Корреспондентам «АиФ - Европа» посчастливилось лично общаться с Чингизом Айтматовым. Отрывки из этих интервью мы публикуем в память о замечательном писателе и человеке.
Если бы мне дали вторую жизнь...
Конечно, работа в качестве посла Киргизии в Евросоюзе буквально съедает всё моё время. Многие творческие начинания так ими и остаются, и это для меня - самая большая драма. Замыслы существуют, как живые, а осуществить времени не хватает. Образы персонажей роятся, вторгаются в память, порой даже «душат». Вот если бы дали мне вторую жизнь, тогда бы я развернулся...
Трудно быть дипломатом?
– Трудно! Да и не скажу, что я такой уж блестящий дипломат... Дипломатия у многих понимается как обязательная какая-то хитрость... Нет, я всегда действую открыто, честно, искренне. Если люди чувствуют, что нет никакой дурной подоплёки, что всё открыто, почему не доверять? Думаю, мне это помогает налаживать нормальные человеческие отношения и дипломатические контакты.
Что касается этикета - в первые годы моей службы случались казусы. Однажды, например, на приёме подали какое-то японское кушанье. На огромном блюде очень красиво была выложена экзотическая непонятная еда с цветами! Я решил, что раз подали к столу, значит всё - съедобное. И съел цветы! Потом уж узнал, что они были украшением всего лишь. Долго сам над собой смеялся.
Когда новое входит в жизнь...
– Меня это не раздражает, мне это не безразлично. Жизнь же не может замереть, замкнуться на одной точке. Даже сохраняя и оберегая традиции, мы не можем обойтись без обновления. И в культуре, конечно, что-то должно меняться, приобретать новые формы. Некоторые вызывают у меня удивление, но для меня это не является поводом для полного неприятия и отрицания. Скорее заставляет удивиться, задуматься: а почему появилась именно такая тенденция, почему у нее много приверженцев...
Процесс глобализации касается не в последнюю очередь и культуры. Он - естественный, связанный с развитием рыночной экономики, которая всё стандартизирует, подгоняет под одну гребенку. На экономику работают, конечно, и все технологии, и средства массовой информации. Я считаю, чем могущественнее массовая культура, тем сильнее надо ей противостоять, создавая новые самобытные художественные ценности и храня те, что уже были созданы.
«Мы не манкурты!»
– В моём творчестве почти в каждом произведении есть обращение к мифологическим темам. Это богатейший источник материала. Благодаря моей бабушке легенды, баллады, сказания ещё в детстве оказали на меня огромное влияние. Она была уникальным человеком, великой сказочницей. В те времена и в помине не было ни телевизора, ни даже радио. Можно сказать, что бабушка и была моим телевизором.
А по поводу связи с реальностью... Есть у меня в романе «Плаха» образ волчицы Акбары. Однажды в Москве ко мне подошла женщина, поздоровалась, а когда я поинтересовался ее именем, посмотрела мне в глаза и ответила: «Я - Акбара», - и пошла прочь. И столько пережитой боли и страданий было в этом взгляде. Я с ужасом подумал, какую же жизнь ей пришлось пройти, если она считает, что в ней уже и человеческого ничего не осталось.
Или в романе «И дольше века длится день» я рассказывал старую легенду о манкуртах. Это, кстати, на самом деле был реальный исторический эпизод, когда людей путем пыток (им брили голову, натягивали на нее только что освежеванную верблюжью шкуру или желудок, и она, высыхая, сдавливала человеку череп, а волосы начинали врастать внутрь) - лишали памяти, превращали в рабов, послушных как зомби. Кажется, что общего между современным миром и тысячелетней легендой? А во время перестройки люди выходили на улицы с плакатами «Нас не обманешь: мы не манкурты!» А теперь из глухих казахских степей это предание попало в далекую Америку: в Нью-Йорке состоялась премьера спектакля под названием «Плач матери манкурта».
Культура мира и культ войны
– Я считаю, что на смену культу войны обязательно должна придти культура мира. Испокон веков воспеваются герои войн, их мужество, беспощадность – это воспринимается как достоинство, доблесть. Посмотрите на площади столиц мира – там непременно восседают полководцы на конях. В то же время личности, сопряжённые не с войной, а, наоборот, с миролюбием, не воздвигались на пьедесталы. Между тем пора бы нам научиться преодолевать этот комплекс неполноценности, прежде всего, через литературу и искусство, фундаментом которых является гуманизм.
К сожалению, гуманистические ценности переживают общий кризис. И в литературе тоже. Я читал, что некая писательница-детективщица за книгу о Джеке-Потрошителе получила аванс в девять миллионов долларов: вот что в наше время нужно. Да и религии современные сейчас вознеслись и слишком горделиво себя ведут. Кризис религиозного сознания (я не выделяю при этом какие-то отдельные религии) уже наступил. Я это понял недавно, когда в одном из селений Киргизии умер человек, перешедший из ислама в другую веру, и родственникам, несшим его на кладбище, преградила дорогу бешеная, яростная толпа местных мусульман. И пришлось родственникам везти покойного за сотни километров, хоронить его там. Если уж перед кладбищем мы не можем друг другу дорогу уступить – что говорить о жизни?
Материал впервые опубликован 11 июня 2008 года.
85 лет Чингизу Айтматову: в Казани отметят юбилей сына татарского народа 
Неизвестный Тургенев: западничество, «особая канцелярия» и Полина Виардо 
Вундеркинд, бунтарь, «почти иностранец». Неизвестный Фёдор Тютчев 
Киллер для поэта. Почему Лермонтов «ушёл» через 4 года после Пушкина? 
