в одном из интервью. — Непросто разобраться в ситуации и выразить свою политическую позицию». Со временем тебе не становится яснее что-то?
— Тут я могу впасть в самообман. Что-то становится ясным, что-то, наоборот, запутанным.
— Не яснее тебе стало, куда катится мир?
— Если говорить о нашей стране, то, по-моему, мы превращаемся в полуколониальную территорию с квазикапитализмом. Из уникальной страны с плановой экономикой, где происходили процессы, связанные формированием нового человека, мы превратились в заурядную страну третьего мира с огромными природными богатствами. Когда был СССР, мы были интересны всему миру. А сейчас мы никому неинтересны. Ежегодно из страны выводятся огромные деньги в оффшорные зоны. А если бы эти средства работали на нашу экономику, мы бы не были такими бедными.
Советский Союз был моделью, которая была привлекательна для огромного количества людей во всем мире. А сейчас мы со всеми перессорились. И нами пугают новорождённых.
— В твоих словах я слышу сожаление, что СССР распался. Или мне показалось?
— Конечно, сожаление. Сейчас наступает переосмысление. Мы за джинсы продали Советский Союз. Но нас никто не спросил. Всё решалось наверху, в том самом Кремле, в котором мы будем играть 27 февраля. Советский Союз был моделью, которая была привлекательна для огромного количества людей во всем мире. А сейчас мы вдобавок ко всему со всеми ещё и перессорились. И нами пугают новорождённых.
— Но помимо плановой экономики (эффективность которой, кстати, весьма сомнительна), индустриализации и «формирования нового человека», в СССР было немало жутких явлений: Гражданская война, насильственная коллективизация, красный террор, сталинские лагеря, переселение народов, железный занавес, уравниловка и т.д.?
— Советский Союз — это не монолитное образование. В советской эпохе были разные периоды и трагические, и героические. Огромное количество людей во всём мире смотрели на нашу страну с интересом и были с нами солидарны.
— Говоря о ЕГЭ, ты отметил, что из нас стараются сделать биороботов. Ты действительно считаешь, что ЕГЭ убивает образование?
— Насчёт биороботов это не я говорил. Наш президент сказал, что у нас растёт общество потребления. По-моему, только ленивый сейчас об этом не говорит. Наше образование уже убито. Стоит поговорить с современными подростками, спросить их про какие-то исторические даты, как они понимают то или иное физическое явление. Я смотрю в Москве, как дети ходят по улицам, как выглядят. У них в раннем возрасте уже испорчено зрение, многие носят очки. Они разобщены. Много истерик. Всё из-за чрезмерного увлечения гаджетами. Мне кажется, самое главное научить детей читать книги. Вслух им читать, подсовывать правильную литературу. Рано или поздно у них проявится всё, что в нашей гаплогруппе заложено.
Господь нас любит, поэтому посылает испытания. Но я, честно говоря, не знаю, где бед и неурядиц меньше. Они везде есть.
— Ты как-то сказал, что беды и неурядицы в нашей стране от большой любви Бога к нам. Но если следовать твоей логике, то те страны, где бед и неурядиц меньше, Бог любит меньше? Поэтому и не посылает им испытания?
— Таким может быть одно из объяснений: Господь нас любит, поэтому посылает испытания. Но я, честно говоря, не знаю, где бед и неурядиц меньше. Они везде есть. Но просто другого характера. Я могу говорить только о том, что касается моей родины. А о том, что происходит на других территориях, не могу рассуждать — тут нужен другой ум и другой охват.
— «Вообще, „Калинов Мост“ собирался для того, чтобы, прощу прощения, дать просраться всем. В нашем кругу это так называлось. Основная задача для группы стояла всегда — дать просраться всем группам по всем позициям. Она и осталась война». Ты говорил это?
— Да, году в 86-м, когда группа только собралась. Я говорил о том, что мы неслучайно собрались, что это не эпизод, что мы пришли всерьёз и надолго.
— А с кем ты воевал? И по какой причине?
— Всё исходит из названия группы. Если обратиться к русским сказкам, то там всё очень ясно проговорено — с кем и почему. (так назывался в русских сказках и былинах мост через реку Смородину, соединяющий мир живых и мир мёртвых. Существует множество былин и легенд, в которых на Калиновом мосту происходит единоборство героя (витязя, богатыря) со змеем, что является олицетворением битвы добра и зла — Ред.).
Сравнивать нынешних музыкантов с героями 80-х неправильно. Мы жили переменами. Мы их ждали. И даже частично участвовали в демонтаже СССР. Отношение к слову, музыке было другое. Низкий жанр превратился в классический. И это было здорово.
— А что-то в современной музыке тебя радует сегодня? Что можешь сказать, если сравнить нынешних рок-героев с вами, рокерами, которые поднялись на волне интереса к року в 80-е?
— Слава богу, талантливых людей у нас всегда хватало. А сравнивать нынешних музыкантов с героями 80-х, неправильно. Мы жили переменами. Мы их ждали. И даже частично участвовали в демонтаже СССР. Отношение к слову, музыке было другое. Низкий жанр превратился в классический. И это было здорово. Но эта была другая эпоха. Была единая страна, единая ментальность, единые ожидания. Сейчас всё другое. Другие приоритеты и другие смыслы. Сегодня в музыке больше неестественности и просчитанности. Поэтому музыкантами, которые сейчас гремят, я особо не интересуюсь. И потом, я постоянно занят своей работой. Либо это репетиция, либо запись, либо доведение до ума новых песен «Калинова моста», либо моя сольная работа. До меня, конечно, что-то долетает — в основном, когда еду в такси по городу и по дороге слушаю радио. А чтобы специально что-то слушать дома — сейчас такого нет.
— Ты всегда больше напоминал мне священника, нежели лидера рок-группы. Ты сознательно этот внешний образ культивировал? Или просто так сложилось, и ты об этом даже не задумывался никогда?
— Больше второе, конечно. Я же человек из провинции. Родился в Новосибирске, вырос в небольшом поселке Первомайский в Забайкальском крае. И все эти городские нюансы, которые присущи многим музыкантам, у меня напрочь отсутствуют. Для меня все-таки важно другое — группа, коллективный процесс.
— У группы много раз менялся состав. В 90-е «Калином мост» совсем распался, и ты выступал один. Разве «Калинов мост» — это не ты?
— Нет, конечно. «Калинов мост» — это именно группа. С барабанщиком Виктором Чаплыгиным мы играем вместе с 1986 года. Баянист, клавишник, можно сказать, мультиинструменталист Саша Владыкин уже почти 27 лет играет в группе. Константин Ковачев и Андрей Баслык — уже 13 лет в группе. Сольные мои альбомы (их штук 5 есть) — это тоже со-творчество, общение, умение слушать друг друга, походная жизнь, гастроли, преодоление, радость от совместного творчества.
— В 2005 году твоя супруга Ольга ушла из жизни. Ты сейчас один? Или у тебя появилась женщина?
— Есть, конечно, любимая женщина. Мы рады, что появились в жизни друг друга.
— У тебя много любовной лирики, которая посвящена Ольге. А есть песни, которые ты посвятил нынешней супруге?
— Конечно, есть. Как дойдут руки, запишу альбом. Сначала надо было «Даурию» сделать. До этого мы долго работали над предыдущим альбомом «Сезон овец» — даже клип сняли на одну из песен «Всадники». Некоторые критики упрекали нас в том, что песня получилась как «Вологда» у «Песняров». Я не против. «Песняры» — одна из моих любимых групп. И сравнение с ними — это как медаль.
— Часто ли ты сегодня бываешь за границей?
— Нечасто. Но бывает, выезжаем, например, с группой в Германию, чтобы сыграть там концерт на фестивале. Бывал в Греции. Но это было связано с паломнической поездкой на Афон. А просто ехать туда как турист — не припомню такого.
— А где ты отдыхаешь?
— На море я езжу в Крым. Это уникальная, божественная территория. Поэтому несмотря на дороговизну и неважный сервис — Крым для меня — сказка!
— Как обычно ты отмечаешь дни рождения? И что для тебя явилось бы самым лучшим подарком?
— Я ничего не планирую в день рождения. Как будет, так будет. А про подарки мне сложно говорить. Главный подарок — что мне уже немало лет, и группа, которая родилась в провинции, до сих пор существует, и я в ней пою и играю. Нам по-прежнему удаётся совместно решать творческие задачи. Вот это, наверно, самый главный подарок. А всё остальное преходящее.
«Рок-н-ролл жив, пока кому-то нужен». Вячеслав Бутусов о смысле искусства 
Борис Гребенщиков: «Элвису Пресли и „битлам“ нечего было сказать» 
«Мы не были готовы к славе». Вадим Самойлов – о юбилее «Агаты Кристи» 
Илья Лагутенко: «Антироссийская истерия может быть только в голове» 
Андрей Князев: в «КиШ» много пробухали в своё время, но мне это надоело 
